Во имя Рима: Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Римляне наглядно продемонстрировали свою слабость, когда мародеры-варвары смогли проникнуть в глубь провинций и вернуться, захватив огромную добычу. Подобные успехи повлекли за собой новые набеги куда большего масштаба. Поскольку ни император, ни его подчиненные не прибыли в этот регион с войсками для проведения серьезных боевых операций, эти грабежи сделались обычным явлением. Римские земли стали легкой добычей, и германские военачальники пользовались этим в своих интересах. Юлиан должен был не просто восстановить порядок на границе, но и внушить в очередной раз народам на другом берегу Рейна страх перед могуществом Рима.

Ресурсы, которым располагал Цезарь для выполнения этой задачи, были не столь уж велики. В эпоху Диоклетиана и Константина общее число людей, служащих в армии, значительно увеличилось, но в то же самое время размер отдельных полевых армий сделался еще меньше. Во времена Юлиана римская армия была разделена на две основные части — пограничные войска (limetani), которые стояли гарнизоном в крепостях и патрулировали римские границы, и мобильные части (comitatenses). Мобильные части иногда рассматривались как легко передислоцируемые резервы, но их создание было прежде всего вызвано желанием императоров защищаться от узурпаторов, чем от иноземным интервентов.

К тому же размеры отдельных подразделений уменьшились, легион численностью около 5000 человек канул в прошлое, и нынешние легионы насчитывали приблизительно 1000–1200 человек. Подразделения вспомогательной пехоты были примерно такой же численности или, возможно, еще меньше, а кавалерийские соединения состояли приблизительно из 500 человек. Каждым подразделением командовал офицер, которого в разные времена называли трибуном, префектом или командиром (praepositus). Во время кампаний многие части были еще меньшего размера. В действующих армиях их нередко делали сдвоенными, но и только, — поскольку считалось, что в более крупных соединениях нет необходимости. Армия IV века была приспособлена к боевым действиям небольшого масштаба, и операции Юлиана в Галлии это подтверждают.

Служба рядовыми в армии была обязательной для сыновей солдат, и в целом условия в армий стали хуже, чем при раннем принципате. Значительное число рекрутов набиралось из варваров, причем многие являлись из-за пределов империи, поэтому исследователи нередко заявляют, что эта варваризация армии привела к упадку ее боеспособности. Однако у римлян имелась давняя традиция успешно использовать иностранных солдат, и нам трудно найти большое количество примеров, когда солдаты-варвары оказывались менее верными или боеспособными, чем войска, набранные в провинциях. Несомненным можно считать только один факт: тенденция набирать войска на местах, уже заметная в I и II веках, стала, еще более очевидной, и солдаты зачастую демонстрировали особую верность региону, в котором стояли их подразделения.{380}

Год уже близился к концу, когда Юлиан достиг Галлии, и было поздно начинать активные боевые действия. Цезарь провел зиму в Виенне (Вена), собирая сведения и занимаясь административными делами. В июне он получил сообщение о том, что на Августодун (Отен) напала группа алеманнов. Варварским армиям недоставало мастерства в осадном деле, и они слыли не способными брать укрепленные города, но в данном случае стены были запущены, и атаку удалось отбить лишь благодаря энергичным действиям отставных ветеранов. Тогда алеманны окружили город, хотя и не полностью, а большинство воинов рассредоточилось, чтобы мародерствовать в округе. Юлиан немедленно поспешил на выручку и прибыл на место 24 июня, не встретив серьезного противодействия.

Чтобы решить, как атаковать и наказать варваров за набег, Юлиан созвал своих старших офицеров на консилиум. На совещании Цезарь расспросил у тех, кто знал местность, об основных дорогах, ведущих к городу Ремы (современный Реймс), где он ранее приказал своей действующей армии сосредоточиться и собрать запас провианта на месяц. Рассмотрев несколько вариантов, Юлиан решил идти по прямому маршруту через лесистую местность, невзирая на риск угодить в засаду. Это решение было вызвано главным образом тем, что ранее узурпатор Сильван успешно пользовался этой дорогой.

С собой Юлиан взял лишь катафрактов — первое подобное подразделение тяжелой кавалерии в римской армии было набрано еще Адрианом, но они позднее стали относительно распространенными, особенно в армиях восточных провинций, — и отряд баллистариев (ballistarii), которые являлись, вероятно, «артиллеристами», или, возможно, это были солдаты, вооруженные примитивными арбалетами. Такой отряд не слишком подходил для участия в стычках, но поначалу римляне не встретили мародеров, и им удалось пройти через самый опасный участок пути, не вступая в бой.

Во время передвижения отряда на римлян несколько раз нападали небольшие группы алеманнов, но солдатам Юлиана удалось отбить их атаки, хотя варварам не смогли нанести больших потерь, поскольку катафракты на своих покрытых броней конях были не способны преследовать врага. Небольшой отряд римлян воочию убедился, какой страх испытывает местное население перед набегами варваров, когда добрался до Трикасин (Труа) и обнаружил, что ворота перед ним закрыты. Только после долгого и весьма малодостойного спора Цезаря и его солдат пустили внутрь. Юлиан позволил себе и своим людям только непродолжительный отдых, после чего продолжил путь и присоединился к главной армии.

Для обсуждения ситуации был проведен еще один консилиум. На нем присутствовали Марцелл, начальник конницы (magister equitum) — еще одно звание старшего офицера в армии IV века — и его предшественник Урзицин, человек, организовавший убийство Сильвана. Урзицину было приказано оставаться до конца года в армии и давать советы молодому Цезарю. На совете было решено незамедлительно напасть на ближайшие отряды алеманнов. Атака началась на следующий день, но под покровом густого тумана германцы обошли римскую походную колонну и напали на арьергард, состоявший из двух легионов. Несколько вспомогательных подразделений услышали боевые крики, успели вмешаться и предотвратили разгром легионов, но это неожиданное, пусть и частичное поражение, стало серьезным ударом для Юлиана. Историк Аммиан Марцеллин, в то время служивший офицером в штабе Урзицина и, вероятно, находившийся вместе с колонной, говорит, что это сделало Юлиана «предусмотрительным и медлительным» (providus et cunctator), что Аммиан считал высочайшей добродетелью любого великого полководца.

Римляне направились к городам, которые варвары захватили и разграбили, но вскоре покинули, рассеявшись по окрестностям, чтобы жечь и грабить. Возле Бротомага (Брумат) отряд германцев смело встретил римлян, и здесь Юлиан провел свой первый значительный бой, хотя сражение немногим отличалось от обычной стычки. Цезарь развернул свое войско, выдвинув оба крыла вперед, чтобы фронт напоминал полумесяц, и окружил германцев. Большинство из варваров, по-видимому, убежало, прежде чем кольцо сомкнулось, но часть все же была убита или захвачена в плен. Тем не менее этой маленькой победы было достаточно, чтобы внушить благоговейный страх другим шайкам мародеров и восстановить подобие порядка в этом районе.{381}

Затем Юлиан двинулся на север и снова занял Колонию Агриппины. Одного присутствия римской армии хватило, чтобы цари франков, чьи владения граничили с провинцией, прекратили грабительские набеги и приняли условия мира, предложенные Юлианом. Близился конец боевого сезона, и большая часть римской действующей армии рассредоточилась по зимним квартирам. Продовольствия, по-видимому, стало не хватать, и Аммиан упоминает, что Цезарь особенно тщательно заботился о том, чтобы обеспечить снабжение армии провиантом на следующий боевой сезон. Годы набегов и беспорядков разрушили сельское хозяйство в этой области и лишили войска источников продовольствия и фуража. Еще одной серьезной проблемой стала необходимость восстановить систему гарнизонов на границе для защиты от будущих нашествий. Юлиан решил провести зиму в Сенонах (Сане). В это время к франкам перебежали дезертиры из римских отрядов. Неясно, были ли эти солдаты германцами и поэтому симпатизировали врагу, или же на побег их подтолкнуло что-то другое. Аммиан обычно объясняет дезертирство солдат страхом наказания.

Какими бы не были мотивы бежавших, они сообщили варварам, что с Цезарем находится относительно немного войск. Отряд алеманнов тут же напал на Сеноны, но на их пути встали стены, которые римляне успели отремонтировать. У Юлиана было слишком мало людей, чтобы осуществлять вылазки и сражаться в открытом поле, но он держал оборону, и после месяца блокады германцы отступили, сетуя, что оказались настолько глупы, что им могла прийти мысль об осаде города. Если неожиданное нападение или вероломство не давали варварским армиям возможности ворваться в город, то у варваров обычно заканчивалась провизия, и они уходили, так и не добившись сдачи осажденных. В III и IV веках многие общины, которые прежде не нуждались в укреплениях во времена раннего принципата, возвели вокруг своих городов стены. В то же самое время армия тратила гораздо больше усилий на сооружение валов и укреплений, укрепляя свои базы. Защита стала более приоритетной, чем в предыдущие века.{382}