Cosa Nostra история сицилийской мафии - Дикки Джон

История мажордома и специалиста по рекламе теперь является предметом судебного разбирательства, которое тянется в Палермском суде ассизов так долго, что большинство итальянцев уже забыло о нем. (Следует подчеркнуть, что Берлускони не является ответчиком, а выступает в роли свидетеля). Обвинение утверждает, что опасения Берлускони относительно того, что его детям грозит похищение, заставили Дель Утри обратиться к Маньяно за защитой. В ответ на эти обвинения Дель Утри заявляет, что он сначала не знал о криминальном прошлом Маньяно и что уволил его, как только узнал правду. Обвинение, напротив, считает, что именно в 1974 году начинались длительные отношения между Дель Утри и сицилийской мафией (сам Дель Утри это весьма энергично отрицает). И все же, согласно обвинению, он, рассказывая о своей роли делового партнера, признал, что был посредником между Берлускони и Коза Нострой, поскольку не хотел, чтобы его босс стал жертвой похищения. Впрочем, Дель Утри поспешил отказаться от своих слов — мол, прихвастнул для красного словца.

Существует длинный список других обвинений, предъявляемых Дель Утри, в основе которых лежат предположения о его регулярных деловых отношениях с «людьми чести». Так, утверждается, что он пускал в оборот деньги, полученные от торговли наркотиками, и даже что в 1980 году Стефано Бонтате рассматривал возможность посвящения Дель Утри в члены мафии. Кроме того, считается, что он был посредником между Коза Нострой и коммерческим структурами группы Берлускони. В одном случае он, предположительно, обеспечивал перевод оплаты за охранные услуги, предоставленные мафией тем компаниям Берлускони, которые действуют на Сицилии. В другом случае, как утверждается, он содействовал вложению денег мафии в те компании, которые принадлежат Берлускони в Милане. Обвинение утверждает, что в начале 1980-х годов Коротышка Риина монополизировал контакты мафии с Дель Утри, чтобы через него воспользоваться тесными связями Берлускони с социалистической партией.

Обвинение также полагает, что в начале 1990-х годов Дель Утри пытался заполучить 50 % от суммы спонсорского контракта, заключенного между пивной компанией и владельцем баскетбольного клуба Трапани. Предполагают, что он пригрозил владельцу, когда тот отказался платить: «Советую вам крепко подумать. У нас есть и люди, и средства, чтобы убедить вас изменить свое мнение». Еще Дель Утри, который опровергает это пока голословное утверждение, обвиняется и в попытке убедить двух перебежчиков мафии дискредитировать магистратов, а трех других отступников «разоблачить» фиктивный сговор судей, которые якобы желают оклеветать Берлускони и Дель Утри. Это обвинение, как, впрочем, и другие, яростно оспаривает защита.

Крайне запутанное дело Дель Утри потребовало длительного рассмотрения. По оценкам судей, оно будет вращаться вокруг свидетельств, которые затрагивают события начала 1970-х годов и являются гораздо более исчерпывающими, нежели голословные утверждения Джуффре. Все эти обвинения, разумеется, тщательно анализируются, и, может быть, в конце концов, будут признаны безосновательными. Но они неминуемо наводят на мысль, что в любом случае вынесенный судом вердикт будет иметь огромное значение. Если Дель Утри признают невиновным, многие сочтут, что, как это часто бывало в прошлом, обвинения в причастности к делам мафии использовались в качестве оружия политической борьбы, нацеленного на Берлускони и «Forza Italia». Такой вывод серьезно подорвет доверие как к судьям, так и к перебежчикам из мафии.

