Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования - Евгений Глущенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее Духовской характеризует обстановку в Туркестанском крае, справедливо отмечая, что наиболее непримиримые противники российской власти – это суфийские ордена, объединения фанатиков, убежденных в своей правоте, что не могло не влиять на умонастроения масс, среди которых они вели антироссийскую пропаганду.
«Вместе с тем, – продолжает автор доклада, – русская администрация имеет в своем распоряжении самые ничтожные средства для культурной борьбы с мусульманством, для ослабления того вредного влияния, которое оказывают на внутренний быт туземного населения и направление его умов мусульманские школы, кази, ишаны и проч.
Достаточно сказать, что на 119 русских учебных заведений разных наименований в Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской областях приходится 5246 мусульманских училищ; а на шесть православных храмов в Ферганской области приходится 6134 мечети.
Вышеизложенное приводит к следующим выводам:
1. Ислам, в настоящем виде и силе, будучи учением крайне инертным и, безусловно, враждебным христианской культуре, исключает всякую возможность полного нравственного ассимилирования с нами наших нынешних подданных мусульман. Чистый мусульманин, крепко верующий в букву Корана и шариата, не может быть искренним, верным другом христианина.
2. Суфизм во многих отношениях представляется для нас наиболее вредным и потому требует за собой наиболее строго надзора.
<.>
4. Дальнейшее игнорирование мусульманства представляется не только нежелательным, но и невозможным.
5. Туркестанские туземцы, в течение многих веков привыкшие к необузданному самовластию их бывших правителей. привыкли уважать грубую силу. Все проявления гуманности, произносимые ими в речах и адресах, с которыми они в разных случаях обращаются к русскому начальству, за глазами последнего трактуются ими как недальновидность и слабость этого начальства, не умеющего пользоваться прерогативами этой власти.»
Духовской уповает на широкое распространение в крае правильно организованного русского образования, что – он это сознает – потребует «долговременных, умелых и настойчивых стараний».
«Ислам для темных и пылких воображением азиатов столь силен, – продолжает автор, – что на быстрый перелом и, особенно, на поколения, выросшие под обаянием нынешней его силы, было бы напрасно рассчитывать. Недавно даже в Ташкенте были фанатики, кои, из принципа не осквернять себя, никогда не посещали смежную, русскую часть города.
<.>
10. Опыт показывает, что ни в чем туземцы не прибегают к нам столь охотно и искренно, как в деле лечения от болезней. Гуманное обхождение с больными, успешное излечение тяжелобольных, искусные операции вроде снятия с глаз катаракты, сращение переломов ног и рук производят на них впечатление магическое. К большому сожалению, наши медицинские средства скудны до крайности. Лучше всего действуют женщины – врачи и фельдшерицы, уровень подготовки которых, как известно, много выше простых фельдшеров. Женщины-врачи и фельдшерицы проникают в укромнейшие уголки семейной жизни туземцев, недоступные мужчине, и особенно ценится их помощь при трудных родах. Эти труженицы и ныне оказываются авангардом воздействия нашего на мусульманскую женщину и семью.
<.>
12. Засим представляется целый ряд мер, вроде: изучение лицами нашей администрации местного языка и внутренней мусульманской жизни, ослабление роли переводчиков (татар. – Е. Г.) и постепенное введение русского языка в официальных сношениях (этого не было в 1899 г. – Е. Г.), постепенное подчинение мусульман общим государственным и судебным учреждениям, а в Туркестане еще развитие и укрепление русской колонизации.»
Далее С.М. Духовской сообщает, что он уже успел сделать или собирается сделать:
«1. Ввиду оказавшегося весьма недостаточного знакомства большинства лиц нашей местной администрации с исламом, по моему распоряжению, предпринято периодическое издание «Сборник материалов по мусульманству» (наконец-то, спустя 30 лет после завоевания края. – Е. Г.), первый том которого при сем прилагается. (Надо сказать, что это был сборник статей об основах ислама как действующей конфессии. – Е. Г.)
2. Предписано, чтобы на непосредственно соприкасающиеся с народом низшие административные должности избирались преимущественно лица, знающие туземный язык. Указано, что через некоторое время и на должность туземной администрации будут допускаться лишь лица, знающие русский язык, и рекомендовано обязанности переводчиков возлагать по возможности на лиц русского происхождения.
