100 магнитоальбомов советского рока - Александр Кушнир

К сожалению, первые пробные записи у Тропилло развеяли все планы "Аквариума" относительно предстоящего сотрудничества с Отряскиным. Блестящий концертный импровизатор, Андрей очень скованно чувствовал себя в студийных условиях. Он начинал волноваться, допускать интонационные промахи, и вскоре стало понятно, что данный проект - многообещающий по своему потенциалу - обречен на неудачу. 

От сессий того периода в архивах остались не вошедший ни в один из альбомов "Аквариума" 15-минутный студийный вариант композиции "Мы никогда не станем старше", а также электрические версии песен "Трамвай", "Яблочные дни" и "Дикий мед". (Последнюю очень не любил Тропилло, считая ее текст "пустым бахвальством".) 

Говорят, примерно в это же время Гребенщиков сочинил хуковый электрический номер со словами "картонный герой", на который, по слухам, впоследствии обиделся Кинчев. Позднее эта безымянная композиция "Аквариумом" не исполнялась - не по дипломатическим соображениям, а вследствие некоторой плакатности текста и стилистической близости данного опуса к манере игры группы "Алиса".

Завершение прикидочных записей совпало с началом крупного капитального ремонта, который бушевал в студии Тропилло в течение всего лета. Группа "Телевизор" в поте лица долбила в стене отверстие "для улучшения вентиляции", а все остальные музыканты приезжали в Дом юного техника, дабы засвидетельствовать свое участие в ремонте (читай - почтение к Тропилло), вбив в пока еще не разрушенные стены пару-тройку гвоздей. К августу это градостроительство наконец-то завершилось, и "Аквариум" приступил к записи последнего подпольного студийного альбома. Его рок-н-ролльный каркас составляли блюз "Змея", новая композиция "Она может двигать собой" и уже известная по фестивальным выступлениям "Жажда". 

Открывавшая альбом "Жажда" выдавала изрядную порцию авансов: синтезаторные атаки Курехина, индустриальные шумы (музыканты колотили по железу и переворачивали его), игра Гребенщикова на специально расстроенной гитаре со спущенными струнами и церковный хор Полянского, фонограмма которого была найдена на одном из каналов пленки. 

В студии вновь материализовался Ляпин, но всего на двух композициях: "2-12-85-06" и "Она может...". (К слову сказать, его эффектное соло в "Змее", продемонстрированное во время осеннего открытия сезона в рок-клубе, настолько потрясло присутствовавшую на концерте Пугачеву, что она тут же пригласила Ляпина в аккомпанировавший ей "Рецитал". Ляпин ответил отказом.)

"Аквариум" на фестивале Lituanika 86.

Большинство гитарных ходов были сыграны на "Детях декабря" самим Гребенщиковым - при непосредственном "продюсировании" Курехина. Особенно убедительно партии гитары смотрелись в "Снах о чем-то большем", а когда Тропилло не понравилось соло Гребенщикова в "Змее", музыканты отправили Андрея Владимировича на обед в пельменную и в его отсутствие самостоятельно прописали необходимый трек. 

"Я, в принципе, мог бы быть хорошим гитаристом, - считает Гребенщиков, который в "Детях декабря" играл на "Фендере", присланным ему в подарок Дэвидом Боуи. - Но мне всегда не хватало времени для "повышения мастерства".

С песней "Сны о чем-то большем" (не попавшей впоследствии в "Музыкальный ринг" по причине "чрезвычайно опасного текста") произошла почти что мистическая история. После того, как на шесть каналов были записаны все инструменты и вокал, Гребенщиков, начитавшийся в английской музыкальной прессе о "системе найденных звуков" Брайана Ино, решил проверить два незаполненных канала. Поскольку запись производилась на списанную с "Мелодии" старую пленку, после продолжительной тишины внезапно возникли флейта и хор - в нужном месте, в нужной тональности, в нужном темпе и в нужном ритме. "Дар неба" - решили музыканты, включив это место в альбом без каких-либо изменений. 

Притчей во языцех на "Детях декабря" оказалась композиция "2-12-85-06", сыгранная "Аквариумом" еще на III рок-фестивале и абсолютно не воспринятая публикой. Краткая история создания фактуры в этой песне заключалась в том, что Курехин с Гребенщиковым, заразившись приемами "тропиллизации", решили впихнуть в эту композицию максимальное количество информации. В ней присутствуют риффы Ляпина, псевдоямайский вокал Гребенщикова, частушки в исполнении Тропилло, убыстренный голос, саксофон Михаила Чернова, фонограммы шумов, сдвоенный и обратный вокал, а также великое множество замаскированных студийных эффектов. 

