Отряд - Андрей Посняков

Иван еще сильней покраснел и, кивнув, присел на самый краешек скамейки.

- Ну? - Девушка придвинулась к нему ближе. - Рассказывайте же!

- А вы хорошо понимаете меня, мадемуазель? Ведь я южанин, и моя речь оставляет желать лучшего.

- О, вы хорошо говорите, месье! Правда, иногда путаете слова, но все равно понятно.

- Рассказать вам про Париж?

- О, да, да! Про Париж! Знаете, я никогда там не была, никогда… А ведь так хочется.

Взгляд девушки затуманился, на чуть припухлых губах появилась мечтательная улыбка.

- О, Париж, Париж… - с неожиданной грустью протянул Иван. - Нотр-Дам, Сен-Шапель, Сорбонна… А есть еще аббатство Сен-Жермен - там так красиво! А Сена? Мне всегда казалось, что ее волны имеют разный цвет, в зависимости от места: у Нотр-Дама, вообще у острова - голубые, у Бастилии - фиолетовые, напротив Сен-Жермена - бархатно-синие. Ну, знаете, есть такая ткань…

- Вот, кстати, о тканях… - Катерина шмыгнула носом. - Расскажите мне о модных лавках, о том, что носят, как одеваются.

- Конечно, конечно…

Битый час, пока совсем не стемнело, Иван рассказывал Катерине о нарядах парижских модниц. Девушка слушала внимательно, частенько переспрашивая, как именно выглядит то или иное платье и из какой ткани шьется. Видать, хотела соорудить что-нибудь подобное и здесь, для себя, представляя, какой фурор произведет в здешних уединенных местах скроенное по последней парижской моде платье.

- Знаете что, месье Жан? - вдруг встрепенулась Катерина. - А давайте-ка поднимемся ко мне в каморку. Я живу высоко, в мансарде, - там у меня имеются кое-какие ткани, хотелось бы прикинуть с вашей помощью - как их скроить? Поможете?

- Почту за честь, мадемуазель!

В таверне на первом этаже уже собирался народ, правда, не в таком множестве, как бывает осенью, после сбора урожая. Судя по умиротворенному виду трактирщика, тот вполне управлялся с посетителями и сам, без помощи племянницы.

Та, подбежав, обняла его за плечи, что-то шепнула. Дядюшка Шарль ухмыльнулся и с чувством отвесил шлепка по заднему месту девушки. Иван даже застыл от зависти - он был бы весьма не прочь очутиться сейчас на месте трактирщика.

Обернувшись к Ивану, Катерина предостерегающе скосила глаза на дядюшку и приложила палец к губам - не спеши, мол. Молодой человек улыбнулся и весело подмигнул в ответ - понял. Остановился у входа, делая вид, что раздумывает, куда бы пойти.

- Э, месье Жан! - тут же окликнул его трактирщик. - Будете ужинать?

- Гм… Думаю, чуть попозже.

Взобравшаяся на лестницу Катерина призывно кивнула.

- Да-да, чуть попозже, - озаботился Иван. - Побегу-ка, разбужу друзей.

- Вам подать в комнату?

- Спасибо, месье, мы спустимся сами.

Кивнув дядюшке Шарлю, молодой человек со всех ног бросился по лестнице за мадемуазель Катериной. Первый этаж, второй, третий… Вот и чердак, вернее - мансарда. Небольшая, уютная, чистенькая, с узкой кроватью, сундуком и резным шкафчиком.

- Отвернитесь, месье. - Девушка зажгла свечи. - Я наброшу ткань на себя, а уж потом посмотрим, прикинем… Заодно - прикройте-ка дверь на щеколду… Вот так…

Иван послушно отвернулся к стене, впившись взглядом в соблазнительно изгибавшиеся тени. Угадывал… да что там угадывал - видел: вот красавица сняла куртку… вот - юбку… вот сбросила на пол сорочку… Нагнулась к сундуку… Боже!

- Можете повернуться, месье.

Юноша молча выполнил просьбу… и восхищенно вздохнул, увидев перед собой Катерину, задрапированную в отрезы разноцветных тканей. Зеленая шелковая ткань, низко опоясывая бедра, оставляла обнаженным соблазнительный плоский живот с темной ямочкой пупка, грудь же была прикрыта падающим с левого плеча полупрозрачным палевым покрывалом, правое же плечо и руку девушки вообще ничего не прикрывало, кроме водопада вьющихся темных волос, да на запястье тускло серебрился браслет.

- Ну, как? - Катерина приняла грациозную позу.

- Нимфа! - шепотом отозвался Иван. - Греческая нимфа, про которых еще писал Гомер.

- Не знаю такого… Так красиво?

- Очень!

- А так?

Загадочно улыбаясь, девушка сделала изящный пируэт и одним движением сбросила на пол покрывало, явив восхищенному взгляду Ивана налитую соком грудь с темными торчащими сосками.

