"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Сосредоточиться, собраться, вспомнить книгу про клятвы…

Вперёд.

Часть берега под зданием станции когда-то просела, разрушив кусок стены, у воды белели осколки кирпичей и обломки колонн. На одном лежала одежда, на другом сидел Фин, безучастно глядя на реку и противоположный берег. Ильнар подошел ближе, тоже поглядел – сосны как сосны. В воде было куда теплей, пришлось одеваться быстро, а потом помахать руками и сделать несколько наклонов, чтоб скорей согреться. Уже почти стемнело, но в воде отражалось небо, подсвечивая поднимающийся туман. Ветер дул несильный, но зябкий, а сидеть на голых камнях – такая себе идея, вот застудит что-нибудь важное, и никаких больше девушек…

Ильнар беззвучно выругался и сел рядом.

– Фон – шесть с половиной единиц.

Друг вынул из кармана портативный датчик и встряхнул.

– Шесть и три.

– И что ты делаешь за пределами щита?

Фин неопределённо хмыкнул и пожал плечами, что в равной степени могло означать как «я принял блокиратор», так и «иди ты к Змею со своими щитами». Ни капюшона, ни перчаток на нём не было, наглухо закрытая аура мерцала голубым. Ещё немного помолчав, он подобрал с земли камешек и покрутил в пальцах.

– Тебе никогда не хотелось научиться читать мысли?

Хотелось, да. Только вряд ли это поможет в конкретной ситуации. Ильнар тоже наклонился за камешком, маленьким и плоским. Критически осмотрел, швырнул в реку.

Шлёп-шлёп-шлёп – бульк.

– Я тебя десять лет знаю, и твои мысли тоже. А что не знаю – могу реконструировать.

Камешек Фина шлёпнул по воде четыре раза.

– И о чём же я сейчас думаю?

– О том, что мы сидим тут, как два идиота, и даже поговорить нормально не можем.

Фин уронил камешек, хмыкнул и привстал, чтоб дотянуться до другого.

– Ты понял, да?

– У меня плохо с намёками, надо было сразу дать по голове. Но да, понял.

Бульк.

Шлёп-шлёп-бульк.

Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-бульк.

– И сам я намекать тоже толком не умею… Ладно. Я тут пока сидел в монастыре, одну интересную книжку читал, про древние чары. Неприятная такая штука – как будто к человеку в голову подселяют… Ну не знаю, летучую медузу, например. Со щупальцами. Она такая тупая-тупая, слов не понимает – но реагирует на эмоции. И если человек сам про себя знает, что он что-то нарушает, какой-то, понимаешь, запрет, медуза его пытается этими самыми щупальцами задушить. Интуиты этому менее подвержены, их всё-таки учат контролировать эмоции… Доступно?

Фин потёр свободной ладонью шею.

– Задушить обычно пытается спрут, но допустим. И что, человеку нужно сожрать ведро нейтрализатора?

– Человеку нужно болтать поменьше, во всяком случае, пока не научится держать себя в руках. Я тебе завтра покажу пару упражнений для эмоционального баланса… Нечего кривиться. Не хочется, знаешь ли, терять друзей только потому, что кое-кто – идиот, который ломанулся в Дикие земли с проклятием в ауре.

Очередной камешек покатился по берегу, запутался в сухой траве. Фин пнул ещё два, сделал несколько глубоких вздохов, коснулся ладонью груди. Странно, что тварь реагирует и сейчас – они ведь не касались в разговоре ни Кеары, ни тайны, ни даже Лейро…

Стоп. Лейро. Найденное в Ксантаре тело. Следы магического воздействия. Если он тоже был привязан к этой клятве, и именно она его убила – физическое тело, как минимум…

Вот ведь дрянь.

Ильнар подобрал увесистый осколок кирпича и от души размахнулся.

Плюх!

По воде побежала рябь, в кустах на другом берегу закричала незнакомая птица. Фин покачал головой и протянул на раскрытой ладони ещё три камешка.

Плюх.

Плюх-плюх.

Ильнар прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на важном и отловить упорно ускользающую мысль. От лагеря потянуло едой, и если уж разговор толком не идёт, стоит возвращаться – поесть, выспаться. Бурундука вот тоже надо покормить и дать ему размяться, а то ведь весь день спит, гроза экспедиции…

Экспедиция.

