Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

«Ай да комендант, служака с непроницаемой рожей, — подумал Сварог. — Поди, угадай, что творилось у него в голове, когда он отвел ему номер как раз напротив комнаты Каниллы. Ну, всегда было впечатление, что он умнее, чем старается показать… Да ладно. Что бы он там себе ни решил, молчать будет, как рыба… Верный человек и жизнь понимает так, как ее кое в чем понимают только военные…»

Хотелось сказать что-то нежное и теплое, но он не находил слов. Канилла произнесла просто:

— До встречи на службе, командир…

Грациозно повернулась и пошла к двери. Сварог смотрел ей вслед, и такова уж мужская натура, что он не чувствовал ни раскаяния, ни стыда — только легкую грусть оттого, что это никогда не повторится, а оно ведь никогда не повторится, Канилла свое слово держит железно, да и сам он не стал бы пытаться ни за что…

Когда за Каниллой защелкнулся замок, он посмотрел на часы. Времени было достаточно — и выпить кофе, и быстренько пройтись по зданию — вдруг есть что-то новое? — и к Канцлеру он успевал распрекрасно. Извлек из воздуха большую кружку кофе, глиняную, пузатую — сейчас не до гурманства, а кофе он давно уже «настроил» именно такой, какой любил, в меру крепкий, не особенно горячий, без сахара. Подумав, поставил ее на столик и прошлепал босыми ногами к высокому зеркалу, по пути движением пальца включив свет. Присмотрелся к себе.

Все так и есть: ничего похожего на понурого типа с потухшим взглядом, плетущегося вчера по коридору научного здания. Такой, как всегда — ну, разве что в глубине глаз затаилось что-то, отсветы тоски и грусти. Что поделать, есть вещи, с которыми и дриада не в состоянии справиться. Но вот жечь душу перестало, как жгло все прошлые дни. Теперь работать и работать, лучшего лекарства не придумано…

Когда он вышел на крыльцо — собранный и деловой начальник девятого стола, готовый яростно работать с самыми головоломными загадками, уже совсем рассвело.

«Они, в первую очередь, мне не простили бы, превратись я в медузу, — подумал Сварог, — все они успели проникнуться тем самым цинизмом войны, что людям, в жизни не попадавшим в жестокие переделки, незнаком и способен иных прекраснодушных мечтателей ужаснуть».

Он задержался на крыльце — на посадочную площадку как раз опустился синий с серебром брагант Томи, а там и она вышла, направилась к зданию — упругим шагом человека, знающего, что у него впереди масса серьезных дел. В мундире, на лбу — белая повязка, здесь такого в заводе нет, это чисто таларский военный обычай: так носят неделю траур по погибшим друзьям. Откуда она о нем узнала? Ах да, она же знакома с Гаржаком…

Он не то чтобы избегал девушку в эти дни — просто старался без лишней необходимости с ней не встречаться. Как ни вдалбливал себе, что все это глупость и самовнушение, не мог отделаться от мысли, что Томи смотрит ему вслед и думает: «Почему ты вернулся, а он остался там?». Это не здесь родилось — еще в прошлой жизни он не раз испытывал нечто подобное, когда возвращался из горячих мест, а другие оставались там навсегда. И не он один, ох, не один…

Хорошо еще, с ним никогда не бывало того, что порой случалось с другими: когда вдова, себя не помня в горестной истерике, выкрикивает в лицо: «Почему ты вернулся, а он — нет?»

И не объяснить ей, что так уж легли пуля или осколок, или прилетел нож. Ладно, не будем больше об этом, работать пора…

Он вошел в приемную. Там все было, как обычно: бдительно прохаживалась парочка часовых, двое дежурных сидели за пультами, в углу за своим столом, тоже уставленным парой-тройкой электронных устройств, расположился комендант. А справа протянулся рядок кресел для посетителей, которых по тем или иным причинам не следовало до выяснения пускать дальше приемной. Кресел имелась дюжина, все пусты, кроме одного.

В нем сидел герцог Орк — без меча, со шляпой на коленях. Вскочивший при виде Сварога, вот чудо, прямо-таки радостно. Комендант прилежно доложил:

— Господин герцог прилетел час назад и, узнав, что вы здесь, попросился к вам на прием.

«Эт-то еще как прикажете понимать? Ни свет, ни заря, собственно. Когда рабочий день еще не начался… Однако, если вспомнить, что этот субъект ничего не делает зря…»

— У меня к вам дело, не терпящее отлагательств, лорд Сварог, — сказал Орк с крайне примечательным выражением лица: там смешались и стремление сохранить гордое достоинство, и явное нетерпение, и словно бы, вот чудо, тень некоего искательства, а может, робости — ни то, ни другое чувство Орку как-то не свойственно… Что-то серьезное должно было стрястись, чтобы у него стал такой взгляд…

Сварог глянул на часы: к Канцлеру он успевал вполне, времени было с запасом.

— Ну что же, пойдемте, герцог, — сказал он, делая приглашающий жест в сторону парадной лестницы.

Краем глаза заметил, что комендант, не сводивший с них бдительного взгляда, опустил руку на клавиатуру одного из своих пультов. Усмехнулся про себя: насколько он знал коменданта, едва Орк окажется в его кабинете, возле кабинета Сварога непременно окажется пара-тройка терминаторов из здешнего спецназа. Ну, когда имеешь дело с Орком, лучше пересолить, чем недосолить…

Как он и думал, секретарь в его личной приемной оказался на месте — нет, ну когда он спит и где живет? Лицо свежее, полное энергии и готовности исполнить любой приказ. Здесь же сидела и Канилла — в мундире, аккуратно причесанная, с невозмутимейшим лицом, словно ничего и не было — женщины это отлично умеют. Она проворно встала и подала Сварогу плоскую синюю коробочку, в которых обычно хранились здешние флэшки-«спички», сказала насквозь служебным тоном:

— Здесь все материалы, что вы просили, командир.

— Спасибо, — сказал Сварог. — Можете идти, штаб-сержант.

Она четко повернулась через левое плечо и вышла (успев все же бросить быстрый любопытный взгляд на нежданного гостя).

— Проходите, герцог, — сказал Сварог. — Садитесь. Келимаса хотите? Настоящего?

— Не откажусь…

Направляясь к шкафчику, Сварог мимолетно бросил взгляд на маленький экранчик, установленный так, что любому посетителю он был не видел. Там светилась надпись: «При посетителе нет ни оружия, ни работающих электронных устройств». Это, конечно, комендант, пока Орк торчал внизу, постарался посмотреть, что у него за душой.

Сварог свою чарочку лишь пригубил из вежливости — время чересчур уж раннее, — а вот Орк осушил до дна и смотрел с таким