В щупальцах дракона (СИ) - Александр Гарм

А может быть, он уже в Аду? Что, если эта пустыня — всё, чего он заслуживает. Одиночество. Пустота. Вечность.

Прошла, должно быть, тысяча лет, прежде чем к нему явился гость. О, как он был рад ему, пусть и бесплотному духу, голос которого доносился из толщи песков.

— Вот я и нашёл тебя, — сказал гость.

Голос его был глубоким и низким, точно вой ледяного ветра.

— Чего ты хочешь, дух?

— Твоей смерти.

— Тут ты опоздал, — со смехом ответил Андрей.

— Ты не надолго задержишься здесь, — ответил голос, — Как только вернёшься, я отправлю тебя назад и позабочусь о том, чтобы ты уже никогда не вернулся в мир людей.

— Надо же, — Андрей поднялся с песка и огляделся по сторонам, — Ты умудрился разом обрадовать и огорчить меня. Кто ты? Чем я насолил тебе?

— Меня зовут Неварральяхмансокадарпуаэльсотог. И я буду последним, кого ты увидишь, прежде чем я пожру твоё тело и душу.

— Стой, стой, стой, — замахал руками Андрей, — Наварр — кактебятамдальше. В чём твоя проблема? Давай, поговорим.

— Мне не о чем разговаривать с тобой. На языке моего народа ты шиаллих'кьерваль, убийца. На твоих руках кровь моего отца и деда, двух моих сестёр и племянника. Ты умрёшь!

— Это я уже понял, — вздохнул Андрей, — Можешь не повторяться. Ты знаешь, я здесь всего месяц. За это время убил, соглашусь, пару — тройку неприятных личностей. Но сестёр? Деда? Господи, друг, ты меня явно с кем‑то спутал.

— Не лги мне, шиаллих'кьерваль, кровь не смоешь, я чувствую их запах на твоих руках. Я узнал твой корабль, едва увидел его — другого такого нет, дерево в нём перемежается с ещё живой плотью и костями моих родичей. Мерзость. Оскорбление.

— Стой! — прервал его молодой человек, — Ты про 'Бритту'. Да, это мой корабль, но я отнял его у прежнего хозяина и знать не знаю почему он… Постой.

Плоть и кости родичей. Быть того не может. Он уже слышал голоса драконовых каракатиц, но ему и в голову не приходило, что разум их может быть настолько развит.

— Ты каракатица? Дракон?

— Дракон, да, — ответил голос, — Так зовёт меня твой народ. Сами мы зовёмся…

— Не утруждайся, — отмахнулся Андрей, — Я всё равно не запомню.

— Хтаф. Мы зовёмся хтаф.

— Да, это я могу запомнить, пожалуй. Послушай, Наварон — или как там тебя — я не убивал твоих родных. Это сделал прежний хозяин, я убил его. А кровь, я использовал её, чтобы победить моих врагов.

— Если так, то это благородно. Ты похож на воинов былых времён, что встречались средь моего народа. Сейчас таких уже не осталось.

Голос некоторое время молчал и Андрей не решался снова заговорить.

— Я должен это проверить, — наконец проговорил дракон.

— Валяй, — кивнул Андрей.

Он знал, что невиновен и ничего не боялся.

— Впусти меня, — проговорил голос.

— Впустить?

— В свой разум, — ответил Неварр, — Я должен убедиться сам.

— Ну… хорошо. Что нужно делать? — спросил Андрей.

— Просто не сопротивляться.

Молодой человек хотел ответить, но не смог. Звезда невероятной яркости поднялась из песка и коснулась его. Никогда ещё он не сталкивался с сознанием столь невероятного существа. На один миг дракон стал им, а он стал драконом. Существо было старым, очень старым — он видел воспоминания, накопленные за тысячи лет жизни. Все они были наполненны ощущением конца. Упадок, бесконечный, медленный, но неуклонный упадок. От Андрея ускользали мириады деталий, но он прочувствовал всю печаль создания, горевавшего по миру, который сам дракон никогда не видел. Этот мир жил лишь в бесчисленных рассказах старцев, в песнях и преданиях народа, навсегда ушедшего в бездну. Внезапно Андрей понял, что перед ним одна из немногих оставшихся мыслящих каракатиц. Бесчисленные племена народа Неварра рассеялись по океанам и давно превратились в дикарей, в животных — тупых, бессловесных тварей. В чудовищ из ночных кошмаров.

— Таков конец любого народа, — проговорил дракон, отпуская сознание Андрея на свободу, — Кануть в бездну, исчезнуть.

Он лежал на песке и глядел в вечно пасмурное небо.

— Ты и правда не убивал никого. Кроме моего племянника, — проговорил Неварр, — Зачем ты сделал это?

— Он… напал на меня. Вернее, я заставил его напасть.

— Но зачем? — печально произнёс голос.

Существо уже не казалось разгневанным. Скорее огорчённым.

— Тогда я ещё не умел управлять своим даром, — сказал Андрей, — Завладел сознанием твоего племянника, и пожелал своей смерти…

— А после передумал и заставил его убить себя, — закончил дракон, — Всё это очень грустно, но я понимаю. Ты ещё так молод.

Ну вот опять. То мальчик, то старик.

— Мне очень жаль, Неварр, — проговорил Андрей, — Если я как‑то могу искупить свою вину…

— Не убивай хтаф.

— И в мыслях не было, — ответил Андрей.

И тут же осёкся. Вообще‑то было. Он и правда подумывал о том, чтобы стать охотником на каракатиц — если надолго застрянет в этом мире.

— Не буду, — сказал он.

— Иначе я найду тебя и убью, — закончил дракон.

— Обещаю. И не потому, что боюсь умереть.

Хотя, чего уж там — и поэтому тоже, подумал он про себя.

— Хорошо, — проговорил дух, — А теперь проснись.

Безна схлынула и он открыл глаз.

Сильная качка катала его по постели из стороны в сторону, лишь высокие стенки не давали ему выпасть из неё. Маленькая каютка, низкие потолки, на крюке качается лампа.

С разбавленной драконьей кровью.

Второй глаз не открывался. Андрей осторожно ощупал голову. Большая часть её была обмотана бинтами, мокрыми то ли от крови, то ли от какого‑то снадобья. Он посмотрел на влажные пальцы, понюхал их и сморщился. Снадобье.

В отличие от горевшего лица, шея больше не беспокоила. Шрам от верёвки палача стал гладким на ощупь и совсем не саднил. Интересно, сколько времени прошло?

Можно было всё узнать даже не вставая с постели, но голова страшно болела. К тому же, после пусть и недолгого заточения в астральной бездне, возвращаться туда так скоро не хотелось.

Уцепившись за спинку кровати, он осторожно поднялся. Боль прошила правую половину лица и скользнула через шею по спине. Андрей сжал зубы и на секунду остановился, но всё же сел в постели. Рядом, подвешенный на верёвке, болтался медный кувшин. Андрей ухватил горлышко свободной рукой и поднёс к губам. Содержимое узлом связало пересохшее горло. Он закашлялся и принялся отплёвываться. Даже думать не хотелось о том, что там было.

Собравшись с силами, он встал и остророжно пошёл к двери. Страшно хотелось пить.