Серебряная лоза - Олли Бонс

— Иди к правителю, — приказал он. — Ты в курсе новостей, знаешь, что шахты на севере стали слишком глубоки, и насосы не справляются?

— Не…

— Теперь знаешь. Так вперёд, обещай создать такие насосы, что весь натиск моря будет бессилен перед их мощью. Ну, живо. И я тебя заберу.

Господин Ульфгар поднял бровь, но согласился. Может, вправду некому больше было помочь с шахтами, может, решил спровадить мастера, пока тот вновь не покалечился — разумеется, совершенно случайно. Сказал только, если будет срочное дело, пошлёт за ним. А с волками к тому времени уже было покончено.

Он не послал.

Прошло два полных года, прежде чем Ковар завершил свои труды. Два года он провёл в грязи, в непрерывной работе, в неуютных плохо отапливаемых мастерских и под землёй. Он не позволял себе думать ни о чём другом, а если вдруг задумывался, то принимался за работу ещё усерднее, до изнеможения, пока его не накрывал глухой чёрный сон.

И всё-таки в этой непроглядной темноте иногда мерцал для него образ Греты, его дорогой Греты с маленькой рыжеволосой девочкой на руках. Девочке должно было исполниться два года.

Эдгарду он настрого запретил с ним заговаривать о дочери.

— Может, настанет время, когда я буду умолять на коленях, но ты не поддавайся, — попросил Ковар. — Если начнёшь рассказывать, рано или поздно я не удержусь, сам сорвусь поглядеть. Только если что-то плохое случится, ты скажи, а так — молчи. Я буду знать, что всё хорошо, мне этого достаточно.

Даже с многочисленными помощниками, даже с другими мастерами работа заняла больше времени, чем хвостатый мог предположить. Но что ему теперь время?

— Пора возвращаться, — сказал Эдгард при очередной встрече. Ковар тогда уже оказался свободен и не знал, куда себя девать. — Ты нужен в городе Пара. Давай же, парень, время двигаться дальше. Без тебя было нелегко.

Хвостатый пожал плечами, собрал нехитрые пожитки и сел в знакомый экипаж.

Они проехали через Разводные Мосты, самый оживлённый город севера. Это сюда тянулись шахтёры, чтобы отдохнуть от работы, послушать музыку, потанцевать, поглядеть на выступление какой-нибудь труппы, колесящей по Лёгким землям. Ездили и мастера. Ковар никогда не составлял им компанию.

Но здесь он неожиданно почувствовал, как к нему вернулась жизнь. Будто был похоронен заживо, но вдруг вернулся.

Он разглядел на балконе компанию молодёжи — они смеялись, у одного в руках бокал, у другого папироса. И он стоял там, с ними, смеялся и шутил.

Проехал встречный экипаж, открытый, несмотря на холодный день. В нём торопились куда-то нарядные господин и дама. И хвостатый как будто присоединился к ним, помчался, задыхаясь от бьющего в лицо ветра, в самом лучшем костюме, который только можно достать за деньги.

Он был каждым прохожим в толпе, каждым наполненным ожидания зрителем у театра, каждым неторопливым посетителем лавок. Ими всеми — и собой, тем, кто едет сейчас неизвестно куда, и неведомо, что его ждёт. На душе почему-то стало легко, как давно уже не было.

Он рассмеялся.

— Рад видеть, что ты приходишь в себя, — сказал торговец, покосившись на хвостатого.

— Скажи, в который уже раз мы едем с тобой вот так, Эдгард? — спросил Ковар, улыбаясь. — Ты помнишь, чтобы хоть у одной из этих поездок был хороший повод?

— Мы ещё живы и относительно свободны — это уже достаточно хороший повод, — ответил его спутник, потянул из пачки папиросу и закурил прямо на ходу.

Хвостатый наслаждался дорогой. Ему доставляли удовольствие и тесные комнатки захудалых гостиниц, и шум городов, через которые лежал путь, и дым фабричных труб, и вид бескрайних пустошей, над которыми было столько неба, иногда даже не серого. Его радовал стук дождя по крыше экипажа, и даже сырой ветер, и грязь под ногами. Может быть, это напоминало ему о прежних временах, когда он ещё обращал внимание на то, что творится вокруг, и был моложе и счастливее.

Лишь в городе Пара он оробел.

— Эдгард, а ждут ли меня во дворце? Может, мастерская давно занята кем-то другим, а обо мне позабыли?

— Даже не надейся. Думаешь, по доброте душевной я мотался тебя проведывать эти годы? Мне было велено приглядывать за тобой, как и прежде, а сейчас я должен доставить тебя обратно. Это приказ правителя.

Господин Ульфгар лично сообщил своему мастеру, что рад его возвращению.

— Мне докладывали о твоих успехах на севере, — с едва заметным кивком произнёс он. — Я доволен. Полагаю, теперь для тебя и здесь найдётся работа. Какой желаешь награды? Проси, ты заслужил.

— Прошу, позвольте мне брать и другие заказы, — дерзко произнёс хвостатый. — Не только ваши. И порекомендуйте меня людям вашего круга.

Седые брови правителя чуть приподнялись.

— Тебе мало быть моим личным мастером? Не хватает работы?

— Я хочу денег и славы. Что толку в умении, если почти никто не знает обо мне и никто не восхищается? Я обещаю, что не стану отнимать время у дел, которые мне поручаете вы, и ваши просьбы всегда будут для меня на первом месте.

— Ну что ж, на этих условиях даю добро. Но смотри, если тебя слишком часто не будет на месте, если ты заставишь меня ждать, пощады не жди.

Хвостатый поклонился, был отпущен и вышел.

Хорошо ещё, правитель не знал, что его мастер не так великолепен, как желает показать. Да, на севере он трудился, как проклятый, перечитал десятки книг, извёл столько бумаги, что хватило бы на месяц растопки в самую холодную пору. Но он не мог знать всего, он и сейчас не справился бы, направь его в одиночку делать что-то подобное. Выручал Эдгард, у которого имелись знакомые мастера. Они подавали идеи, он привозил чертежи. До чего-то Ковар дошёл и сам, но и немало чужого выдал за своё.

Однажды он пожаловался Эдгарду, что чувствует себя никчёмным, но тот сурово его одёрнул. Сказал, грех жаловаться тому, кто так одарён. Ведь ловит всё на лету и уже сейчас умеет больше, чем любой другой. Дай себе время, сказал он, наберись терпения, не бросай учиться, и станешь таким, каким хочешь себя видеть.

Но самое главное, чего не знал господин Ульфгар и, по счастью, не понял ни один из мастеров, трудившихся в шахтах: насосы теперь было очень легко вывести из строя и затопить шахты в один момент. Даже человек, далёкий от управления этими механизмами, после несложного пояснения справился бы с задачей. Это было частью плана Эдгарда и его соратников.

Первой же ночью по