Колдовство королевы - Брайан Наслунд

в море и перевел взгляд на лес.

Все новые и новые чудища выходили из чащи и неловкими скачками, будто хромые шакалы, устремлялись к полигону.

– Фельгор не успеет до нас добраться, – вздохнул Бершад. – Скажи, а ты случайно не сможешь своей чудесной рукой разорвать их всех на куски?

Эшлин помотала головой:

– Смогла бы, если бы в их тела были вживлены магниты или механизмы Озириса Варда. Нет, эти твари созданы Касамиром: Симеон поставлял ему пленников, а Касамир зарывал их в своем саду. – Она подняла руку. – К сожалению, этим их не возьмешь.

Бершад выругался и схватил копье:

– Зато вот этим я их достану.

– Ты еле стоишь на ногах, – возразила Эшлин.

– Да, но я учуял у тебя в котомке то, что мне быстро поможет.

– Сайлас, этим нужно пользоваться очень и очень осторожно. Иначе ты…

– Эшлин, у нас нет времени. Дай мне божий мох и беги к лодке, – сказал Бершад. – Я их задержу.

Эшлин дала ему пузырек с чем-то зеленым и голубым. Бершад высыпал содержимое в рот, и Кочан оцепенел от изумления: все раны на теле драконьера затянулись за считаные секунды, оставив лишь высохшую кровь и пару шрамов.

– А ты говоришь, что колдовства не бывает… – пробормотал Кочан.

Бершад уже направился к лесу, на ходу подхватив щит.

– Не ждите меня. Как только Фельгор подойдет к берегу, прыгайте в лодку и отплывайте подальше.

– Как ты до нас доберешься?

– Что-нибудь придумаю.

Он побежал навстречу толпе грибовиков, которые уже добрались до лестницы, вырубленной в скалах.

52

Бершад

Остров Призрачных Мотыльков, полигон

Бершад мчался к орде чудовищ.

Среди них попадались воины в доспехах и с мечами или копьями, но с большинства трупов свисали гнилые лохмотья, едва прикрывавшие иссохшую плоть. Из распоротых животов торчали грибы и обрывки грибницы.

Уничтожить всех Бершад не мог, зато мог отвлечь их внимание на себя. Первую волну монстров он расколошматил щитом, переламывая иссохшие колени и сминая полусгнившие морды. Грибные споры и брызги черного гноя разлетались во все стороны, разнося вокруг жуткое зловоние.

Наконец Бершад добрался до вершины лестницы, оставив за собой груды судорожно подергивавшихся тел, и пустил в ход копье.

Остановить чудовищ можно было, ударив их в голову или перебив позвоночник. Бершад беспрерывно колол копьем: одна тварь – один удар, и так раз за разом.

Они рвали его когтями, сдирая кожу и мясо с костей, однако божий мох, взятый у Эшлин, действовал с необычайной силой. Увечья заживали с той же быстротой, с которой их наносили, хотя Бершада буквально раздирали на части.

Он с криком втиснулся в ораву чудищ, начал махать щитом и разить копьем, стараясь привлечь к себе внимание. Потом запрыгнул на валун и взглянул на берег. Лодка Фельгора уже подошла близко, Эшлин и Кочан бросились ей навстречу. Эшлин волокла за собой Симеона, вцепившись в него металлической рукой.

Бершад соскочил с валуна и огляделся.

Его полностью окружили твари с воспаленными гнойными глазами и отвисшими челюстями.

Если прорываться к берегу, то попытка отвлечь их от Эшлин и Фельгора обернется пшиком. Значит, надо увести монстров в лес, подальше от моря. Бершад сорвался с места и побежал на восток, громко топая по мокрой черной траве, по взрытой земле и лужам грязи. На бегу он отбивался от чудовищ, которых становилось все больше и больше.

Он остановился на опушке леса, у края глубокого оврага, и, обернувших к преследователям, отпихнул щитом двух тварей, превратив их в грибные споры.

Внезапно левый бок пронзила слепящая резкая боль.

