Иноземия, или туда и снова туда - Михаил Высоцкий

Итак, с дислокацией главных объектов разобрались, теперь можно перейти к конкретике. К уточнению, кто именно сейчас стоял перед первой решеткой, решая проблему ее прохождения.

Хоть это и банально, но начнем мы с того, что там были родители Зака. Оба, и отец, и мать. Живые и здоровые. Причем это именно Квэрт Менский читал лекцию о том, как невозможно попасть по другую сторону решетки. Каким он был, отец Зака? Каким была его мать? Да, собственно говоря, самыми обычными. Похожими на Зака, похожими на те портреты, что висели в его дворцовой галерее, несколько постаревшими, но не старыми, а скорее вошедшими в пик зрелого возраста. Точно такими, как Зак и ожидал их увидеть. И, если уж быть честно, совершенно чужими для Менского людьми. Людьми, с которыми Зака связывал только процесс его рождения, а также тот титул, который он без особого желания носил. Все. За исключением этих мелких деталей, Зака с его родителями не сближало ничего. Его друзья, знакомые, те же Ав и Она, с которыми он провел столько времени, были для Зака ближе и понятнее, чем эти два человека. Конечно, быть может, если бы он их хорошо узнал, они бы сошлись, сблизились, порванная давным-давно нить опять бы связала их вместе. Может быть, так бы все и произошло. А может и нет. По крайней мере бросаться к кому-то на шею, обниматься и целоваться Зак не собирался, а если бы его отец или мать так поступили — посмотрел бы на это довольно подозрительно. Не бывает так, считал Зак, чтоб отческие чувства спали, спали, и вдруг внезапно проснулись. Сказки, похлеще чем инопланетяне или всесильные герои.

Впрочем, чтоб к кому-то бросаться на шею, до этого кого-то еще надо было добраться. И хоть теперь от родителей Зака отделяло всего два-три десятка метров, решетка не только не пускала их сюда, а и не выпускала Зака отсюда. Конечно, можно было опять пройти через пыльный проход, и из зала с коконами добраться до того места, где сейчас пребывали его родители. И, если не найдется другой выход, Зак так и поступит. Но пока Менский не спешил, а внимательно смотрел и слушал.

Тем более, посмотреть было на что. Собеседниками Квэрта были довольно интересные люди. Во-первых, конечно же, Ажау Джуниор Гаст, бессмертный правитель Южного Мира собственной персоной. Во-вторых, оно же в-третьих, Ав и Она, которые хоть и отказались следовать за Заком, но теперь все же пребывали тут, причем, судя по всему, добровольно. В-четвертых, Йодол Тсерк, стоящий, как ни странно, несколько поодаль от Ажау Джуниора. В-пятых отнюдь не Дайм Стимхэмтстэр, он же Ивл. Это мы только предположили, что быть может он вдруг решит сюда пойти. Нет, конечно же. На самом деле Дайм сейчас сидел у себя дома, в Отсилаказе, вернее в том, что осталось от дома, и думал о том, что Ажау Джуниор, быть может, не такой уж и плохой. Раз даже орден дал, за доблесть во время битвы с монстрами. И о том, чтоб лезть куда-то под землю, у него даже мыслей не было. Его совершенно не волновал ни трон силы, ни власть над миром, ни прочие сказочные явления, в которые он совершенно не верил. Потому и не было его тут, а был зато, как ни странно, Корч. Да, да, тот самый Корч, который прочитал Заку такую захватывающую лекцию об истории и укладе жизни Южного мира. Причем, судя по тому, как оценил ситуацию Зак, Корч был не сам по себе. Он явно был на стороне родителей Менского, а не Ажау Джуниора или Йодола Тсерка.

Кроме этих семерых персонажей, с которыми Зак имел честь или быть знакомым, или хотя бы мог идентифицировать, там же находилась еще одна, восьмая личность. Женского пола. Возраста неопределенного, от пятнадцати до тридцати пяти, вида крайне воинственного, внешности неплохой. То, что по идее должно было служить ее костюмом, больше было похоже на куски шкуры самых разных тварей, добытых явно не в магазине, а снятых с предыдущих владельцев. Также эту личность, которую Зак для себя окрестил воительницей, украшали два меча, каждый порядка двух метров, висящих крест-накрест за ее спиной. Да еще и лук со стрелами на плече, щит на поясе, ножи, где только их и можно было приделать, плюс, понятное дело, не меньшее количество оружия под покровом одежды. Как она еще со всем этим могла передвигаться — для Зака оставалось загадкой. Но, судя по тому, что все, кроме Ажау и, в несколько меньшей мере, Йодола держались от нее на расстоянии, передвигалась она явно неплохо.

Кроме существ вида homo sapiens находились тут и другие существа, а именно один конь и несколько завзов, сколько именно — Зак не мог рассмотреть, так как они стояли несколько поодаль в темноте. Впрочем, это уже было мелочами, не имеющими никакого значения.

