The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире - Майкл Мэлоун

И голос тети Манси, с которой он прятался в сельских краях годами ранее, оказался решающим. «Андраш, – сказала она. – Ты должен идти. Ты должен бежать, и сделать это нужно прямо сейчас». В ее словах слышался авторитет человека, пережившего Освенцим. Мария согласилась и с решительностью, столь для нее характерной, сказала, что он уедет утром. Той ночью Андраш «тихо попрощался» с квартирой, единственным настоящим домом, который у него был, – и приготовился покинуть эту жизнь и, может, эту семью навсегда.

«Перебарывая ощущение, что они могут никогда больше не увидеться, Дьердь, Мария и Андраш пошли с утра на прогулку, будто это было обыкновенное утро» – как и в день пятнадцать лет назад, когда они вместе шли и рассматривали поисковые прожекторы.[212] Они попрощались, даже не обнявшись, чтобы не вызвать подозрение окружающих. Андраш пошел дальше, не оборачиваясь. Путь его лежал к пункту встречи с двумя другими беженцами – парнем и девушкой, которых он знал. Втроем они направились к железнодорожной станции, где купили билеты и сели на поезд, чтобы через 225 км доехать до Сомбатхея, находящегося всего в 25 км от австрийской границы.

В поезде троица познакомилась с еще одной девушкой, у которой была такая же цель, и она к ним присоединилась. Они шли через леса и поля, в основном по темноте. Они повстречали горбуна посреди одного из полей, который разговаривал только шепотом, он указал им на уединенный деревенский дом. Там они постучали в дверь, которую открыла «женщина потрясающей красоты, одетая в цветное крестьянское платье». Компания осталась там на ночь.

Той ночью Андраш спал в сарае. Сидя там, «я посмотрел на кусочек неба, который открывался мне сквозь дверной проем, и подумал, что это, скорее всего, последняя часть меня, которая останется в Венгрии».[213]

На следующий день появился проводник для группы молодых людей. Он был словно призрак, исчезая на долгое время, чтобы потом внезапно появиться, призывая их следовать за ним. Наконец он остановился на окраине поля и указал вдаль. «Те фонари – Австрия, – прошептал он. – Следуйте к ним и не спускайте с них глаз. Тут я вас покину».

Четверо студентов пробирались через перекопанное поле в темноте. Вдруг залаяла одна собака, затем другая. Внезапно в воздух взлетела сигнальная ракета, раскрывая их в резком белом свете. Все четверо легли на землю, пытаясь укрыться. Ракета выгорела, и они вновь оказались в темноте. Затем раздался голос: «Кто там?» Вопрос прозвучал на венгерском! Неужели они не дошли до границы?

«Спокойно, – сказал мужчина. – Вы в Австрии».

Молодые люди были переданы австрийской полиции, разместившей их на ночь в неотапливаемом здании сельской школы. Вскоре возник спор. Девушки доверяли полицейским и были им благодарны. Но Андраш спорил, что он не намерен был проделать такой путь, чтобы попасть в руки другой полицейской силы. А что, если они решат их отправить назад в Венгрию? Второй парень согласился, и с утра группа разделилась: Андраш с другим юношей двинулись дальше, оставив девушек.

Для молодого человека, который никогда не был дальше нескольких километров от родного города, Андраш вел себя как опытный путешественник, когда они достигли Вены. Он быстро отправил две телеграммы: одну родителям, сказав, что он в безопасности, вторую – родственникам тети Манси, Ленке и Лахосу, в Нью-Йорк, спросив, куда в Америку ему следовало прибыть. Затем он написал более длинное письмо своим родственникам, в котором содержалось следующее: «Бог знает, если у меня будет шанс, я пойду настолько далеко, насколько это возможно».

Между телеграммами и письмом был сумасшедший забег по городу: надо было получить все разрешения, надо было пополнить запасы, необходимые для далекого путешествия. Как Энди позднее описывал: «Я был как сумасшедший». Зарождающийся, наверное, уже тогда бизнес-титан признается, что он не думал дважды, когда «прорывался сквозь очередь» таких же беженцев, выстроившихся перед правительственными офисами. И даже среди всей этой маниакальной суматохи Андраш – уже отчаянно желающий стать частью западной культуры – умудрился найти дешевый билет в знаменитую Венскую государственную оперу! Его критический отзыв: «По сравнению с Венгерским оперным театром – переоценено».

Самым главным в тот момент было продолжать двигаться, а это значило, что необходимо найти поддержку в некоммерческой организации, помогающей беженцам. Лучшей из таких организаций был Международный комитет спасения. Он примчался в главный офис в Вене и подал заявление. Затем его повели на собеседование.

Все началось хорошо. Собеседующий был доволен, когда Энди начал говорить по-английски (а не, как большинство, по-венгерски с помощью переводчика). Однако все изменилось, когда его спросили, боролся ли он против русских, – что являлось преимуществом при получении статуса привилегированного беженца. Андраш ответил честно – нет.

Его ответ озадачил интервьюера. По всей видимости, чтобы получить расположение глав организации, практически каждый венгр выдавал себя за храброго борца за свободу, который лично боролся против Красной армии. Энди позднее вспоминал: «Мне в голову пришла саркастичная мысль: если бы все эти люди боролись, то мы бы победили и я бы сейчас не был тут». Хоть он и знал, что это сыграло бы ему на руку, он «сопротивлялся желанию придумать какую-нибудь историю по этому случаю».

Он поплатился за свою честность. На следующий день, к своему разочарованию, он не увидел себя в списке тех людей, которых переправляли в Америку. «У меня было ощущение, что кто-то ударил меня в живот, а потом мое сердце забилось настолько быстро, что я с трудом дышал».[214] Но Андраш не сдался. Он моментально пробежал мимо очереди у офиса комитета и зашел к руководителям. Тех, кто узнал его позже, это не удивило бы. Благодаря смеси умения просить и силы личностных качеств Андраш оспорил решение, отказываясь принимать «нет» в качестве ответа. И все же его удивило, когда представители Международного комитета спасения, выслушав его, пожали плечами и дали согласие. «У меня не было слов», – позднее писал Энди.

Он ехал в Америку.

Глава 32. Борец за свободу

Спустя несколько дней Андраша с такими же беженцами погрузили в поезд и отправили на запад – через страну, которую он боялся больше всего в мире, – Германию. Остановят их на границе? И как они отреагируют на еврея, пересекающего границы их страны? «Напряжение не покидало меня до того, как мы не сделали первую остановку в Германии, в городе Пассау».

В Бремерхафене беженцы пересели на побитый, списанный из военного флота боевой корабль Второй мировой войны. Это нельзя было назвать комфортным путешествием. Когда в долгом плавании через Атлантику 1715 беженцев уставали от дискомфорта и морской болезни, среди них начинали разгораться не всегда приятные споры, темы многих из которых затрагивали старую вражду, включая антисемитизм. Венгро-американский священник, который сопровождал толпу, провел наставительную беседу: для того чтобы стать частью американской культуры, необходимо забыть о старых разногласиях. Ему ответил один из беженцев, доставая огромный нож: «Я буду ненавидеть того, кого хочу ненавидеть». В тот момент Андраш понял, что новый мир никогда не станет убежищем от проблем старого мира.