3. Ввиду замедления в высших инстанциях представлений моего предместника (А.Б. Вревский (1889–1898). – Е. Г.) и моих об увеличении числа местных участковых приставов (армейский офицер, исполняющий полицейские функции. – Е. Г.), мною временно откомандировано из строевых войск до 25 офицеров в подобные должности. К сожалению, один пристав приходится иногда на сотню тысяч населения.»
Далее автор сообщает о проведенной им полной переписи всех мусульманских учреждений и мусульманских священно-и законоучителей с указанием их местожительства.
«6. Ишанам (главам суфийских орденов. – Е. Г.) воспрещены поездки для вербовки мюридов (последователей. – Е. Г.) и сбор средств в их пользу.»
Генерал-губернатор предлагает передать все мусульманские заведения из ведения Министерства народного просвещения в подчинение местной администрации, а точнее, уездных начальников. Он просит предоставить «генерал-губернатору права упразднять те мусульманские учреждения, которые будут признаны вредными в политическом отношении.».
«Засим, – пишет Духовской, – подготавливаются представления:
1. О вакуфных имуществах и паломничестве в Мекку..
<.>
4. О продлении действия «Положения об усиленной охране» для районов со сплошным мусульманским населением на будущее время, для чего ныне на каждый год требуется новое представление.
Наконец, решаюсь высказать необходимость нижеследующих мер, выходящих из пределов Туркестанского края и требующих новых общегосударственных законоположений.
1. Установление общего государственного плана отношений к мусульманству.
2. Упразднение всех существующих ныне в империи мусульманских управлений с передачей ведаемых ими дел администрации.
3. Установление специальной регламентации для цензуры мусульманских изданий»[528].
Как видно даже из этого краткого изложения довольно-таки объемного текста, генерал-губернатор Туркестанского края хорошо подготовился и продумал свою позицию. Андижанские события случились в 1898 г., а доклад на Высочайшее имя был подан только в 1899 г. Суть перечисленных мер (осуществленных и предлагаемых) сводится к двум вещам: передать местной администрации больше полномочий контроля за мусульманской общиной и за ее деятельностью, ограничив эту деятельность.
Разработанные ташкентскими администраторами и исламоведами «противомусульманские» рекомендации вызвали оживленную дискуссию в среде столичной бюрократии (в ней, кстати, участвовал С.Ю. Витте). После немалых колебаний опять победила характерная (не всегда) для отечественной политической традиции привычка, связанная со столь распространенным и часто справедливым для России опасением: тронешь часть – может посыпаться все.
Именно поэтому каких-либо существенных решений по мусульманскому вопросу в тот момент в Санкт-Петербурге принято не было, и проект Духовского был, что называется, «положен под сукно». Излишне активного генерал-губернатора отозвали с должности в 1900 г., а на следующий год (1 января 1901 г.) он скончался. После К.П. Кауфмана излишне решительные начальники края были нетерпимы. И тем не менее военно-административная машина исправно функционировала, вертелась и производила государственные бумаги, к числу которых относятся секретные или полусекретные записки по мусульманскому вопросу видных государственных мужей, подававших свои мнения на Высочайшее имя. Духовского давно не было в живых, но мусульманский вопрос никуда не делся и временами становился все более заметным. Отклики на доклад Духовского и его быстро созданный «Сборник материалов по мусульманству» продолжали выходить из-под пера сведущих лиц. Отклики эти порой были диаметрально противоположными по своим выводам. Так, в 1899 г., то есть еще при жизни генерал-губернатора Духовского, с критикой его сборника выступил русский офицер-мусульманин, профессиональный востоковед, капитан (ставший генералом) Абд-ал-Азиз Давлетчин. Он писал:
«В тексте («Сборника». – Е. Г.) говорится, что преподаватели в медресе старательно доказывают муллам, что на их священной обязанности лежит истребление неверных. Что преподавание в медресе Средней Азии не удовлетворяет самым элементарным требованиям, рутинно и погружено в схоластику, это, конечно, известно всякому. но утверждать, что в медресе внушается истребление неверных, не имеется никаких оснований.
