Ящик Пандоры. Книги 3 – 4 - Элизабет Гейдж

– Что вы хотите этим сказать?

– Сегодня я звонил в Калифорнию, – ответил он. – Ваш бывший муж, мистер Райордан, внезапно уехал из дома вчера утром. Где он, не знает ни его жена, ни коллеги.

Лаура посмотрела на него большими глазами. Она и не знала, что Тим женился. Уже годы прошли с тех пор, как она смогла думать об этом человека спокойно.

– Человек, соответствующий описанию вашего мужа, вчера купил билет в Нью-Йорк в аэропорту Лос-Анджелеса, – продолжал он, – и я думаю, он приходил сюда, мисс Блэйк.

Лаура вздрогнула. Она посмотрела в глаза детективу с недоверием и растущей тревогой.

– Тим? Но почему? Прошло столько времени… Зачем? Дэн Агирре протянул ей газету:

– «Нью-Йорк Таймс» была одной из газет, которую ваш бывший муж читал вчера утром, когда его жена вышла по делам. Я попросил ее около часа назад перелистать газету. Этого раздела не хватает. – Он показал ей первую страницу «Искусства и досуга», с которой смотрел своими детскими невинными глазами маленький Майкл. Она посмотрела на лист, на офицера, потом на изрезанную кровать позади него.

– Я не могу поверить этому, – сказала она дрожащим голосом, – это невозможно.

Взгляд его стал тяжелым и таким же подозрительным и настороженным, который заметила она у него, когда он спас ее от Тима пять лет назад.

– Нет ничего невозможного, мисс Блэйк, – сказал он.

XVI

30 апреля 1964 года, 11:00

Тесс сидела перед камерой в телестудии в Вашингтоне. Через две минуты у нее произойдет диалог в эфире с Хэлом благодаря связистам Эн-Би-Си.

Хэл был в Детройте. Сразу после разговора с ней он улетает в Индиану, чтобы выступить с важной речью перед ветеранами зарубежных войн. Самой Тесс после двух выступлений в Вашингтоне следовало быть в Филадельфии сегодня вечером и в Нью-Йорке завтра утром. Уже час она пыталась позвонить Хэлу по телефону, но не могла дозвониться. После последнего выступления он сразу отправился в детройтскую студию Эн-Би-Си. Раньше она десять раз звонила участникам его кампании, но тогда он летел из Огайо и был недоступен.

Тесс проклинала эти бесконечные выступления, воздушные рейсы и другие дела, мешавшие их телефонному общению во время кампании. Она решила, что, когда это испытание кончится, она не отступит от него больше чем на шесть футов целый год и не позволит ему летать одному, раз ее жизнь так зависит от него.

Но сегодня ее нетерпение была особенно невыносимым: ведь у нее были хорошие, важные, чудесные новости для Хэла, а она была не в состоянии с ним связаться…

В тот момент, когда гримерша накладывала последние мазки на утомленное лицо Тесс, она увидела Хэла на мониторе. Он что-то говорил кому-то невидимому и смотрел на отпечатанную страницу, вероятно на записку Тома Россмэна о последних событиях кампании.

Завтра начнутся первичные выборы. Хотя Хэл сделал все возможное, чтобы опровергнуть множество слухов о его кандидатстве, но предварительные данные показывали, что ему трудно будет завтра выиграть первичные выборы. Оппоненты немалого добились, назойливо повторяя в прессе версии о близком снятии им своей кандидатуры, и предполагалась упорная борьба на четырех первичных выборах и пяти партийных совещаниях.

Послезавтра начнутся с новой силой избирательные гонки. Первое место Хэла станет делом прошлого. И на приближающихся выборах надо будет предпринять экстренные меры, чтобы все же сохранить кандидатство.

Если бы она могла поговорить с ним! Но все, что она могла сделать, это смотреть на его лицо на мониторе и проклинать дальнюю связь, которая приблизила ее к мужу, но вместе с тем расстояние осталось слишком велико для частной беседы.

Она видела, как Хэл улыбается кому-то мальчишеской улыбкой.

– Ку-ку! – донесся до нее его голос через усилители в вашингтонской студии. – Я тебя вижу.

Тесс покраснела, поняв, что он обращается к ней. Должно быть, он смотрит на ее лицо на мониторе в детройтской студии.

– Ну разве она не хороша? – спросил он, адресуясь к окружающим, приглашая их взглянуть на Тесс. – Она выглядит лучше меня. Это не дело. Она разрушает мой имидж.

Тесс улыбнулась шутке и послала воздушный поцелуй в камеру. Не очень-то она была сегодня хороша, по ее мнению. И на мониторе ее лицо выглядело побледневшим и похудевшим. Но она понимала, как ей повезло с этим собеседованием в эфире. Это давало им возможность выступить заодно перед публикой в последний вечер перед первичными выборами.

Хотя об этом не говорилось прямо, но у последних слухов о Хэле была сексуальная подоплека. Видимо, сама биография его была насыщена сексуальным подтекстом – неудачная женитьба на Диане Столворт, мальчишеское поведение, красота и Дианы и Бесс, как и его чрезмерная апелляция к женской аудитории и, наконец, постоянный шепот о его больших возможностях как любовника. Так что было важно, чтобы он и Бесс появились перед национальной аудиторией как счастливая пара.

Но все это мало что значило в сравнении с новостями Тесс для Хэла. Небольшой пакет, который она получила по специальной связи этим утром, содержал как раз то оружие, которое было нужно, чтобы раз и навсегда отвести угрозу от Хэла. Хотя она сейчас не могла открыть ему содержание пакета или рассказать о страшном секрете, стоявшем за ее страданиями последних шести дней, она хотя бы могла сообщить ему, что опасность и все худшее позади. Если бы только она могла сказать ему хоть слово наедине!

Режиссер в студии отсчитывал последние секунды до начала передачи. На мониторе появилось лицо комментатора. Он представил телезрителям Хэла и Бесс и задал первый вопрос.

– Сенатор Ланкастер, ваша предвыборная кампания понесла за последнюю неделю урон от постоянных слухов, якобы вы сойдете с дистанции первичных выборов. Хотя вы выше слухов, данные о мнении избирателей показывают заметное ослабление ваших позиций. Некоторые наблюдатели предсказывают ваше поражение на завтрашних праймериз. Скажите, какова будет ваша стратегия в случае подобного поражения? Как вы будете пытаться спасти свое положение – при условии, что такое вообще возможно?

Это был трудный вопрос, как и боялась Тесс. – Ну, Дэвид, – заговорил Хэл, – рискую быть невежливым. Я все-таки хочу сначала приветствовать мою жену, которую я не видел девять дней и восемь часов, а потом ответить вам. Привет, Бесс. Как ты?

Тесс почувствовала, как вздрогнула, когда его голос раздался в пустой студии. Как это умно и тактично с его стороны начать разговор именно таким образом. Она подавила непрошеные слезы, словно ощутив волну исходящей от него нежности.

– Хорошо, Хэл, – произнесла она, еле удержавшись, чтобы не добавить «милый». – Я скучаю по тебе.