Голос бездны - Андрей Ветер

Ей вспомнился весь прошедший день. Вспомнилось, как в сердце закрался внезапный страх, что убивший зятя бомж непременно будет найден и расскажет, кто привёз его на место убийства.

– Я должна избавиться от него. Я должна избавиться от этого бродяги! Его никто не будет искать, он никому не нужен…

Часов в шесть вечера она села в машину и остановилась там, где в прошлый раз встретила Засола. Первый же бомж согласился найти Засола и привести его к ней за небольшую мзду.

– Хозяйка? Не ожидал тебя увидеть, милая, – Засол сунул голову в окно неожиданно, и Лариса вздрогнула.

Она открыла сумочку, чтобы расплатиться с тем, кто был гонцом, но Засол остановил её.

– Если у тебя дело, хозяйка, то деньги отдашь мне. – Увидев её кивок, он махнул своему спутнику: – Ступай, Фимка, я приеду не пустой.

Засол неторопливо сел рядом с Ларисой.

– Ты и в прошлый раз была нервная, но сейчас ещё хуже смотришься, – проурчал он сквозь грязную бороду и поправил дырявую шерстяную шапку. – Ты меня не смущайся, говори прямо, что надо.

– Вас никто не спрашивал о том вечере?

– О каком?

– О том, когда вы моего зятя…

– Да я ничего и не знаю ни о каком зяте, хозяйка, – хрипло засмеялся бомж.

– У меня есть выпивка, хотите? – Лариса потянулась на заднее сиденье.

– Я сам, ты крути баранку, чтобы мы не воткнулись куда… Хорошая водка. Я могу прямо из горла?.. Ахм-мня, отличная штука…

– Вы пейте, пейте, не смотрите на меня.

– Я пью… А ты говори, зачем искала… Хорошо бы ещё пожрать, я с утра ничего не емши…

– Там перекусим, нам недалеко… Там будет человек, который что-то видел, – Лариса придумывала на ходу, чем бы отвлечь внимание бродяги, – он видел машину мою…

– Теперь угрожает… шанта… шантажирует, что ли?

– Думаю, что так… Одним словом, он велел мне приехать для переговоров.

Лариса бросила на бомжа быстрый взгляд. Похоже, он ей верил. По крайней мере на его лице не проявилось ни тени подозрения. Да и почему он не должен был верить ей?

Водка разморила его, он расплылся в кресле и громко засопел.

– Холодно уже на улице, одёжку бы надо справить ненадёжнее. Зябну я… А у тебя в машине тепло, уютно… Сейчас усну…

– Вы бы ещё выпили, а то там придётся на улице ждать.

– Тогда выпью…

Приехав на пустырь, Лариса выключила свет и вышла.

– Что теперь? – спросила она себя.

Чуть поодаль стояли дома, мерцали жёлтые точки окон. Справа гудели проносившиеся по автостраде машины, но их скрывала заснеженная гора насыпанного строительного щебня.

– Никого тут нет, – прошептала Лариса и толкнула бомжа в плечо. – Засол, пошли туда.

– Какая темень…

Засол еле ворочал языком, совершенно опьянев. Лариса брезгливо потормошила его за прогнивший воротник и заставила выбраться из машины. Они отступили от машин шагов на десять, и бомж споткнулся.

– Хозяйка, тут темно… Я засыпаю… Зря ты мне дала пузырь… Он безвольно рухнул на землю.

– Что ж, так и будешь лежать? – возмутилась она, всё ещё не приняв решения.

– Буду… Надо набраться… сил… и… мать твою… – он рыгнул.

Лариса быстрыми шагами вернулась к «вольво» и открыла багажник. В темноте ощупала его руками и взялась за канистру, наполовину наполненную бензином. Содержимое устрашающе булькнуло.

– Теперь только вперёд, – Лариса обернулась на шум автострады и глубоко вздохнула, втягивая в себя морозный воздух.

Она доволокла канистру до места, где лежал Засол, ориентируясь на его громкое сопение.

– Засол, – позвала она, и услышала в ответ невнятные звуки.

Тогда она обеими руками подняла канистру над головой и обрушила её на бомжа. Удар прозвучал как-то металлически и водянисто одновременно. Засол замолчал.

– Теперь его надо облить, где тут крышка?

В нос ударил сильный запах бензина. Лариса плескала из канистры наугад, видя лишь смутные очертания человеческой фигуры перед собой.

– Самой бы не обрызгаться, иначе вспыхну вместе с ним…

Она нащупала зажигалку в кармане и, щёлкнув ей, отступила на пару шагов. Вместо волнения Лариса почувствовала полное спокойствие, может быть, даже какую-то сосредоточенность.

Вот зажигалка, вот её тонкая огненная запятая, осталось лишь опустить руку и…

– Нет, надо поджечь что-то и бросить туда…

Лариса вытащила из кармана носовой платок и поднесла зажигалку к нему. Ажурная ткань занялась мелкими красными язычками, они жадно поползли по оборке носового платка. Лариса испуганно бросила платок перед собой. На всякий случай швырнула туда же зажигалку.

Пламя взвилось чуть ли не из-под самых её ног, и Лариса отпрыгнула назад, стиснув зубы. Огонь бешено загудел, лизнув землю широким языком, растёкся метра на два и взбежал на бесформенный ком человеческого тела, лежавшего в беспамятстве. Пространство вокруг осветилось, и Лариса поспешила отбежать в темноту.

– Огонь! Вот на что надо смотреть! Вот чья красота вызывает блаженство!

Она медленно пятилась в сторону «вольво», когда со стороны автострады вынырнула из-за кургана машина. Лариса метнулась к своему автомобилю.

– Опять! Опять всё насмарку. Опять я ничего не разгляжу!

Но страх быть застигнутой на месте преступления оказался сильнее охватившей женщину досады. Она мгновенно завела «вольво» и нажала на педаль. В ту же секунду она увидела, как тело пылающего бомжа зашевелилось, раздался его рёв. Лариса крутанула руль и выехала на узкую дорогу. К своему ужасу она обнаружила, что неизвестный «жигулёнок» повернул на пустырь и остановился у неё на пути.

– Бежать!

Она надавила на педаль и рванула вперёд, едва не ударившись бортом о встречную машину…

Охота

Начиная со второй половины дня Сергей устраивался в машине, припарковав её таким образом, чтобы проглядывался весь Барыковский переулок. Рядом на сиденье стоял термос с горячим чаем и лежал громадный пакет с сушками, усыпанными маком. Сергей обожал сушки с маком, и никакой наивкуснейший домашний пирог с ягодами и взбитыми сливками не мог затмить прелести этих кривеньких сухих колечек.

Неторопливо жуя, Лисицын следил за подъездом дома, где жила Лариса, готовый в любую минуту завести Зебру и отправиться в путь. Он был уверен, что Лариса проявит себя в ближайшее время, если действительно связана с сожжением бомжа.

Побывав у сестры на девятый день после смерти зятя, Лариса три дня никуда не выходила. На четвёртые сутки к ней пришёл молодой человек, которого Лисицын сразу окрестил племяшкой, так как слышал о нём от Ларисы. Это должен был быть именно племяшка, ведь он вышел из дверей подъезда в сопровождении Ларисы. Для любовника он был слишком молод, хотя держал Ларису по-мужски, а не по-родственному. В чём выражалось это «по-мужски», Сергей не смог сказать сразу, но почувствовал мгновенно. И всё-таки мальчик был племянником – Лариса уехала с ним по адресу сестры, куда Лисицын отвозил саму Ларису утром, когда Рита позвонила с известием о смерти мужа.