- О, богиня! - простонал Иван и, рванувшись, заключил девчонку в объятия, страстно целуя ее в шею и грудь. Полетели на кровать перевязь, камзол, сорочка… С бедер красавицы мягко соскользнул шелк…

- О, месье Жан! - задыхаясь от поцелуев, томно выдохнула Катерина. - Целуйте же меня, целуйте… Так… Так… Так…

Они угомонились нескоро, со всем пылом отдавшись вспыхнувшему жару плотской любви, и не обращали никакого внимания ни на скрипучую кровать, ни на духоту, ни на свалившуюся на пол свечку.

Яркое пламя вмиг объяло портьеру…

- Однако горим! - Схватив камзол, Иван быстрыми ударами принялся сбивать пламя, и это ему в конце концов удалось.

- О, мой отважный рыцарь! - Катерина обняла его сзади за плечи, крепко поцеловав в шею. - Твой камзол! - с тревогой произнесла она. - Боюсь, он теперь испорчен.

- Да и черт с ним, - улыбнулся молодой человек. - Надеюсь, ты подскажешь мне, где пошить новый? Кстати, ты ведь до сих пор так и не рассказала мне ни о городке, ни об аббатстве.

- Ты и в самом деле желаешь послушать?

- Просто локти себе кусаю от нетерпения! - вполне искренне признался Иван.

- Что ж.- Девчонка пожала плечами. - Слушай… Только не сейчас, чуть позже… Сейчас же… иди сюда… Обними меня… Погладь мне грудь… живот… ниже…

И только потом, после очередного прилива страсти, Катерина наконец принялась рассказывать. Оказавшись девушкой довольно остроумной, она так преподносила все городские сплетни, что Иван громко хохотал почти после каждой ее реплики.

- У нас ведь здесь городок маленький, не Париж. - Катерина вытянулась на кровати. - Человек сто всего и живет, ну и в аббатстве монахов - десятка три, включая послушников.

- Всего-то? - удивился Иван.

- А ты, видать, думал - у нас тут вавилонское столпотворение? Все про всех все знают, а если чего и не знают точно, так представят, домыслят, придумают, чего и не было. Вот, к примеру, мы с тобой случайно подожгли портьеру - бывает, - а скажут, будто на постоялом дворе дядюшки Шарля случился пожар, да такой страшный, что сгорело пять постояльцев, и останки несчастных были с прискорбием преданы морю, потому как в земле-то уже хоронить было нечего. А еще скажут… Впрочем, это - пусть… Пусть завидуют. Теперь об аббатстве. Как ты, верно, уже слыхал, в незапамятные времена оно заложено епископом Обером, а точнее сказать, самим архангелом Михаилом…

- Вот даже как!

- Да, так. Короче, этот Михаил-архангел все являлся Оберу да твердил - построй да построй аббатство на горе, построй да построй. Обер наказы слушал, да ни черта не делал, ленив, видать, был изрядно. В конце концов архангелу надоело уговаривать, и он ка-ак треснет епископа кулаком по башке - тот и с копыт долой! Испугался - чем, говорит, прогневил тебя, святой Михаил? А тот ему - чем, чем? Будто не знаешь? Аббатство когда построишь, пес худой?! Сколько раз уже обещал? Ну, Обер, конечно, испугался - святой Михаил вообще архангел воинственный, а тут еще и рассердился! Стал канючить: дескать, денег нет ни на песок, ни на камень, ни на рабочих, ни - уж тем более - на архитектора, ведь гора же, скалы - абы как не построишь, рассыплется все как карточный домик.

- Не было тогда карт, - вскользь заметил Иван. - Они гораздо позжей появились.

- Чего-чего?

- Да так… Рассказывай дальше, Катюша, больно уж интересно у тебя выходит - заслушаешься!

- Да ну уж! - Девушка хмыкнула, но видно было, что похвала ей приятна. - Ну, что сказать? Выстроил-таки Обер аббатство, а куда ему было деться, коли сам архангел Михаил приказал? Монахи появились, затем церкви выстроили, домишки - это уж те, кто к аббатству прилип: всякие там торговцы да трактирщики, как дядюшка Шарль. С тех пор и пошел Мон-Сен-Мишель - аббатство и город. Самый знаменитый аббат был Робер де Ториньи, про то все знают. Много чего построил и про себя не забыл - апартаменты выстроил: стены - во! В три локтя - я как-то видала.

- И кто же это тебя пускал?

- Да так. - Катерина неожиданно покраснела. - Один человек… Ну, это к делу не относится.

Ивану, конечно, очень не хотелось смущать рассказчицу, однако этот ее знакомец, «один человек» - может быть, даже сам аббат, прости, Господи, за греховную мысль, - явно имел доступ ко многим тайнам аббатства, коли уж показывал какой-то там девчонке-трактирщице комнату настоятеля.

- Ой! - Хитро прищурившись, юноша полез с поцелуями. - Ох, и красива же ты, Катерина! Еще и умна - а такое сочетание уж очень большая редкость, можешь мне поверить…

- Ой, отстань… Отстань, щекотно…

Иван улыбнулся: ага, говорит - отстань, а тем не менее шею обхватила крепко - не вырвешься! Ну и не стоит вырываться… Зачем? Когда тут… Обняв девчонку за талию, Иван крепко прижал ее к себе и перевернул на спину…