Тогда, в начале зимы, ведь никто ничего о ней не знал, так? И Лейро точно не мог заранее взять с пленников обещание как-то вредить исследованиям, разве что…

На одной из машин вспыхнул прожектор, и прозрачная лесная темнота стала на порядок плотнее. От лагеря потянулись по земле полосы света и длинные чёрные тени. Ильнар на миг почувствовал себя мотыльком – желание лететь к огню, подальше от мрачного леса, остывшей реки и тяжелых разговоров стало почти нестерпимым. Фин явно подумал о том же – он коротко глянул через плечо, встал и принялся приглаживать волосы, пытаясь собрать их в хвост. За полгода кудри отросли почти до плеч, а количество причин, по которым длинные волосы лучше коротких, перевалило за два десятка – пару раз даже звучали предложения отрезать что-нибудь ненужное назойливым ценителям коротких стрижек.

– Тебе никогда не хотелось меня убить?

Фин замер. Медленно опустил руки и ещё медленнее повернул голову.

– Вот сейчас обидно было.

Он поджал губы, но прежде чем Ильнар успел извиниться, ухмыльнулся.

– Ты же меня десять лет знаешь – конечно, хотелось, и неоднократно. Но если что – это будет только моё решение, а не этого… не этой… – Он немного помолчал, потом глубоко, шумно вздохнул. – Желающих хватает, короче. Но тебе сейчас вообще нельзя умирать. Ты и так… зимой… почти…

Последние слова скомкал кашель – надсадный, задыхающийся. Фин согнулся пополам, почти упал на колени – в последний момент Ильнар успел его подхватить. Пальцы друга до боли впились в плечи, он упрямо пытался что-то сказать…

Лучше б молчал!

– Заткнись, идиот. Ты мне ничего не говорил, не говорил, слышишь?! Я ничего не знаю, я тебя не слушаю, дыши уже нормально, чтоб тебя! А помнишь, у нас летом занятия по первой помощи были? Я сломал манекен, свернул ему челюсть, змеевы потроха, я не умею делать искусственное дыхание! А ты сдал зачёт, ты умеешь, вот и дыши, как там, раз-два-три-вдох… Или выдох… Дыши, Змей тебя забери! Ты ничего мне не говорил! Ни-че-го!

Неизвестно, был ли толк от его слов – артефакт, маскирующий ауру, продолжал работать, – но приступ кашля постепенно сошёл на нет, только дыхание оставалось тяжёлым и хриплым. Друг вдруг как-то обмяк, уткнулся лбом Ильнару в плечо, и тот осознал, что сам дышит через раз, и они оба стоят на коленях, в холодной грязи – но оба всё ещё живы.

Хорошо.

Фин запрокинул голову, рассмеялся – коротко и зло, – потом откинулся назад, сел на пятки, упёрся ладонями в колени, а подбородком – в грудь. Выдохнул ругательство.

– Надо было остаться в городе. Сдохну я тут с тобой.

– Болтать надо меньше, – огрызнулся Ильнар. Он кое-как встал – ноги возмущённо загудели, – и протянул руку. Фин, немного поколебавшись, принял помощь и тоже поднялся. Ладонь у него была ледяной.

– Ты не понимаешь…

– Всё я понимаю. Ещё раз так сделаешь – сдам тебя Элу на эксперименты. Пока упражнения не освоишь, даже не пытайся, ясно?

Фин попытался высвободить руку, но Ильнар не отпустил и нарочито небрежным тоном поинтересовался:

– Да, кстати. Я же тебе рассказывал про чары в лаборатории Дайлона? То плетение, с сердцами, которое любителями экспериментов питалось и нас тоже чуть не… того?

Иных аналогов сходу в голову не пришло, но упоминать условно дохлого Магистра, наверняка усилившего чары собственной смертью, Ильнар побоялся. Фин сперва сдвинул брови, соображая, потом поднял полный осознания взгляд.

– Я идиот.

Ильнар хмыкнул.

– Просто тебе тоже сейчас нельзя умирать. Придётся нам друг о друге заботиться, беречь, защищать…

– Эй, сладкая парочка! – рявкнули сверху.

Фин хрюкнул и зажал рот ладонью. Ориен продолжил говорить что-то про придурков, которые шастают ночью по Диким землям, и про командира придурков, которому лень их разыскивать самостоятельно, и зачем их вообще разыскивать, меньше народу – больше порции на ужин… Напарники ещё раз переглянулись, молчаливо сойдясь во мнении, что каону-то как раз ничто не мешает умереть, и двинулись к лагерю.