Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

Средствами языка можно в речи выразить все логические соотношения, но из этого никак не следует непосредственное соответствие или сов падение логического строя мысли с грамматическим строем языка как такового. С другой стороны, несмотря на это несовпадение, средствами разных языков в принципе можно в речи выразить отношения, фиксируемые логикой, и тем не менее соотношение логики и грамматики, логического строя мысли и грамматического строя языка для различных языков разное. В грамматическом строе разных языков как таковом непосредственно фиксировано разное логическое содержание. Это не значит, что люди, говорящие на разных языках, не могут выразить все многообразие логических отношений; это значит только, что, в зависимости от того, что из логики мысли непосредственно зафиксировано в грамматике языка, разные задачи падают на долю речи.

196

На этот вывод толкает проведенное под нашим руководством исследование Л. И. Каплан; в пользу этого положения говорят и данные Ревеша, которые он сообщает в своей статье «Denken und Sprechen» («Acta psychologica», V. X, № 1-2. – Amsterdam, 1954).

197

Изучая ход исторического развития познания мира человеком, зафиксированный в языках разных народов, можно, мы полагаем, выявить различия не только в мере, но и в формах, в структуре обобщения, характерных для разных языков. Различия в форме и в мере обобщения, запечатлевшиеся в разных языках, не означают, конечно, что народы, у которых в ходе развития сложилась та или иная система языка, не могут, пользуясь им, мыслить сейчас сообразно логическому строю современного научного знания. Им только нужно формулировать в речи результаты своего мышления, продвинувшегося на более высокую ступень, чем та, которая зафиксирована в системе значений их языка.

198

Стоит отметить, что и числовой ряд анализируется и синтезируется в значениях слов в каждом языке по-своему. Так, например, число 95 – по-русски – девяносто пять (т. е. 90 + 5), по-немецки – funfund neunzig (т. е. 5 + 90), по-французски – quatre – vingt quinze (т. е. 4 х 20 + 15). Таким образом, одно и то же число выражено на разных языках разной системой словесных значений при одном и том же понятийном содержании.

199

Безнадежна, таким образом, попытка современного семантического идеализма, как и всех его предшественников (номиналистов и пр.), свести мышление к языку или к речи – к совокупности слов и предложений, а эти последние – к лишенным смыслового содержания знакам и их сочетаниям. Нельзя свести мысль к языку и таким образом отделаться от нее потому, что в самом языке мы опять-таки находим мысль; в самом языке заключено познавательное содержание.

200

Частными выражениями вопроса о языке и мысли и о речи и мышлении являются вопросы о слове и понятии и о предложении и суждении.

По первому вопросу см.: Галкина-Федорук Е. М. Слово и понятие в свете учения классиков марксизма-ленинизма // Вестник МГУ. – 1951. – № 9; Ее же: Слово и понятие. – М., 1956; Беляев Б. В. О слове и понятии // Ученые записки 1-го МГПИИЯ. – Т. 8. Экспериментальная фонетика и психология речи. – 1954; Смирницкий А. Н. Значение слова // Вопросы языкознания. – 1955. – № 2; Травничек Фр. Некоторые замечания о значении слова и понятии // Вопросы языкознания. – 1956. – № 1.

По второму вопросу см.: Попов П. С. Суждение и предложение // Вопросы синтаксиса современного русского языка. – М., 1950. – С. 5—35; Галкина-Федорук Е. М. Суждение и предложение. – М.: Изд-во МГУ, 1956.

201

Изложение учения К. Бюлера о функциях речи см. в следующих его работах: ВиЫег К. Über den Begriff der sprachlichen Darstellung // Psychologische Forschung. – 1923. – H. 3; Die Symbolik der Sprache // Kantstudien. – 1928. – H. 3-4; Zur Grundlegungen der Sprachpsychologie // VIII-th International Congress of Psychology. – Groningen, 1927; Die Krise der Psychologie. – Jena, 1927 (2 Aufl., 1929); Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache. – Jena, 1934 (основной труд); Forschungen zur Sprachtheorie // Archiv fur die ges. Psychologie. – 1936, Bd. 94, H. IV.

202

В современной советской лингвистической литературе эта точка зрения представлена у Чикобавы. См. Чикобава А. С. Учение И. В. Сталина о языке как общественном явлении // Вопросы языкознания в свете трудов И. В. Сталина. – М., 1950. – См. особенно с. 47—50.

203

См. сб. статей: Основные психологические теории в психоанализе. – М.; Л., 1923. – С. 108 (курсив мой. – С. Р. ).

