Излом зла - Василий Головачев

– Ты… был… на даче?!

– Она с тобой?

Ельшин поднял дрожащую руку, хотел провести ею по лицу, но обнаружил, что держит бутылку, и с проклятием отшвырнул ее.

– Она не работает… я пробовал запустить комп… десятки раз… но программа не работает, проклятая!

– У меня заработает. Дай ее мне.

Ельшин побледнел, лоб его покрылся испариной.

– Никогда!

Рыков протянул руку, пристально глянул на генерала. Тот отшатнулся, бледнея еще больше, до синевы, сунул руку в карман, где у него лежал «волк», и Герман Довлатович разрядил в него «болевик».

Вопль, исторгнутый глоткой Ельшина, мог бы поднять на ноги мертвого! Ибрагимов и Свирайло вздрогнули, хватаясь за оружие, но снова застыли, скованные мысленным приказом Рыкова. В зал заглянули несколько бойцов «Стикса», телохранители генерала и Ибрагимова, но тоже превратились в замерших кукол.

Ельшин упал на пол, издавая дикие крики, стал рвать на себе одежду, царапать тело, колотить кулаками по голове, вырывать глаза, пока кровь не залила ему лицо. Затем крики его перешли в хрипы, стоны, он несколько раз дернулся и затих в луже крови, вытекшей из пустых глазных впадин; один глаз остался в его скрюченных пальцах, второй невидяще смотрел с пола на потрясенных людей, не сделавших ни одного движения, чтобы помочь своему командиру.

– Жить вредно, Генрих, – сказал Рыков хладнокровно. – Эта твоя формула применима и к тебе самому. Без Монарха ты – нуль… в отличие от Соболева. – Он повернул голову к Ибрагимову: – Обыщите его.

Майор подошел к Ельшину, нагнулся над ним, вытащил из карманов пистолет, сотовый телефон, бумажник, документы, зажигалку и сигареты.

– Это все.

– Ищи лучше, у него должен быть компакт или дискета.

Ибрагимов ощупал тело генерала и в специальном потайном кармашке пиджака нашел плоскую прозрачную коробку с компакт-диском, передал Рыкову.

– Это я тоже беру с собой. – Герман Довлатович покачал в руке «болевик», спрятал в карман. – Мощная машинка, пригодится. Чао, майор. Провожать меня не надо. А генерала вам лучше всего сдать военному прокурору, он дал санкцию на арест Генриха.

Рыков вышел. Ибрагимов посмотрел на тело Ельшина, встретил взгляд Свирайло, говорящий: что здесь, черт возьми, происходит?! – но и после этого не сразу пришел в себя. Оцепенение с командира «Стикса» и его зама спало лишь после того, как их страшный гость уехал. Не сговариваясь, они бросились вон из столовой, увлекая за собой телохранителей, на бегу подняли тревогу. Выскочили за ворота, но машин Рыкова и группы его сопровождения там уже не было.

Зато появилась другая машина.

Ошеломленные случившимся, не верящие тому, что к ним вот так спокойно мог войти человек, убить генерала и освободить пленников, майор и лейтенант и с десяток бойцов «Стикса», высыпавших следом, смотрели, как по разбитой асфальтовой дороге приближался к воротам базы черный «Понтиак» с темными стеклами. И еще до того, как он остановился, интуиция подсказала Ибрагимову, что новые гости опаснее Рыкова. Потому что прибыли по его душу.

«Понтиак» остановился в двадцати пяти шагах от группы стиксовцев. Почти бесшумно открылись дверцы машины, из кабины с двух сторон вышли двое мужчин в черных комбинезонах (Ибрагимов признал армейские спецкомплекты Н-1 – «ниндзя») и надвинутых масках-шапочках, остановились. Молчание длилось несколько секунд. Потом тот, кто сидел справа от водителя, негромко раздельно произнес:

– Где она?

– Кто? – дернул щекой Ибрагимов, понимая, что речь идет о девушке, и узнавая голос.

– Митина. Я знаю, что она у тебя вместе с мальчишкой.

– А кто ты такой, собственно? – прорезался голос у Свирайло, по-ковбойски крутанувшего в руке пистолет.

Незнакомец сдвинул маску на затылок. Ибрагимов не удивился, узнавая лицо Балуева.

– Привет, ганфайтер. Живучий ты, однако. Давно не встречались, а?

– Где она?

– Опоздал ты, – ухмыльнулся Ибрагимов, – забрали ее вместе с мальцом. А зачем она тебе? Не жена ведь? Что это ты за юбки стал цепляться? Там, в Чечне, здесь…

– Кто ее забрал?

– Здесь был Рыков, – тихо проговорил спутник Балуева, обращаясь к нему так, чтобы его не услышали бойцы «Стикса».

– А если я не скажу, что ты сделаешь? – полюбопытствовал майор. – В угол поставишь? Нотацию прочитаешь?

– В яму положу, – глухо ответил Василий. – Сука си соку си[33]…

– Ну давай, попытайся… – Ибрагимов не закончил.

Движение руки Балуева было столь стремительно, что никто из людей майора, в том числе и он сам, не успел среагировать: сверкнула бесшумная стальная молния – и в лоб майору вонзилась рокухоси – шестилучевая звездочка сякэна. Мгновение Ибрагимов, качнувшись назад от удара, продолжал стоять с пистолетом в руке (успел-таки вытащить!), затем упал навзничь. Лейтенант Свирайло перевел недоуменный взгляд с лица Балуева на тело командира, снова на Балуева, еще раз на Ибрагимова, потрясенный происшедшим. Глаза его расширились, правая рука сжала рукоять пистолета, в левой появился кинжал – все тот же баллок, которым он владел мастерски и которым были убиты полковник Ивакин и генерал Дикой.

– Ах ты, б…!

Но прежде чем лейтенант успел выстрелить, к нему метнулся смертельный блик сякэна, и Свирайло опрокинулся на спину со звездой в переносице. А затем Горшин вскинул руку и сказал звучным, вибрирующим от сдерживаемой силы, властным голосом:

– Стоять!

Бойцы «Стикса», готовые открыть стрельбу, замерли.

– Бросьте оружие!

Осиротевшие стиксовцы повиновались.

– Ты! – Палец Горшина указал на стоявшего чуть впереди всех великана с бородкой и усами. – Где женщина с ребенком?!

– Их увезли на машине… серый «Лендровер» с флагом…

– Садись, поехали. – Горшин нырнул в кабину. – Это машина Рыкова.

Василий постоял немного, ненавидящими глазами пожирая тело Ибрагимова, потом напряжение схлынуло, он вздохнул с каким-то всхлипом, сел рядом с Тарасом, и «Понтиак» рванул с места, как торпеда, обдав гравием, землей и кусками асфальта застывших профессионалов «Стикса», оставшихся ни с чем. Только после этого они опомнились, открыли было огонь, бросились к воротам, чтобы сесть на машины и отправиться в погоню. Но было уже поздно. «Понтиак» догнать им не удалось.

Горшин хотел сказать Василию: вечно ты торопишься, что за нужда была демонстрировать бу-дзюцу?[34] – но посмотрел на его заострившееся лицо и передумал. Сказал вместо этого:

– Не переживай, Баловень. Она жива, а это главное. Рыкова мы достанем, я тебе обещаю. Хотя справиться с ним будет нелегко.

Вася закрыл глаза, откидываясь на спинку сиденья, представил лицо Ульяны и явственно услышал ее нежный голос: