Трагические судьбы - Николай Андреев

Лагерь. Сначала Ветлаг, это Кировская область. Лесоповал. Холодно. Голодно. И где-то далеко-далеко — футбол.

В 1942 году футболистов «Спартака» братьев Старостиных — Николая, Александра, Андрея и Петра — Лаврентий Берия отправил в лагеря Им приписали жуткий план — отравить цианистым калием московский водопровод. А на самом деле Старостины сильно раздражали Берию, почетного председателя команды «Динамо». Берия приходил на каждый матч своей команды, но надо же такому случиться: в 1938 и 1939 годах «Спартак» был неудержим на поле, гнул всех подряд. Берия терпел-терпел, да и отдал приказ осенью 39-го посадить всю команду. Не получилось — Молотов не подписал ордер на арест. По очень простой причине: дочь Молотова и дочь Николая Старостина учились в одном классе, и они дружили. Но Берия про Старостиных не забыл. И через три года все-таки круто повернул судьбу братьев, они встретились снова только в 1954 году.

Николай Старостин из-за зависти Берия лишился любимой игры. Он написал: «Не хочу делать из себя мученика. Было всякое, но в основном я отбывал срок не в самых тяжелых условиях. Тщеславие и ведомственные амбиции генералов, возглавлявших местные «Динамо», оказались сильнее страха перед Берией. В те годы разыгрывалось первенство ГУЛага, и каждый из них хотел иметь хорошую команду. Меня, хоть и негласно, чтобы, не дай Бог, не дошло до Москвы, привлекали к работе тренером. Футбол спас мне жизнь».

У Стрельцова поначалу было похоже. Помню разговоры тех лет: дескать, начальник тюрьмы, куда попал Стрельцов был большим любителем футбола и сказал ему: «Ты у меня сидеть не будешь, ты у меня будешь играть». Все и так и не так. Во-первых, не тюрьма, а лагерь. А во-вторых, занимался Эдик и тяжелым трудом — другого на лесозаготовках и быть не могло. Но был и футбол. Стрельцову первое время действительно повезло: начальник Ветлага оказался любителем футбола. Среди лагерей разыгрывалось первенство, народу на футбол приходило много — все-таки какое-никакое развлечение в глуши.

В составе команд — сотрудники лагерей, но разрешено было включать и трех человек из расконвоированных. Стрельцов не был расконовоированным, но на это нарушение закрывали глаза. Ведущим игроком команды, конечно, был олимпийский чемпион Стрельцов. Он писал матери. «Играли товарищескую игру с 7-м лагпунктом, выиграли со счетом 7:1. С 1 июня начинаются розыгрыши кубка по лагерям. Будем ездить на разные лагпункты. Время пойдет веселей». Сам он после вспоминал, в каких условиях проходили матчи: «Нас вывезли на пятый лагпункт, километрах в трехстах от Кирова, в тайгу. Кругом решетки, решетки, и охрана, охрана, охрана, аж в две шеренги…»

О себе Стрельцов не говорит ни слова. Он и потом обходил молчанием лагерный период своей жизни. Сын Игорь: «Отец вообще не любил вспоминать зону. Говорил, конечно, кое-что… О том, как лес валил, моторы делал, в футбол там гонял… Я юношей, когда на Лосиноостровке еще за область играл, то под чужой фамилией. Но знали многие, кто я… Там мужик был, он рассказывал мне, что вместе с отцом сидел. Говорил, что прижимали здорово его там, несладко ему было. Как-то даже за проколотый мяч наказали… Вот только от этого мужика я и слышал отцовские тюремные истории».

Стрельцов вычеркнул из памяти мрачное лагерное время. 26 мая 1965 года он вышел из ворот тюрьмы. (Кстати, среди тех, кто хлопотал об его освобождении, был и Степан Анастасович Микоян, он подключил своего отца, бывшего председателя Верховного Совета СССР.) Его уже ждала мать, Виктор Шустиков, защитник «Торпедо». Расцеловались. Сели в машину, Шустиков говорит шоферу: «Трогай!». «Погоди», — говорит Стрельцов. Вышел из машины, снял телогрейку с номером «Стрельцов Э. А. № 1311» и, размахнувшись, кинул ее далеко на обочину. Не то Александр Солженицын — он свою гулаговскую телогрейку с номером Щ282 сохранил на всю жизнь.

Отбывал Стрельцов срок на тяжелых работах: лесоповал, узкоколейка в вятских лисах, химзавод, шахта, строительство домов. В его письмах оттуда (некоторые опубликованы) про тюрьму очень мало. Вообще, если б не знать, что они из зоны, то и не догадаешься. Будто бы уехал человек на заработки, ему поначалу тяжело, но это с непривычки, он успокаивает мать: привыкну, будет полегче, в целом все нормально, главное, ты там следи за своим здоровьем, обо мне не волнуйся…

Пишет он в основном матери, Софье Фроловне. Когда просит о чем-то, обязательно добавляет: если трудно, тогда не надо. Ни слова о прошлой роскошной, бурной жизни, Стрельцов будто вообще забыл, что его имя гремело по всей стране, что он — знаменитый футболист. Такое впечатление, что пишет обыкновенный работяга с «Фрезера», по которому проехало колесо судьбы, но он с этим смирился.

Вчитаемся в бесхитростные строки:

«Мама, я чувствую, что ты больше меня переживаешь. Наберись немного терпения… И не пиши мне, что я, мол, тебе не верю и ты меня обманываешь. Если я тебе не верю, то кому же я должен верить и кого слушать. Один раз не послушал и очутился здесь…

Мама, у тебя очень плохое здоровье. Ты быстрее продай машину и езжай на курорт. Может быть, здоровье у тебя и поправится…

Мама, я ведь сижу уже год, пошел второй. А кажется, что посадили недавно…

Ты так много посылок не посылай. Сама не ешь, а мне шлешь, так делать не надо…

Вот я снова покидаю по счету уже четвертый лагерь. Мне интересно, почему меня перегоняют с лагпункта на лагпункт, по какой причине. Какую цель они преследуют, перегоняя меня из лагеря в лагерь…

А у меня по лагерю всего три друга. Витек — ты его знаешь, Гена и Санек. Когда Витек пришел следом за мной на 5-й лагпункт, нас стало четверо. Мы вместе питались и делили все…»

Софье Фроловне действительно приходилось туго. Возникли проблемы со здоровьем. Квартиру, которую Стрельцову выделили, пытались отобрать. Иногда она приходила в полное отчаяние. Эдик ее поддерживал:

«Хуже нам было в войну и после войны, и то пережили. А это как-нибудь переживем. Ведь не я один сижу, многие матери также остались одни. И если все будут говорить: не хочется жить, то что нам остается делать? У нас же хуже положение, и то мы не унываем…

Я бы чувствовал себя хорошо, если бы знал, что ты здорова…

Самое главное, мама, что ты веришь мне, а я тебя больше не подведу…»

О футболе он пишет скупо:

«Играл на днях в футбол и немного ногу потянул, сейчас пришлось на время прекратить игру…

Выиграли кубок Ветлага, а теперь субботу и воскресенье я нахожусь в своем лагпункте и время у меня будет свободное…