204

Поэтому психические явления заключают в себе исходные предпосылки для развития у человека не только познания как общественно-исторического процесса развития научного знания, но и для общественно вырабатываемых этических норм поведения.

205

И. М. Сеченов формулирует это положение (1861) следующим образом: «Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен; поэтому в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него» (Сеченов И. М. Две заключительные лекции о значении так называемых растительных актов в животной жизни // Избр. произв. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – Т. 1. – С. 533). Позже (1878) Сеченов пишет о влиянии на организмы той «среды, в которой они живут, или, точнее, условий их существования» (Сеченов И. М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. – М.: Госполитиздат, 1947. – С. 412). Таким образом, среда, условия существования вводятся в само определение организма; вместе с тем из среды выделяются условия существования, определяемые требованиями, которые организм предъявляет к среде.

206

Еще пункт 3 «Тез», которые были приложены к диссертации И. М. Сеченова «Материалы для будущей физиологии опьянения», гласил: «Самый общий характер нормальной деятельности головного мозга (поскольку она выражается движением) есть несоответствие между возбуждением и вызываемым им действием – движением» (Сеченов И. М. Избр. произв. – М.: Изд-во АН СССР, 1956. – Т. II. – С. 864.) Это означает, что предыстория сеченовской рефлекторной теории уже, по существу, содержала отрицание схемы стимул-реакция и механистического представления о способности внешней причины (внешнего толчка) непосредственно определять результат деятельности мозга. Первым объяснением этого несоответствия ответного движения возбуждению, вызванному внешним воздействием, и явилось торможение; оно – внутреннее условие, обусловливающее тот или иной эффект внешнего воздействия.

207

См.: Сеченов И. М. Автобиографические записки. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – С. 183—186.

208

Отсюда знаменитое положение «Рефлексов головного мозга»: «Мысль есть первые две трети психического рефлекса» ( Сеченов И. М. Избр. филос. и психол. произв. – М.: Госполитиздат, 1947. – С. 155). Из «способности задерживать свои движения», по Сеченову, и «вытекает тот громадный ряд явлений, где психическая деятельность остается, как говорится, без внешнего выражения, в форме мысли, намерения, желания и пр.» (Там же. – С. 154).

209

См.: Павлов И. П. Полн. собр. соч., т. III, кн. 1, изд. 2. – С. 116.

210

См. там же, кн. 2, изд. 2. С. 108.

211

Характеризуя в предисловии к книге «Физиология нервных центров» суть своей концепции, И. М. Сеченов писал, что он хочет «прежде всего представить на суд специалистов попытку внести в описание центральных нервных явлений физиологическую систему на место господствующей по сие время анатомической, т. е. поставить на первый план не форму, а деятельность, не топографическую обособленность органов, а сочетание центральных процессов в естественные группы» ( Сеченов И. М. Физиология нервных центров. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – С. 21). Подобное противопоставление функциональной динамической концепции анатомо-морфологическому представлению о преформированных нервных путях ярко выступает у Сеченова и в «Элементах мысли» ( Сеченов М. М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. – М.: Госполитиздат, 1947. – С. 443—444).

212

Именно эту черту павловской рефлекторной теории отметил как решающую К. М. Быков в своем докладе на XVIII Международном конгрессе физиологов в Копенгагене 15—18 августа 1950 г. См.: Быков К. М. Учение об условных рефлексах и рефлекторная теория // Вестн. Ленингр. ун-та. – 1950. – ¹ 9. – С. 8–16.

213

«Чувствование повсюду играет в сущности одну и ту же сигнальную роль» ( Сеченов И. М. Физиология нервных центров. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – С. 27).

214

Сеченов И. М. Первая лекция в Московском университете // Избр. произв. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – Т. I. – С. 582.

215

Сеченов И. М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. – М.: Госполитиздат, 1947. – С. 416.

216

См.: Сеченов И. М. Замечания на книгу г. Кавелина «Задачи психологии» // Избр. филос. и психол. произв. – С. 192.

217

В своей критической части полемика Сеченова с Кавелиным, защищавшим мысль об изучении сознания по продуктам духовной деятельности, была борьбой против линии «объективного идеализма», против того пути, которым пошла немецкая психология от Вундта до Дильтея и Шпрангера. Изучение продуктов духовной деятельности в отрыве от процесса вело к смешению индивидуального и общественного сознания и означало отрыв психологического от его материального субстрата, от физиологической, нервной деятельности.