Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов - Джон Эплби

К Пасхе, 18 апреля, Генрих II уже настолько оправился от болезни, что несколько раз встретился с Ричардом и Филиппом между Пасхой и Пятидесятницей, пришедшейся в тот год на 28 мая, проведя с ними серию бесплодных переговоров[474]. Эти переговоры получили новый импульс с приездом папского легата, кардинала Ананьи, которого Климент III наделил всеми полномочиями и велел, если на это хватит авторитета церкви, положить конец вражде между двумя королями, которая возмущала весь христианский мир и стала главным препятствием для организации нового Крестового похода. Легату удалось убедить Генриха и Филиппа передать свое дело на суд самого кардинала и архиепископов Реймса, Бурга, Руана и Кентербери, пригрозив им отлучением, если они не помирятся и не отправятся в Иерусалим. Чтобы доказать, что это не пустая угроза, кардинал в разных местах приговаривал к отлучению всех тех, кто нарушал мир, не трогая до поры до времени только двух королей.

В конце мая или в начале июня Ричард и Филипп встретились с Генрихом в Ла-Ферте-Бернар, в 25 милях к северо-востоку от Ле-Мана. Они вели переговоры в присутствии легата, четырех архиепископов и множества епископов, графов и баронов с обеих сторон. В качестве условия примирения Филипп потребовал, чтобы Генрих немедленно отдал Алису в жены Ричарду, и дал тому гарантию, что сделает его своим наследником и что Джон примет крест и отправится в Иерусалим с армией крестоносцев. Последнее условие было добавлено для того, чтобы Джон находился под присмотром герцога и не смог, во время его отсутствия, завладеть его королевством. Ричард поддержал требования Филиппа и заявил, что без Джона в Иерусалим не уйдет[475].

Генрих отказался удовлетворить эти требования и в ответ выдвинул заведомо неприемлемое для Ричарда и Филиппа предложение выдать Алису замуж за Джона, демонстрируя тем самым, что считает своим наследником только его, и никого другого[476].

Когда Ричард и Филипп с негодованием отвергли это предложение, кардинал Джон обратился к французскому монарху и безо всяких оснований обвинил во всем его, пообещав, если тот не заключит мир на условиях Генриха, наложить интердикт на все его земли. Филипп ответил, что он не боится этого и не собирается подчиняться его требованию. Он заявил, что если король Франции хочет наказать своих неверных, мятежных вассалов за нанесенный ему ущерб и оскорбление, то негоже римской церкви этому мешать. А потом прибавил, что от кардинала воняет стерлингами короля[477]. Это оскорбление положило конец переговорам.

Генрих возвратился в Ле-Ман, и, сколько бы епископы, бароны и придворные ни пытались убедить его в опасности нынешнего положения и уговорить укрыться в более безопасном месте, он не желал их слушать[478]. Он пообещал жителям Ле-Мана, что не оставит их, ибо здесь похоронен его отец, сам он родился в этом городе и любит его больше всех других. А тем временем Филипп, почти не встречая сопротивления, шел по провинции Мэн, захватывая все главные крепости на пути к Ле-Ману[479].

Ричард с Филиппом во главе своей армии появились под Ле-Маном 11 июня и приготовились рано утром штурмовать город. Король Англии, стараясь, как всегда, избежать сражения, поджег один из пригородов, надеясь отвлечь внимание французской армии. Но ветер внезапно переменился и, вместо того чтобы гнать огонь на лагерь французов, поджег сам город[480]. Французы, увидев, что ворота открыты, ринулись туда.

Генрих с семью сотнями рыцарей бросился бежать. Когда они достигли холма, расположенного в нескольких милях к северу от города, он остановил коня и оглянулся на облако дыма, висевшее над Ле-Маном. «О боже, – воскликнул он, – раз уж Ты в гневе своем отобрал у меня город, который я любил больше всего на свете, желая смутить и опозорить меня, город, где я был рожден и воспитан, город, где похоронен мой отец, город, где покоится святой Юлиан, я отплачу Тебе, отобрав у Тебя то, чем Ты больше всего во мне дорожишь»[481].

Но Генрих не мог долго предаваться ярости и отчаянию, ибо враги уже гнались за ним по пятам. Отход короля и его небольшой армии, которая отчаянно прорывалась на север, прикрывал Вильям Маршал. Преследование возглавил сам герцог Аквитанский, облаченный в стеганый дублет и стальную каску. Когда он настиг арьергард короля, Маршал повернулся к нему и, опустив копье, бросился на него.

«Во имя Господа, Маршал, – воскликнул Ричард, – не убивай меня! Не бери греха на душу, ведь я безоружен!» – «Пусть тебя убьет дьявол, – ответил Маршал, – а я не стану». Он вогнал копье в коня Ричарда, и тот упал мертвым. Ричард оказался на земле, и преследование прекратилось[482].

В суматохе бегства из-под Ле-Мана Джон, впервые упомянутый в хронике со времени своего приезда в Нормандию прошлым летом, незаметно исчез. Генриха сопровождали его преданный друг Вильям Мандевиль, граф Эссекса, незаконнорожденный сын Джефри, Вильям Маршал и семьсот рыцарей, которым удалось бежать из Ле-Мана. Погода была настолько жаркой, а погоня так стремительна, что многие рыцари пали по дороге.

После сумасшедшей двадцатимильной гонки они достигли города Фресне-ле-Виконт. Замок был таким маленьким, что большинству из спутников Генриха пришлось разместиться в городе. Джефри собирался остаться вместе с ними, чтобы отразить внезапное нападение, если таковое последует, но отец велел ему быть при себе. После ужина король, охваченный гневом и тревогой, не стал раздеваться на ночь, а бросился в кровать одетым. Когда отец наконец забылся беспокойным сном, Джефри укрыл его своим плащом.

До Алансона, стоявшего на нормандской границе, оставалось всего десять миль. На следующее утро во вторник, 13 июня, советники короля принялись убеждать его прорваться в Нормандию, где он смог бы соединиться со своей армией и послать в Англию за помощью. Но по какой-то непонятной причине Генрих отказался, что и решило его судьбу. Он заявил, что отправится в Анжу, и никто не сумел отговорить его от этого; не помогли никакие мольбы. Эта земля был родиной его семьи, и теперь, преследуемый собственным сыном и королем Франции, под защитой всего лишь горстки преданных друзей, он решил отправиться в Анжу. Он заставил сенешаля Нормандского и графа Эссекского поклясться, что если с ним случится что-нибудь непредвиденное, то они передадут крепости Нормандии только его любимому сыну Джону.

Король велел Джефри принять на себя командование остатками войска и отправил его в Алансон[483]. Здесь он нашел всех нормандских баронов в сборе, однако те так сильно боялись Филиппа, что не осмелились прийти на помощь своему герцогу. Тем временем Генрих, двигаясь в Анжу, обошел Ле-Ман с запада, поскольку вся территория к востоку от города находилась в руках Филиппа. Король провел ночь на 14 июня в Сент-Сюзанне, в 20 милях к юго-западу от Фресне, но почти не спал, поскольку лихорадочное возбуждение и напряженная гонка вызвали обострение его болезни[484].