Седьмой круг - Алекс Джиллиан

— Папочка. — шепнула она, падая в его раскрытые объятия. — Я все-таки доехала до тебя.

Томас Перси громко всхлипнул, не стесняясь охвативших его чувств. Он обнимал свою дочь, не замечая, что она потеряла сознание, едва оказавшись в его руках. Ее тело безвольно повисло на нем, и лишь ощутив ее тяжесть, Томас опомнился и подхватив дочь на руки, понес к кровати.

— Горячий чай и ванну! И одежду, подобающую леди. — скомандовал он.

Еще не пришло время вопросов. Томас Перси был слишком счастлив, чтобы искать объяснения случившемуся. Он знал, что теперь все его беды кончились. Их ждет успех. Ведь он снова обрел свою любимую дочь. И никогда, и ни за что с ней не расстанется.

— Это знак небес, Роберт. Мы на верном пути. — говорил своему другу и наперснику Томас некоторое время спустя. Он доверил свою дочь в надежные руки женщин, которые помогали содержать замок в чистоте и сопровождали своих мужей, друзей и братьев в походах. Идейный сестры, так сказать. Их было не много, но зато самые отважные и отчаянные. Им можно доверить самое дорогое.

— Ты спросил Флетчера, что случилось? Как произошло, что ты похоронил незнакомую девушку под именем своей дочери? — спросил Аск, внимательно глядя на барона Перси. — Ведь он солгал тебе. Умышленно. Негодяй не мог не знать, чье тело привез тебе. Неужели все из-за наследства?

— Я не знаю. — покачал головой Томас. — И слишком счастлив, чтобы выяснять теперь все обстоятельства. Так или иначе, но именно он снова вернул ее мне. Живой. Моя девочка… Если бы я знал. Я бы никогда не прекратил поиски. Я думал, что моя жизнь кончена. Что навсегда потерял ее. Я так любил мать Элизабет, так любил. И она дитя любви. Она родилась для счастья, моя отрада, моя надежда и успокоение. Мое утешение и смысл существования. Не пойми превратно, Роберт. Я люблю своих сыновей, и жену. Но это другое. Нельзя объяснить или измерить мои чувства к Элизабет.

— Я понимаю. — кивнул Роберт Аск, поглаживая чисто выбритый подбородок. — У меня двое сыновей. От разных жен. И я обоих их люблю, но по-разному. Чарльз — мой первенец. Он всегда со мной. А Чарли…. Он другой. Ранимый и чуткий. Всегда под крылом матери. Его пугает то, во что я ввязался. Поэтому его сейчас здесь нет. Я оставил его, что он позаботился о матери. Кто-то должен быть с ней, если я….

— Нет, не думай, Роберт. Не думай о плохом. Теперь все будет хорошо. — горячо заверил друга Томас.

— Да, Перси, ты прав. Ты прав.

Элизабет медленно приходила в сознание. В ее глазах все еще стоял туман, но она уже чувствовала себя гораздо лучше. Силы постепенно возвращались. Она села, откинув в сторону теплой одеяло, и огляделась. Девушка обнаружила, что находится в небольшой и уютной спальне с плотно закрытыми окнами. На ней одето чистое белье, и больше не холодно. Волосы все еще влажные, на коже восхитительный запах душистого мыла. Она и не думала, что так мало человеку нужно, чтобы ощутить себя счастливым. Ее взгляд устремился к единственному источнику света и тепла в комнате. Пылающий камин, в котором весело потрескивали дрова, неровными бликами освещал скромную обстановку, окружающую проснувшуюся Элизабет. На столе, возле кровати, стоял поднос с богатым ужином. Дрожащими руками она потянулась к все еще горячим булочкам, обильно смазанным джемом. С наслаждением втянув аромат свежего хлеба, она почувствовала голодные спазмы в желудке. Она смогла съесть только две булочки и выпить стакан молока. Сказалось слишком долгое недоедание. Утолив голод, девушка нашла на кровати аккуратно разложенное красивое голубое платье с белыми кружевными оборками и длинными сборчатыми рукавами, теплые чулки и маленькие красивые туфельки из мягкой кожи, расшитые бисером, а в шкатулке возле подноса с едой — ленты, гребень, многочисленные заколки и шпильки.

Элизабет с трепетом касалась дорогой и красивой ткани платья, не веря в свое счастье. Неужели все закончилось? И долгий путь, полный мучений, лишений холода и голода, наконец, пройден? Она не дома. Но это и не важно. Элизабет нашла отца, а вместе с ним — мир и покой для своего сердца.

— Вижу, что вам уже лучше. — мягко произнесла неожиданно вошедшая в комнату женщина. Элизабет вопросительно подняла на нее глаза. Походка гостьи была уверенной и размашистой, движения резкими, совсем не женственными, но в строгих и грубоватых чертах ее лица проглядывались аристократические корни. Она была хорошо, но просто одета и держалась независимо и легко.

— Меня зовут Мэдж, Мэдж Чейн. — с улыбкой сказала женщина, присаживаясь на край кровати. Ее теплая рука уверенно коснулась лба Элизабет. — Жар сошел. Это хорошо. Вы поели?

— Немного. — растерянно кивнула Элизабет. — Так долго голодала, что сложно привыкнуть к изобилию.

— Ясно. — темные глаза Мэдж излучали тепло и радушие. — И я позаботилась о тебе, пока ты была без сознания. Мои подруги помогли мне вымыть и переодеть тебя. Ты совсем мало поспала. Уверенна, что не хочешь еще отдохнуть?

— Я хочу увидеть отца. — прошептала Лиз. — А потом я отдохну. И… Спасибо вам, Мэдж. Я могу вас так называть.

— Конечно. Мы все здесь, словно братья и сестры. Одна большая семья, объединенная одной целью — вернуть Бога в сердце нашего короля.

— У вас благая цель. — осторожно произнесла Элизабет. Она еще не знала, как сказать этим добрым людям, как безнадежны их попытки. Генрих Тюдор никогда не услышит их. Из того, что успела узнать о нем Элизабет, она ни капли не сомневалась в его полном бездушии и безбожии.

— Прежде, чем я позову сюда, твоего отца, Элизабет, я должна сказать, что за дверью ждет другой человек. Может, ты захочешь поговорить сначала с ним? — Мэдж пытливо посмотрела в лицо девушки. Она открыла было рот, чтобы что-то добавить, но передумала, задумчиво скользя взглядом по худенькой бледной девушке, сидящей перед ней в одной рубашке.

— Алекс? — спросила Лиз. Мэдж кивнула. Глаза Элизабет потемнели, когда она вспомнила, что эта женщина видела ее обнаженное тело….

— Вы не скажете отцу про шрамы. — тихо попросила она. — Никто не должен знать.

— если ты так хочешь. — согласилась Мэдж. Элизабет была благодарна ей за понимание, и за то, что она не стала задавать вопросов. — Ты поговоришь со своим мужем?

— Он мне не муж. — резко отозвалась Элизабет. — Больше не муж. Но… да, я хочу его увидеть. Перед разговором с отцом.

— Сначала мы причешем и оденем тебя. Не пристало юной леди принимать джентльмена лохматой и в ночной рубашке. — женщина мягко улыбнулась, снова удержавшись от излишних расспросов. Поймав вопросительный взгляд Элизабет, она пояснила. — Мы здесь привыкли ничему не удивляться. Если тебе будет нужен друг, ты всегда сможешь довериться мне. Когда будешь готова. Если сама захочешь. Я не из тех, кто болтает и любопытствует. Но всегда готова подставить плечо. У нас с тобой очень много общего, Элизабет. Больше, чем ты думаешь.