Тем временем разговор продолжился. В ответ на длинную лекцию Квэрта о том, что тут никто и никогда не пройдет, Ажау поинтересовался:

— Ну хорошо, тогда скажи мне, Квэрт Менский, почему ты, поняв это, не свернул назад, в поисках другой дороги, а остался ждать тут? Чего ты ждешь?

— Ничего я не жду! Я думаю! И вам, если вы хотите пройти, советую тем же самым заняться. Иногда помогает.

— И о чем же ты думаешь? — на этот раз подала голос воительница. Причем голос этот внешности никак не соответствовал, а был мягким и теплым, и больше подходил бы какой-то ласковой неженке, чем этому клубку орудий убийства.

— Я думаю, о'Лисина, о том, что нам дальше делать. И я не вижу, почему бы мне не думать об этом именно тут, а обязательно куда-то переться. Так как я не знаю, что делать дальше, если тебе это очень хочется услышать, и потому нет никакого смысла отсюда куда-то перемещаться. Это может как отдалить, так и приблизить меня к цели.

— Давай уж говорить прямо, — предложил Ажау, — Не просто цели, а светлому трону, трону силы, с которого ты сможешь получить власть над миром. Тут все свои… — Ажау осмотрелся, — Хорошо, тут не все свои, тут своих почти никого нет, однако тут все прекрасно представляют, что мы тут делаем, что мы ищем и что мы хотим получить. Потому предлагаю поговорить, наконец, прямо.

— А мы и говорим прямо…

— Нет, Квэрт. Ты может и говоришь прямо, вот только остальные явно что-то умалчивают… Йодол Тсерк, вот скажи, зачем тебе это было надо? Это ж именно ты стоял за всеми последними событиями, не так ли? — продолжал Ажау.

— Ты ничего не докажешь! — Йодол этот кардинально отличался от того Йодола, которого знал Зак. Это был сильный, злой, не заискивающий перед Ажау человек, — А не доказав, ты ничего со мной не сделаешь! Твои слова — не более чем подозрения, и хоть тебе по силам справиться со мной…

— По силам, Йодол, — в голосе Ажау послышались ноты грусти, — Мне по силам справиться со всеми вами. Тем более, с кем тут справляться… Только с тобой, Тсерк, да с тобой, о'Лисина, ну может еще Квэрт умеет пользоваться оружием. Вы это и сами прекрасно понимаете, и даже более, только это вас и сдерживает, чтоб друг с другом не перегрызться. Вы знаете, что я этого не допущу, потому что я хочу выяснить, что тут у меня под носом происходит. Почему все мои гости, это тебе, Квэрт, твоей жене, вам, спутники Зака. Так вот, почему все мои гости решают обмануть меня и тайно пробраться к источнику силы? Почему ты, Йодол, человек, которого я всегда считал своей правой рукой, оказываешься предателем, который предал не меня, это я могу понять, а все свое государство, свою Родину? А ты, Миакдем? Что тебя, одного из величайших ученых современности, которому и я отдаю дань уважения, связало с Квэртом? Каким образом ты оказался вместе с мятежниками, зачем ты подстроил все так, как будто это я приказал схватить Квэрта и бросить его в темницу? Зачем тебе надо было устраивать эти погромы, да еще и подставляя все так, как будто за этим стоял я? Или ты, о'Лисина, что тебе, деве оружия, понадобилось тут? Ты же вольная птица, тебе нравиться риск и приключения, зачем тебе божественные силы? Я ничего не понимаю. Я не понимаю, почему я, правитель всех этих земель и подземелий, вынужден узнавать обо всем последним? Почему я вместо того, чтоб заниматься государственными делами, вынужден бросаться под землю, искать вас и в самый последний момент предотвращать побоище? Почему я, единственный, кто тут действительно обладает властью, пытаюсь хоть что-то понять, а вас ровным счетом ничего, кроме этого легендарного трона, не интересует? Кто-то может мне хоть какие-то ответы дать, а? Я совершенно не хочу применять силу, тем более что я уверен — многие из вас любые пытки молча вынесут. Но я хочу знать! И точка.

После пламенной речи правителя Южного мира воцарилась тишина, за время которой Зак успел примерно воссоздать картину того, что произошло до его появления тут. Если он не ошибался, то за ним следом, только тайно, сюда же ринулась еще толпа людей. Которые до этого вроде как не испытывали никакого желания так поступить. Узнав об этом, Ажау кинулся им в догонку, догнал уже тут, каким-то образом выяснил, что Йодол и Корч, он же Миакдем, предатели. В чем конкретно предательство Зак пока еще не понял, почему Ажау так решил — тоже, но Менский не сомневался, что все это он еще выяснит. Разговоры и беседы вообще имеют как правило излишнюю информативность, люди любят повторять все по несколько раз, только обличая в новые формы, от чего суть сказанного не меняется. А так как Ажау сформулировал вопросы в том же ключе, что и Зак, окажись он на его месте, то Менский и не спешил подавать голос, решив дождаться окончания спектакля.