Несмотря на подобные радости жизни, двумя основными композициями на альбоме обоснованно считались акустические "Деревня" и "Дети декабря". Волшебная скрипка Куссуля, ирландская дудочка Дюши и виолончель вернувшегося в родные пенаты Гаккеля создавали, казалось, единственно правильное оформление для доверительно-камерного гребенщиковского вокала.

"Когда мы придумали в "Деревне" этот скрипично-виолончельный ход и начали его репетировать, у меня возникло прочное ощущение, что мы попали туда, куда надо, - вспоминает Гребенщиков. - Когда попадаешь в точную музыку, ты всегда ощущаешь это место - без привязки к тому, что происходит за окном. Это настоящее. Впоследствии такого "Аквариуму" удавалось добиться лишь дважды - в "Партизанах полной луны" и на "Великой железнодорожной симфонии". 

Ближе к концу записи музыканты начали осознавать, что группа наконец-то сложилась - по крайней мере, на данной сессии. Прямо на глазах рождалась еще одна мифологическая грань "Аквариума", когда нечто наиболее значимое происходило не на концертах - как было до этого - а именно в студии. Дело дошло до того, что Курехин вопреки всем ожиданиям согласился играть в песне "Дети декабря", хотя ранее считалось, что лирические композиции ему противопоказаны по определению. 

Действительно, БГ и компания создали абсолютно зрелую и уравновешенную работу. В ситуации, когда страна стояла на пороге перестроечной истерии, Гребенщикову, всегда чувствовавшему скорее куда дуют ветры, чем откуда, захотелось тишины осеннего леса и покоя умных мягких мелодий. В свою очередь, музыкантам наконец-то удалось совместить в студии таинственную герметичность раннего "Аквариума" с профессиональным демократизмом звукозаписи. Чудесным образом был достигнут идеальный баланс авангардизма в аранжировках и горного хрусталя в текстах. Курехинский сарказм клавишных, потусторонняя виолончель Гаккеля, беззащитная скрипка Куссуля, неправдоподобно красивая флейта Дюши создают ощущение силы и полной свободы. 

Альбом "Дети декабря" стал одной из самых ярких работ в творческой биографии Пети Трощенкова. На пятый год службы в "Аквариуме" он поднабрался опыта в труднообъяснимых на первый взгляд ритмических рисунках и теперь демонстрировал прямо-таки европейский уровень игры. Петя не любил вслушиваться в тексты песен, зато доверял собственной интуиции. С позиций идеологии это не лезло ни в какие рамки, но с точки зрения музыкантов выглядело вполне естественно. 

"Я точно знаю, как надо играть, - уверенно заявил Трощенков перед началом записи. - Все будет нормально".

Увидев вдохновенную игру Трощенкова, Гребенщиков предоставил ему полную свободу действий, а при микшировании альбома вывел барабаны вперед чуть сильнее, чем обычно. 

"На "Снах" предполагался совершенно другой ритмический рисунок, - вспоминает Гребенщиков. - Но Петька с ходу сыграл это по-своему, и конечный результат получился настолько убедительным, что этот вариант мы решили оставить". 

На сделанных в духе U2 "Танцах на грани весны" Трощенков плел ткань ритмических узоров не хуже Лэрри Маллена, а на заводном рок-н-ролле "Она может двигать собой" он вошел в такой плотный контакт со Вселенной, что даже пытался подпевать, переходя в отдельных местах на отчаянный вопль. 

Осеннюю музыку барабанов органично поддерживала бас-гитара Титова, который к тому времени завершил выступления в составе "Кино" и в контексте "Аквариума" выглядел надежным, словно апостол Петр. 

Сведение альбома и наложение шумов происходило в приподнятой обстановке в январские постновогодние дни 86-го года. Принесенные Гребенщиковым с Ленфильма фонограммы с кваканьем лягушек и звуками деревенской природы придавали альбому некую вневременную окраску. Похоже, "Аквариум" наконец-то вплотную приблизился к тому, чем ему предназначалось быть. В тот момент никто не задумывался, что прямо на глазах создается лебединая песня "поколения дворников и сторожей".

"На этом работа "Аквариума" в восьмидесятых годах была закончена: такой музыки никто не делал ни до, ни после, - говорил спустя десятилетие Гребенщиков. - Нам оставалось доделать постскриптум - "Равноденствие".

Но вскоре началась перестройка, cопровождавшаяся концертной вакханалией и т.н. "общественным признанием". Затем последовали приватизация не использованных ранее идей, всевозможные эксперименты в области новых форм, освоение русско-монгольского фольклора и пение с бронепоезда.