Маска Ктулху - Август Дерлет

Моя просьба показать список книг, которыми чаще всего пользовался Фелан, была встречена со странной настороженностью; в итоге меня пригласили в кабинет директора библиотеки, доктора Лланфера, и тот спросил меня, почему я интересуюсь книгами, которые хранятся под замком и выдаются только по личному распоряжению директора. Я ответил, что расследую причины исчезновения Эндрю Фелана и интересуюсь его работой.

Директор прищурился.

— Вы из газеты?

— Я студент, сэр.

К счастью, у меня был с собой студенческий билет, который я не замедлил предъявить директору.

— Очень хорошо. — Он кивнул и словно бы нехотя выписал мне разрешение. — Должен сообщить вам, мистер Кин, что из тех немногих, кто пользовался этими книгами, в живых не осталось почти никого.

Получив столь зловещее предупреждение, я был препровожден в маленькую комнатку — чуть больше обычной библиотечной кабины, — куда помощник библиотекаря принес нужные мне книги и документы. Самой главной из них — и, вероятно, наиболее ценной, судя по тому, как бережно обращался с ней служащий, — был древний фолиант под названием «Некрономикон», написанный арабом по имени Абдул Альхазред. Фелан несколько раз пользовался этой книгой, однако, как выяснилось, она предназначалась только для посвященных, а не дилетантов вроде меня, ибо имела отношение к вещам, абсолютно мне неизвестным. И все же кое-что я понял — книга повествовала о зле, ужасах, вечном страхе перед неведомым и разных кошмарных тварях, что разгуливают в ночи — не в той ночи, которую знают люди, а в ночи беспредельной, полной тайн и таких ужасов, какие только существуют на свете, иначе говоря, темной стороне мироздания.

Так ничего и не выяснив и от этого находясь на грани отчаяния, я перевел взгляд на рукопись книги профессора Шрусбери «Ктулху и “Некрономикон”». Вот на ее-то страницах, совершенно случайно — поскольку и в ней содержались вещи столь же непонятные, что и в книге араба, — я нашел одну сноску, от которой внезапно похолодел. Просматривая страницу, где говорилось о потусторонних мирах и обитающих в них тварях, в середине фразы я внезапно увидел цитату из другой книги, озаглавленной «Текст Р’льеха», в которой говорилось:

«Великий Ктулху поднимется из Р’льеха, Хастур Невыразимый спустится со своей черной звезды, что в Гиадах… Ньярлатхотеп будет вечно выть во тьме, Шуб-Ниггурат породит тысячи себе подобных…»

Я перечитал отрывок еще раз. Это было невероятно, чертовски невероятно… однако вот уже второй раз за прошедшие двадцать четыре часа я натыкаюсь на упоминание о далеких мирах и звездах — Гиады в созвездии Тельца… но ведь именно там находится звезда Целено!

И словно в насмешку, перевернув рукопись, я обнаружил под ней запечатанную папку, на которой чьим-то мелким почерком было написано: «Материалы с Целено». Увидев, что я взял ее в руки, седой библиотекарь сразу подошел ко мне.

— Эту папку никто не открывал, — сказал он.

— Даже мистер Фелан?

Старик покачал головой.

— Мистер Фелан сам принес ее к нам, но, поскольку на ней стояла личная печать доктора Шрусбери, мы решили, что и мистер Фелан ее не открывал. Впрочем, утверждать этого нельзя.

Я взглянул на часы. Время летело быстро, а мне нужно было еще успеть в Инсмут. Неохотно, с каким-то дурным предчувствием, я отодвинул от себя рукописи и книги.

— Я зайду к вам в другой раз, — сказал я библиотекарю. — А сегодня мне нужно засветло добраться до Инсмута.

Старик окинул меня внимательным взглядом.

— Да, в Инсмут лучше ездить днем, — помолчав, сказал он.

Эти слова заставили меня задуматься. Глядя, как он складывает в стопку рукописи и книги, я сказал:

— Странные вещи вы говорите, мистер Пибоди. Разве в Инсмуте что-то не так?

— Лучше не спрашивайте. Я туда никогда не ездил и не поеду. В Аркхеме и так хватает всякой чертовщины, к чему ехать еще и в Инсмут? Но я кое-что слышал — ужасные вещи, мистер Кин, такие, что лучше о них и не говорить. Послушать, что толкуют о Маршах и их заводе…

— Заводе! — невольно воскликнул я, сразу вспомнив свой сон.

— Да. Все началось со старого Обеда Марша, капитана Обеда, как его называли, да только кому теперь какое дело? Нет его ныне, зато есть Ахав, Ахав Марш, его правнук, но ведь и он уже старик, хотя вроде как и не стар — у них там, в Инсмуте, вообще не увидишь древних старцев.

— А что говорят об Обеде Марше?

— Не знаю, стоит ли об этом рассказывать… В общем, ходят слухи, что он вступил в сношения с дьяволом, из-за чего в Инсмут пришла чума — то было в тысяча восемьсот сорок шестом году. Его потомки были связаны с какими-то тварями с Рифа Дьявола, что недалеко от Инсмутской гавани, а зимой двадцать седьмого/двадцать восьмого года всю прибрежную часть города вместе с домами и верфями взорвали, разнесли в клочья. В городе сейчас мало кто в живых остался, и этих выживших не очень-то жалуют за пределами Инсмута.

— Что, расовые предрассудки?

— Есть в них что-то такое… на людей они не похожи, в смысле, на обычных людей. Я видел как-то раз одного — хотите верьте, хотите нет, но он был похож на лягушку!

Я был потрясен. Существо, которое в моем сне или видении, словно тень, кралось за Феланом, тоже напоминало лягушку. И я решил немедленно отправиться в Инсмут, чтобы воочию увидеть те места, где побывал во сне.

Но когда я стоял на автобусной остановке возле аптеки Хэммонда, что на Рыночной площади, дожидаясь ветхого инсмутского автобуса, я внезапно почувствовал сильный страх, от которого никак не мог избавиться. Забыв о своем любопытстве, я каким-то шестым чувством ощутил, что мне не следует садиться в подъехавший автобус, из кабины которого выбрался угрюмый, очень сутулый тип, ненадолго заглянул в аптеку и вернулся за руль, чтобы продолжить путь в Инсмут, конечную цель моего несколько сумбурного расследования.

Подавив в себе тревогу и страх, я забрался в салон, где, кроме меня, был всего один пассажир, в котором я сразу узнал жителя Инсмута по характерным чертам лица и глубоким складкам на шее; это был мужчина лет сорока, с узким черепом, выпученными водянистыми глазами, плоским носом и какими-то недоразвитыми ушами, которые я впоследствии видел у многих жителей Инсмута. Водитель явно был также родом оттуда, и тогда я вспомнил слова мистера Пибоди о том, что жители Инсмута «не похожи на людей». Потихоньку, стараясь не привлекать к себе внимания, я сравнивал водителя и своего попутчика с той тварью, что видел во сне, и немного приободрился, когда понял, что между ними есть определенные различия. Призрак из моего сна выглядел угрожающе, в то время как эти люди походили скорее на тихих безобидных идиотов.