Властители Зла. Кн. 1. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви) - Джек Вэнс

Но это оказалось невозможным: ялик завис под угрожающим углом к горизонту, поддерживаемый в воздухе только центральным и задним винтами.

— Придется сесть, — вздохнул Джерсен. — Может, мне удастся устранить повреждение... Вы вроде бы говорили, что у этих людей нет никакого оружия.

— Это, должно быть, арбалет, отобранный у Кокура Хеккуса. У меня нет другого объяснения. Я так огорчена!

— Вы нисколько не виноваты...

Джерсен все свое внимание сосредоточил на управлении яликом, пытаясь удерживать его под таким углом, чтобы обеспечивалась необходимая тяга, позволяющая дотянуть до любого приемлемого для посадки места. В самый последний момент он выключил задний винт, врубил на полную мощность центральный и на какое-то мгновение выровнял ялик, благодаря чему посадка на покрытый гравием уступ в пятнадцати метрах над рекой получилась достаточно мягкой.

Из ялика Джерсен выбирался на негнущихся ногах. При виде причиненных ялику повреждений сердце его упало.

— Что-нибудь серьезное? — встревоженно спросила Алюз Ифигения.

— Очень. На корабль можно будет вернуться только в том случае, если удастся сдвинуть центральный винт вперед или каким-нибудь иным образом устранить дифферент при полете... Что ж, за дело.

Он извлек стандартный набор инструментов, которым комплектовался каждый ялик, и принялся за работу. Быстро пробежал час. Солнце прошло зенит и покатилось к западу. В долине потемнело, сгустились синие тени. Стало холодно. Воздух наполнился запахом снега и влажных камней. Вдруг Алюз Ифигения потянула Джерсена за руку:

— Скорее! Прячьтесь! Тадоуски.

Ничего толком не поняв, Джерсен все же позволил девушке затащить себя в расщелину между скалами. Мгновением позже взору его представилось ошеломляющее зрелище. С высокого холма спускалось около тридцати гигантских многоножек, на каждой из которых сидели по пять человек. Многоножки, как сразу же заметил Джерсен, внешне почти не отличались от сооруженного Пэтчем самохода, только были гораздо меньших размеров. Наездники — как на подбор один страшнее другого, очень мускулистые мужчины с темно-бордовой лоснящейся кожей. У них были колючие, холодные глаза, плотно сомкнутые тонкие губы, большие крючковатые носы. Их примитивная одежда была сделана из черной кожи, а шлемы — из такой же кожи и грубо обработанного железа. Каждый вооружен копьем, боевым топором и кинжалом.

Увидев ялик, весь отряд в изумлении остановился.

— По крайней мере, они не посланы специально для того, чтобы захватить нас, — прошептал Джерсен.

Алюз Ифигения промолчала и только придвинулась к нему. Однако даже в столь крайних обстоятельствах сама мысль о возможности прикосновения к девушке вызвала у Джерсена волнующий трепет.

Тадоуски окружили ялик. Часть их спешились и стали переговариваться; их речь была грубой, нечленораздельной. Они начали обшаривать холм сверху донизу. Еще несколько секунд, и кто-то из них додумается заглянуть в расщелину.

— Оставайтесь здесь, а я попробую отвлечь их, — прошептал Джерсен и тут же вышел вперед, заложив большие пальцы за увешанную оружием портупею.

На какое-то мгновение воины опешили и молча уставились на Джерсена, затем вперед вышел воин в весьма замысловатом шлеме, не таком, как у других. Он заговорил. Произносимые им слова казались грохочущими мельничными жерновами, и хотя, по всей вероятности, речь его происходила от древнего всеобщего праязыка, Джерсен так ничего и не понял. Взгляд вождя — таким, судя по всему, было его положение в отряде — скользнул мимо Джерсена, и в глазах его снова вспыхнул огонь изумления. Из расщелины вышла Алюз Ифигения и сразу же обратилась к вождю на наречии, близком к языку тадоусков. Вождь не замедлил ей ответить. Остальные воины продолжали сидеть неподвижно. Никогда еще не доводилось Джерсену видеть картины более зловещей, несмотря на всю ее театральность.

Алюз Ифигения повернулась к Джерсену:

— Я сказала ему, что мы — враги Кокура Хеккуса, что мы прибыли сюда из очень далекого мира, чтобы убить его. По словам вождя, их отряд готовит набег и собирается соединиться с другими отрядами, чтобы напасть на Аглабат.

Джерсен еще раз окинул вождя оценивающим взглядом:

— Спросите у него, может ли он помочь нам добраться до нашего корабля? Я хорошо заплачу ему.

Алюз Ифигения перевела. Вождь промычал что-то, свирепо ухмыляясь, затем заговорил. Алюз Ифигения тут же передала смысл его слов:

— Он отказывается. Сейчас отряд настроен только на этот грандиозный набег. Он приглашает присоединиться к ним. Я сказала, что вам необходимо отремонтировать механическую птицу.

Вождь снова заговорил. Джерсен заметил, что в его речи несколько раз прозвучало слово «дназд». Алюз Ифигения — почему-то не сразу, и это показалось Джерсену несколько странным, — перевела:

— Он говорит, нам не дожить до утра: нас убьет дназд.

— А что это такое?

— Дназд — огромное дикое животное. Эта местность как раз и называется Ущельем Дназда.

Снова раздался монотонный рокот голоса вождя. Ухо Джерсена, привыкшее извлекать смысл из тысячи одного диалекта или наречия универсального языка, начало постигать общую тональность хриплого, гортанного говора. Тадоуск, несмотря на угрожающее звучание слов, похоже, не был настроен враждебно по отношению к незнакомцам. Джерсен решил, что для такого отряда воинов разделаться с беспомощными путниками означало только уронить собственное достоинство. «Вы считаете себя врагом Кокура Хеккуса, — таким, похоже, был смысл слов вождя, — значит, должны присоединиться к вооруженному отряду, если, конечно, вы настоящий воин, несмотря на вашу нездоровую бледность».

Алюз Ифигения сделала свой перевод:

— Он говорит, что перед нами боевой отряд, а бледный цвет вашей кожи создает впечатление, будто вы больны, и если вы желаете присоединиться, то пожалуйста, но только в качестве слуги. А работы предстоит очень много и еще больше опасностей.

— Гм-м-м... Он именно так сказал?

— По крайней мере, в таком смысле выразился.

Судя по всему, у Алюз Ифигении не было ни малейшего желания присоединяться к вооруженному отряду варваров.

— Спросите у вождя, — обратился к ней Джерсен, — имеется ли у нас хоть какая-нибудь возможность возвратиться на корабль?

Алюз Ифигения передала вопрос вождю. Тот сардонически усмехнулся и пророкотал, как понял Джерсен, следующее: «Только в том случае, если удастся спастись от дназда, если удастся преодолеть более двухсот миль пути через горы без пищи и воды».

Алюз Ифигения упавшим голосом по-своему перевела ответ вождя: