Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

class="p">– Вот, все так и думают: пусть кто-то начнет, а я подсоблю. Как говорится: «Иван кивает на Петра». Все чего-то ждут, а ворюги тащат всё, что попало по руку из страны, власть набивает карманы, церковь тоже не отстает от них и призывает к социальному миру и божьему послушанию, а мы сидим по чердакам, как Тихий, пока нас не изведут окончательно, – ответил Учитель на замечание Черного и продолжил. – Всё дело во власти. Власть бывает политическая, экономическая и духовная.

Политическая власть – это наши правители, которым наплевать на страну и её жителей – лишь бы удержаться наверху.

Экономическая власть – это наши олигархи, которые прихватили обманом всё достояние страны – СССР и теперь распродают трофеи оптом и в розницу, подбрасывая народу крошки со стола, чтобы люди не взбунтовались и не вернули силой всё утраченное.

Власть духовная – это церковники, которые внушают людям, что всё от бога и то, что творится в стране – это тоже божий промысел и наказание нам за безбожные годы Советской власти, хотя простым людям вовсе и не запрещалось посещать церкви – если хочешь. Надо мол, молиться богу, а не бунтовать против предателей и воров и всем воздастся по заслугам: божьей, а не людской волею.

Ну что? Закончим беседу о церкви, в которую нас втянул Хромой,– спросил Учитель и, не услышав ответа, закончил так:

– Человек, а не бог решает свою судьбу и выбирает свой жизненный путь. Это мы, свои неудачи и промахи, списываем на бога, совершив преступление, мы виним в этом не себя, а жертву и обстоятельства.

Надо относиться к людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе – тогда будет мир и гармония между людьми и не нужен будет никакой бог, как он мало кому был нужен при Советской власти, пропагандирующей человеческую мудрость, приписываемую богу, как божьи заповеди, под названием «Моральный кодекс строителя коммунизма», но не всегда, к сожалению, их выполняющей, что и привело, в итоге, к нынешней власти шакалов и воронья, догрызающих и доклевывающих страну, лежащую в руинах и народ, прозябающий в нищете.

Предлагаю выпить за нас – бездомных безбожников, – закончил Учитель.

И все потянулись к бутыли с остатками водки. Первым оказался Иванов, который и разлил напиток в стаканчики, осушенные тотчас, нетерпеливыми обитателями приюта.

Осушив стаканчик, Черный спросил: «С церковью всё ясно, а что ты думаешь о человеческой душе, Максимыч? Есть она или нет, и какая она – если есть»?

Учитель помолчал, подумал и ответил так:

–Никакой души, конечно, нет – это поповская выдумка, чтобы обнадеживать людей, обманутых и обобранных в этой жизни или неполноценных и увечных людей, надеждой на какую-то другую жизнь души после смерти человека.

Я тоже много думал об этом и решил так: пусть даже есть что-то такое – неведомое, где хранится вся жизнь каждого человека, что-то типа диска памяти в компьютере.

Когда диск в компьютере и тот включен, можно воспроизвести эту память и совершать какие-то действия с ней, но если компьютер выключен или сломан, то ничего не получится.

Так вот, человеческий мозг – это компьютер с воспроизводящими, через тело, устройствами в виде органов чувств: зрения, осязания, слуха, обоняния и вкуса. Смерть означает поломку мозга – компьютера и он выключается, а тело гибнет.

Пусть душа, при этом, сохраняется, как диск памяти, но чтобы она что-то ощущала, нужен другой компьютер-мозг и тело, а их, других, у человека нет: значит и запись с его души нельзя воспроизвести.

Именно поэтому, душа – даже если она и существует в каком-либо виде, будет бесчувственной и бесполезной с позиции памяти и чувств конкретного умершего человека, так сказать, вещью в себе, которая ничего не чувствует из-за отсутствия органов чувств и не вступает в контакт с нашим внешним миром по той же причине – отсутствие органов чувств.

Это как в библиотеке: множество книг стоят на полках, но чтобы узнать их содержание, нужно, чтобы книгу прочитал кто-то посторонний, а сама книга, при этом, ничего чувствовать и ощущать не будет.

Индусы придумали, что душа может переселяться в других людей и даже животных – подобно диску памяти, переставляемому в другой компьютер.

Твоя душа в другом человеке, в этом случае, ничего не помнит о предыдущей своей-твоей жизни в этом человеке, следовательно, даже в этом случае память твоей души невозможно воспроизвести в другом человеке и жизнь твоей души в другом человеке начинается с чистого листа, а все предыдущие записи невозможно воспроизвести – они бесполезны.

Ещё один вопрос: есть ли душа у животных или нет? Если есть, то у всех и у червей тоже? Тогда человеческая душа должна подсказать глисту, который живет в теле человека, чтобы этот глист не изнурял человека – иначе погибнет человек, а с ним и глист.

А если душа не у всех животных, то где кончаются душевные животные и начинаются бездушные твари? А если душа только у человека, то почему? Он же устроен почти как обезьяна: только мозг – компьютер по-мощнее. И таких дурацких вопросов можно задавать без конца.

Так что, тебе, Черный, будет без разницы: есть – ли у тебя душа и сохранится ли она где-то во Вселенной.

Если твоя душа лишится твоего тела и твоих чувств, то ты уже никогда не сможешь ощутить себя тем бомжом, какой ты есть сейчас и не вспомнишь ты никогда: ни своего детства, ни всей своей жизни, потому что, все твои мысли и все твои чувства уйдут в небытие, вместе с твоим телом и твоим мозгом – компьютером.

И неужели ты веришь, что может быть душа у Горбачева, у ЕБоНа или Гитлера и ваши души встретятся на том свете и, может быть, даже подружатся? Конечно, нет, а потому успокойся и живи, как живется, независимо от того: есть ли у тебя душа или нет, и не уподобляйся тем несчастным людям, которые в церквях или из телевизора слушают всякий бред о человеческой душе и искуплении грехов своей души в каком-то ином мире.

Вечер закончился в молчании и Михаил Ефимович, допив свой квас, пошел спать на, привычное ему, место в соседней комнате – возвращаться в душный чердак ему не хотелось.

Х

В один из торговых дней, ближе к вечеру, небо неожиданно затянулось тучами, и едва Михаил Ефимович успел собрать и связать свои книги, как стал накрапывать дождь.

Прикрыв книги сверху полиэтиленовой пленкой, он торопливо пошел к своим товарищам, чтобы