Таежные отшельники - Игорь Назаров

Погода ветреная, пасмурная, временами накрапывает дождь, но видимость высокая. Где же вертолет? К 13 часам 30 минутам идет дождь, атмосферное давление на барометре снизилось с 690 до 680 мм рт. ст. Что предвещает непогоду. Этого нам только не хватало.

Когда Алексей с Владимиром уходили от Агафьи, то забрали с собой старинную книгу «Постная тревоть». Книга эта большая, как и «Праздничная Минея». Агафья боится об этом сказать нам, но рассказала Анисиму, а тот нам. Эта книга очень старая и ценная, стоит, конечно, огромных денег. А охотники видно понимают толк не только в таежном промысле. Попутно выясняется, что Людмила Степановна Бурундукова из мехлесхоза тоже брала у Агафьи соболей. Интересно, за какие такие услуги? А мне, честно говоря, уже надоело в своем дневнике фиксировать такие моменты. Где же бескорыстное «помоги ближнему своему»? Но ведь не я же выдумал сам все эти некрасивые истории.

Анисим и Агафья говорят, что в кедровом орешке если есть «глазок» на макушке, то это хороший орех и из него вырастит крепкий кедр. Чем ярче глазок, тем лучше вырастит дерево.

Уже половина третьего дня, а вертолета все нет. Лев Степанович и Агафья ушли чистить загородь на реке. Ребята в начале пилят и колют дрова, а затем все уходят на заездку. Сначала собирались идти в избу на речке Сок-су за какой-то железной печкой. Зачем? Их и так несколько стоит без дела. А вдруг прилетит вертолет? Да и в дождь в такую крутую гору лезть без нужды для чего? Но вовремя одумались. Вернулись с реки — за весь день в загородь попался всего один небольшой харюзок.

У меня самочувствие плохое, при малейшей ходьбе и даже в покое давление в области сердца, беспокойство, дрожь внутри. Лежу. «Питаюсь таблетками». Погода к половине четвертого разгулялась, но к вечеру вновь пошел дождь, но уже с крупным градом. «Тутанхамон» покрылся снегом.

Вечером все собрались в нашей избе, ужинаем в ней — на улице непогода. Вновь пытаемся (в основном Анисим и Анна) уговорить Агафью выехать в Киленское, хотя бы на зиму. — «Творога нет, яиц нет, рыбы нет. Как жить будешь?». На все предложенные варианты у Агафьи есть контраргументы и отговорки.

23 сентября /пятница/.Утром идет мокрый снег, всего 1 градус тепла, видимость нулевая, все горы закрыты. Пришли Анисим и Анна и сказали, что вчера, когда они ушли от нас, то продолжили разговор о выезде Агафьи. Она так рассердилась, что сказала — уйдет в лес и замрет, а вас будут судить. Попрекнула нас, что в пятницу на второй день прилета ничего не делали, только «описывали разговоры и снимали». Выходит она уже считает, что мы обязаны на неё работать?

У Александра Геннадьевича болят зубы — ночь не спал. У Льва Степановича расстройство желудка. Михаил Яковлевич по ночам и утром кашляет, одышка при подъеме с реки. Осматриваю всех и назначаю соответствующую терапию. У меня самого слабость, одышка.

С утра осенняя тайга в снегу — это потрясающе! Нежный цветок багульника на фоне снега — это только надо видеть! Чело «Тутанхамона» белоснежно. Волокнистые тучи выходят из-за него, как будто он выдувает дым изо рта, попыхивая трубкой.

Чистили заездку от набившегося листа. За ночь ни одной рыбки. Напрасен наш огромный труд и затраты здоровья. Днем строим сенцы для избы Агафьи. Для этого от лабаза натаскали 35-ти миллиметровые доски и начали делать крышу. Я, конечно, не таскаю тяжести, а только руковожу. Вернее пытаюсь подсказывать Агафье, как лучше сделать. У меня за плечами есть определенный опыт — самостоятельная постройка двух дачных домов, бани и проектирование ещё одного дома. В данном случае постройка сеней идет под руководством Агафьи не совсем рационально, иногда с нарушением пропорций и даже прочности конструкции. Особенно меня беспокоит крыша сеней — если зимой выпадет много снега, она может не выдержать. Но уговорить Агафью сделать по-другому невозможно. От греха ухожу готовить обед.

К 16-ти часам видимость довольно высокая, видны все вершины гор, но вертолета так и нет. К вечеру над белоснежным «Тутанхамоном» появились просветы голубого неба. Игра света и теней создает впечатление, что великан лежит и улыбается. Похолодало, всего два градуса, а днем не поднималось выше семи. На барометре давление слегка повысилось, может быть погода улучшится?

24 сентября /суббота/. Ночь ясная, звездная. Ущербная луна сияет в бесконечном пространстве мироздания. Пять градусов мороза. Утром из-за горы выкатилось солнце. Под ним все сверкает — иней на земле, заснеженные горы и деревья, льется серебро реки. Ночью много летал во сне, утром едва встаю — так устал.

Лев Степанович сходил на заездку — рыбы нет. Завтрак у костра. Уже второй день едим в основном картошку с постным маслом. Правда, хлеба ещё немного есть, да и Агафья вчера преподнесла нам каравай, выпеченный в новой подаренной жаровне.

Агафья пишет письмо В. М. Пескову. Жалуется, что Ерофей забрал у неё оба ружья. Осталась она только с тремя патронами, заряженными пулями и со старым ружьем 16-го калибра, из которого страшно стрелять. А ведь зимой волки, а весной обычно приходят пробудившиеся от спячки медведи.

Постепенно день меркнет, затягивает поволока, размытые облачка. Затем вновь яркое солнце. Я чищу картошку, режу на кусочки завалявшийся кусок колбасы — думаю, что у нас получится неплохой обед. Только я подвешиваю кастрюлю с варивом над костром, как в 13 часов 15 минут, вдруг, слышу шум вертолета. Через минуту он делает круг над нами и садится на косе Ерината. Сборы. Быстро в вертолет. Агафья говорит Анисиму, что ждет в гости Антонину «Может по хозяйству поможет». Сожалеет, что не успела написать письмо поздравление моей дочери Валерии, у которой 30 сентября день рождения. Просит передать ей привет и поздравления: «Спасет Бог её!» Идем к вертолету, хозяйка и Тюбик провожают нас. Сегодня за нами прилетел тот же летчик, который нас привозил — Анатолий Михайлович Ларинин. Прощаемся с Агафьей. Глядя на меня, ласковыми, грустными глазами говорит: «Совсем посидел». Благословляет нас в дорогу, шепчет какую-то молитву.

Загружаемся в вертолет, и в 13 часов 59 минут лопасти вертолета начинают медленно раскручиваться. Из иллюминатора хорошо видна наша плотина, перегородившая Еринат и пока не принесшая никакой пользы Агафье. А её сгорбленная спинка уже удаляется к берегу. В 14 часов 04 минуты подъем. Агафья уже поднялась к своей избе и её одинокая фигурка хорошо видна на пригорке. До свидания, дорогой человек! Что приготовила судьба твоему одиночеству? Найдешь ли когда свой путь к людям, и будут ли они к тебе милосердны? Дай Бог тебе здоровья, и минуют тебя все невзгоды!

Эпилог

Прошло восемь лет. Судьба не позволяла нам встретиться с Агафьей. То личные проблемы и занятость на работе, то состояние здоровья. Но главное, для простого профессора, живущего на скудную зарплату, добраться до Агафьи нет никакой возможности — вертолет не наймешь, нужны бешеные деньги. А начальство и видный журналист, изредко летающие к Агафье, взять с собой врача не считают нужным.