Жизнь и приключение в тайге - Владимир Арсеньев

А б р а м о в А. Г. Тридцать лет спустя. В. К. А р с е н ь е в. В горах Сихотэ-Алиня, изд. «Молодая Гвардия», М., 1940, стр. 241.

99

О Сидорове Н. П., см. назв. выше книгу С. Бытового и очерк К. Майбогова; о Маслакове А.- назв. выше книгу 10. Шестакозой.

100

«Краткий очерк, стр. 301.

101

Бытовой Семен, Назв. соч., стр. 179–181.

102

М а й б о г о в К. Назв. соч., стр. 119.

103

Шестакова Ю. Назв. соч., стр. 24.

104

Там же, стр. 260–263.

105

К и м о н к о Джанси (1908–1949). Его повесть «Там, где бежит Сукпай» опубликована в журнале «Звезда», 1950, № 6; первоначально «Дальний Восток», 1948, № 1; 1950, № 1. О нем в назв. к». Ю. Шестаковой.

106

Настоящая статья, имеющая вполне самостоятельное значение, вышла отдельным изданием в Чите в 1955 г… а в конце 1956 г. была опубликована в сокращенном виде Детгизом в Москве (Прим. ред.).

107

Напечатано: Приамурье, № 598, от 19 июня 1908 г.

По сравнению с текстом СА настоящая глава представляется как бы предварительным кратким конспектом первых страниц (стр. 1–6, 10–15). Вполне понятно, что в газетном очерке, предназначавшемся в первую очередь для читателей того города, в котором выходила данная газета, были совершенно излишни сведения о Хабаровске и его истории, включенные Арсеньевым в позднюю редакцию. Отсутствуют в газетном тексте и другие исторические справки (о происхождении реки Амур, легенда о происхождении Хекцирского хребта и пр.). Но вместе с тем в газетном тексте находится ряд любопытных деталей, отсутствующих в книге СА. В последней смягчена резкая характеристика населения села Вятского. Замечание автора об отсутствии телег в селе Вятском-явно ошибочно. Отрицательное отношение к обитателям Вятского разделяли и прочие члены экспедиции, как видно из очерка Дзюля. В СА (стр. 282) сделано примечание о количестве жителей в Вятском в 1926 г.: 61 дом, 278 человек. Краткое упоминание о носящихся в воздухе ночных бабочках в СА развернуто в небольшой художественно-научный очерк об эфемеридах (стр. 7–8).

{1} Река Анюй во всех газетных очерках пишется О н ю й; в СА написание не выдержано: Анюй и Онюй. но в подавляющем большинстве случаев — Анюй; в СТ — всюду Анюй. В очерке Дзюля — всюду Анюй; это написание принято и в настоящей перепечатке.

Во всех предыдущих изданиях и картах река Анюй именовалась Дапдон или Дондон (Кириллов, стр. 144); у него же приведены и другие названия этой реки: Найхе, Соле, Куле. Название Дондон является русифицированной формой китайского названия: Дунь-дунь (там же); указания на неправильные именования реки Анюй Лондоном встречались и раньше (см. ИРГО, 1905, вып. 2, стр. 197), но только после экспедиций В. К. Арсеньева последнее название упрочилось на картах и в литературе. Впрочем, в некоторых изданиях даже в советское время встречается старое название, — так, например, обозначена попрежнему именем «Дондон» река Анюй на карте, приложенной к учебному руководству В. Е. Глуздовского «Дальневосточная область», Владивосток, 1925.

Главными притоками Анюя являются Дынми и Гобилли (с правой стороны) и Тормасунь (с левой).

108

Напечатано: «Приамурье», № 605, от 27 июля 1908 г.