Если же Дель Утри объявят виновным, тогда его печально известные деловые и политические связи с Берлускони поставят под вопрос правомочность выводов суда, сделанных в отношении самого Берлускони. Если Джуффре говорит правду, то в 1993 году Коза Ностра, используя Марчелло Дель Утри, пыталась получить гарантии того, что, оказавшись в правительстве, представители «Forza ltalia» займутся решением вопросов, особо интересующих мафию: отмена вердиктов «максипроцесса», закона о конфискации имущества и сурового закона 41-бис, определяющего условия тюремного заключения. Некоторые борцы с мафией уже готовы предположить (возможно, торопя события), что между сицилийской мафией и политической системой Италии в очередной раз было достигнуто освященное веками согласие. И наконец, если Дель Утри осудят, тогда на вопрос, знал ли Берлускони о деловых контактах своего специалиста по рекламе с «людьми чести», отвечать придется политической и, вероятно, судебной системе страны.

Но даже если все утверждения Джуффре о якобы имевших место в 1993 году «прямых контактах» между «Forza Italia» и Коза Нострой окажутся безосновательными и даже если Дель Утри оправдают, это не лишит Коза Ностру повода для ликования. Ведь общеизвестно враждебное отношение Берлускони к тем судьям, которых он считает излишне самонадеянными и политически пристрастными. Тяжбы Берлускони с судами, вызванные голословными обвинениями во взятках чиновникам налоговой службы, в предоставлении фиктивных бухгалтерских отчетов и мошенничестве, широко освещались средствами массовой информации. В момент написания этой книги был принят предложенный им закон, согласно которому люди, занимающие пять высших должностей итальянского государственного аппарата, в том числе премьер-министр, получают право неприкосновенности и не могут подвергаться судебному преследованию в течение всего срока пребывания на посту. Первым результатом принятия этого закона стало прекращение судебного разбирательства по обвинению Берлускони в даче крупных взяток судьям ради благоприятного для себя решения спорного вопроса о приватизации. С точки зрения Берлускони, «красные» судьи проводят скоординированную кампанию его дискредитации, используя те же самые методы, какими, как он считает, они пользовались во время операции «Чистые руки», когда уничтожали демократические партии.

Вот одна из причин того, почему важнейшей задачей «Forza Italia» в правительстве провозглашена реформа системы правосудия. В программе действий, объявленной министром юстиции Роберто Кастелли, говорится, что «в последние годы некоторые элементы судебной власти пытались занять те области деятельности, которые принадлежат политикам, и приложили усилия к тому, чтобы превратить правосудие в спектакль». План министра состоит в том, чтобы «вернуть ответственность за политику правосудия, особенно в области уголовного права, в орбиту ответственности демократического государства». Противники Берлускони опасаются, что цель этого плана состоит в передаче правосудия под контроль правительства.

В своей борьбе с судьями Берлускони сосредоточил основное внимание на Милане, где сконцентрированы его деловые интересы, а не на Палермо. Тем не менее политика Берлускони может оказать значительное воздействие (пусть даже непреднамеренное) на противоположную часть полуострова. По всей вероятности, будет принят ряд мер, препятствующих выявлению финансовых операций Коза Ностры, в особенности закон, который значительно затруднит получение сведений о счетах в иностранных банках в качестве доказательств на судебных процессах.

Помимо этих судебных реформ, мафия весьма одобрительно относится к планам Берлускони насчет государственных вложений в инфраструктуру Юга, особенно к плану строительства моста, связывающего Сицилию с материком. Судя по всему, Провенцано частенько произносил следующую фразу: «Вот черт! Ведь если они будут строить этот мост, то каждому что-нибудь перепадет». Хотя Коза Ностра всегда с энтузиазмом рассматривает перспективы участия в проектах, финансируемых государством, независимо от того, кто возглавляет правительство, противники Берлускони утверждают, что некоторые заявления, сделанные его командой, производят такое впечатление, будто они адресованы Дядюшке Берни, которому предлагают принять участие в этих проектах. В августе 2001 года министр инфраструктуры Пьетро Лунарди вызвал настоящую бурю возмущения, заметив, что Италии придется «научиться жить с мафией; каждому следует самостоятельно разобраться с проблемой преступности».