В ребра Бершада цепко впились грязные зеленые когти полусгнившего монстра в ржавом галамарском доспехе. Бершад ткнул копьем в голову твари, но лишь сорвал кончиком копья челюстную кость, забросив ее куда-то в поле.

Мертвый галамарец пнул кулаком в живот Бершада, когтистой рукой ухватил кишки. Оступившись, Бершад кубарем покатился в овраг.

Галамарец упал вместе с ним.

Оба приземлились на острые камни. Бершад переломал себе почти все кости. Он хрипло вздохнул, пытаясь удержать воздух в легких, изодранных когтями в клочья. Галамарец, всей своей тяжестью придавивший Бершада, обдал его зловонным дыханием и сомкнул когтистые пальцы на его горле.

Из руки галамарца выползли отростки черной шипастой грибницы, залепили Бершаду рот, нос и уши и забрались внутрь.

– С нами, – просипел галамарец. – С на-а-а-ми.

Бершад чувствовал, как искалеченное тело пытается затянуть раны, но галамарец все еще ковырялся у него в кишках. Черная грибница расползалась все дальше и дальше. Божий мох в крови не мог ни остановить невыносимую боль, ни залечить бесчисленные увечья.

Внезапная волна жара опалила кожу. Бершад взглянул на руку и увидел, как она обрастает мхом, а среди иссиня-черных татуировок драконов раскрываются голубые цветы. В ушах оглушительно звучало биение бесчисленных сердец лесных зверей и насекомых, но источник обострившихся чувств крылся теперь не в драконихе, а в самом Бершаде.

Все тело напряглось и забилось мелкой дрожью. Земля нагрелась, стала мягкой и пышной. Она ждала и звала его. Он понял, что с ним вот-вот случится что-то ужасающее, но чудесное.

– Нет, не сейчас, – просипел Бершад.

Он перестал обращать внимание на свои ощущения и мысленно потянулся ввысь, в небо, где кружила серокрылая кочевница.

И попросил ее о помощи.

53

Эшлин

Остров Призрачных Мотыльков, западное побережье

– О чем он только думал? – спросил Фельгор.

С помощью магнитного устройства в руке Эшлин свалила бесчувственного Симеона в шлюпку и села сама. Под тяжестью тела пирата шлюпка погрузилась в воду чуть ли не по самые борта.

– Ты же знаешь Сайласа, – ответила Эшлин. – Он сначала делает, а потом думает.

– Да, верно.

– Но ведь сработало же, – сказал Кочан.

Грибные монстры действительно устремились к лесной опушке, где Сайлас скрылся в овраге.

– Не совсем, – вздохнула Эшлин.

Те твари, которых Бершад измолотил своим щитом, теперь поднимались с песка и брели к шлюпке.

– Что делать?

– Побыстрее уходить в море, – сказала Эшлин, роясь в черной котомке. – Подальше от берега.

– Быстро не получится, – предупредил Фельгор, торопливо ставя парус. – Из-за Симеона шлюпка перегружена, как галеон жадного торговца.

– Знаю, – ответила Эшлин. – Но ты уж постарайся. Кочан, а ты стреляй в них из арбалета.

– У меня остался один-единственный болт.

– А где остальные?

– Я выпустил их в Бершада, – смущенно признался Кочан.

– Да уж.

– Может, твое колдовство их возьмет?

– Нет, их оно не возьмет.

– А что тогда их возьмет?

Эшлин закусила губу и, подумав, достала из котомки магнит размером с яблоко:

– Вот это.

Твари были уже шагах в двадцати от шлюпки; они забрели в море по пояс, но останавливаться не собирались.

Эшлин встала, готовясь метнуть магнит.

– Чего ты ждешь? – крикнул Кочан.

– Пусть подойдут поближе, – ответила Эшлин.

– Куда уж ближе!

Сердцевина магнита запульсировала в такт с магнитами в руке Эшлин. Сейчас требовалась особая осторожность. Малейшая ошибка приведет к тому, что в лучшем случае Эшлин лишится пальцев, а в худшем – пробьет себе голову металлическими пластинами с запястья.

– Еще чуть-чуть.

Когда твари почти добрались до шлюпки, Эшлин швырнула в них магнит, одновременно подключив все