Эта глава лишь в небольшой части соответствует 2-й главе СА, но без прямых буквальных совпадений. В основном эта глава служит дополнением к тексту СА: в частности, в последней отсутствует рассказ о Троицкой школе, суммарная характеристика режима р. Анюй и некоторых других. Любопытные дополнения к рассказу о Троицкой школе мы находим в очерке Дзюля. Названия гольдских стойбищ в некоторых случаях не вполне соответствуют принятым обозначениям: «Найхин» вместо «Найхе», «Дырга» вместо «Дай-Эрга» (см. Лопатин И. А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские. Владивосток, 1922, стр. 351: список гольдских стойбищ по официальным данным 1915 г.); в словаре Кириллова и по книге Шренка названия гольдских стойбищ приведены с большими ошибками.

{1} В настоящем очерке Арсеньев неправильно употребляет для обозначения «орочских женщин» термин «орочонки»; в дальнейшем тексте также неоднократно наряду с термином «орочский», «орочские женщины встречаются и «орочонский», «орочонские женщины»; возможно, что эта невыдержанность является результатом недостаточно удовлетворительной газетной корректуры, — вследствие этих соображений мы печатаем всюду: «орочи», «орочский» и т. д.

{2} В этих очерках В. К. Арсеньев говорит о гольдах и орочах, но в СА последние именуются удэхейцами. В «Кратком очерке» они всюду названы орочи-удэхейцы. В СА уточнены и места расселения этих народностей по Анюю: «в нижнем течении живут гольды, а выше — удэхейцы» (стр. 16).

Прежние исследователи не делали различия между этими двумя этническими группами, и только В. К. Арсеньев установил этнографическую самостоятельность удэхейцев; впервые это четко было сделано им в «Кратком очерке», где дана и картина распределения народностей в Уссурийском крае (стр. 230–236). «Исторической колыбелью орочей, — пишет он, — была Императорская Гавань. Отсюда они распространились к югу по всему восточному побережью». Что же касается орочей-удэхейцев (В. К. Арсеньев пишет: удэhе), то они обитали около Владивостока и около озера Ханка; в 1860-х годах их видели около Посьета, «куда они спускались ради охоты за дорогими пантами». К западу от Сихотэ-Алиня они жили по рекам Дау-бихэ, Улахэ и Ното; там их потеснили китайцы, в результате чего одни ушли на север, другие остались на месте и подверглись «ассимилированию со стороны пришлого китайского населения»; «эти последние получили название «тазов» (стр. 232); те же тазы, но подвергшиеся меньшей ассимиляции, живут на севере, по побережью моря, от бухты Терней до реки Амагу. От мыса Белкина вплоть до реки Нохтоху и к западу от Сихотэ-Алиня в бассейне Имана и реки Вану жили орочи, наименовавшие себя «удэhэ», но которые, по характеристике В. К. Арсеньева, являлись орочами-тазами, и, наконец, «настоящие удэhе» жили на севере, вплоть до мыса Ану, по верхнему течению реки Копи, по всему Бикину, Хору, на реках Мухэлю, Анюй и по низовьям Хунгари.

Также изображает В. К. Арсеньев картину расселения тазов и удэхей-цев в позднейшем очерке («Тазы и удэхе» — Статистический бюллетень Дальневосточного краевого статистического управления. Хабаровск, 1926. № 1, стр. 20–26; не указано ни в одном из библиографических списков трудов В. К. Арсеньева); но в этой статье В. К. Арсеньев уже отказался от термина «орочи-тазы», считая необходимым «всех тазов» и так называемых «уссурийских орочей» объединить под одним именем «удэпе», как сами они себя и называют (Назв, соч., стр. 20). Об этом же говорит он и в брошюре «Лесные люди удэхейцы», Владивосток, 1926; (перепечатано в шеститомнике, т. V, стр. 139–188). В статье «Статистического бюллетеня» дан список удэхейских стойбищ по Хору и Бикину и определена их численность; там же — таблица признаков, по которым можно отличить «таза» от «китайца» (стр. 23–24). Таким образом, название «орочи» может быть применено лишь к тому народу, который живет в северо-восточной части Уссурийского края, по рекам Копи, Хади, Тумнину и верховьям Хунгари. Главным образов орочи живут в районе Тумнина; Л. Я. Штернберг называл Тумнин «Амуром территории орочей» (Штернберг Л., стр. 405).