Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сам косить не стал, мне было интересно на СА посмотреть изнутри. Хотя, и косить не надо было, нужно было просто съездить во Владивосток, взять свою медицинскую карту и настоять на ЭКГ. Ни одна комиссия не пропустила бы. Там у меня еще по две блокады на каждом зубце было, и при физической нагрузке асистолия нет-нет, да вылазила. На третьем курсе меда я уходил в академ по болезни. Лучшая в мире советская медицина лечила мне банальную ангину… Если бы я уже к тому времени сам что-то не шарил в медицине, то инвалидность и скорое скопычивание были бы обеспечены. Потому что лучшее в мире советское школьное образование многих научило только зубрежке. Просто народ уже подзабыл, как его лечили лучшие в мире и самые нищие в мире советские доктора.
Армия меня поразила откровенным дурдомом. В ней было абсурдно абсолютно всё. Я имею ввиду именно солдатскую службу. С офицерской колокольни немного не так ситуация видится, но впечатление дурдома тоже очень сильное.
Портянки, сапоги, архаичная форма — это пустяки. Даже как интересная экзотика воспринималось. Трудности, физические нагрузки… — фигня это. Тем более при моей, более чем выше средней, физической выносливости. Да и мужиком, в общем-то, уже был, 23 года, не пацан 18-летний.
Когда биографией К. Е. Ворошилова я стал заниматься, то понял, откуда этот дурдом. Он был практически полностью перенесен из царской армии в Красную, а потом в Советскую этими баранами-военспецами, которыми засрал штабы сука-Троцкий. Уже на 8-м съезде ВКП(б) делегаты с фронта возмущались строевым Уставом. Там уже была дурость, что солдату рыбу удить запрещается. И это свинство развилось после 1953 года, когда народ был отлучен от власти и от контроля за властью, до степени крайнего маразма.
Армия для солдата была превращена в тюрьму, а для офицера — в каторгу.
Кто-нибудь может мне объяснить, почему еще вчерашняя молодежь, которая работала на производстве, училась в вузах, техникумах, ПТУ, ходила по улицам городов без конвоя и не грабила, не убивала, не насиловала советских граждан, вдруг, попадая в Советскую Армию, становилась настолько социально опасной, что ее боялись выпускать за пределы войсковых частей?
На территории ближайших населенных пунктов солдаты, если только они эту местность строем не проходили, попадали в крайне редкие увольнительные. Далеко не в каждые выходные и праздничные дни.
Долбанутые головой правозащитники, психопатичные комитеты солдатских матерей, тупорылые военные прокуроры и пузатый генералитет головы себе сломали до состояния идиотов, живущих с постоянно открытым ртом, пытаясь найти причины неуставных отношений в казарме и методы борьбы с ними.
Дебилы! Или нарочно тупили.
В тюрьме почему существуют бугры, мужики, шныри, опущенные… Да потому что — тюрьма. Ограничение свободы. Люди заперты в тесных помещениях. Не все друг другу нравятся. Не у всех приятные для всех привычки… Через некоторое время люди начинают звереть и устанавливается иерархия стаи. Сильные давят слабых.
Какого хрена, пидарасы вы гнусные, советских 18-летних пацанов, которые были призваны Родину защищать, заперли в казармы-тюрьмы? А, генералы-маршалы? Вы что, не знали, что даже космонавтов на короткие полеты отбирают по принципам психологической совместимости?
Я был на срочной взрослым человеком. Но через пару недель я озверел также, как и молодые пацаны. Ни одна психика не выдержит казармы, если у тебя нет возможности хотя бы на пару часов, хотя бы через день, выйти в город и прогуляться просто, пообщаться с людьми. Которых ты не видишь изо дня в день постоянно перед тобой. Это же не все твои закадычные друзья, и не все в носовой платок сморкаются…
* * *
У меня личных причин к дедовщине и прочей неуставщине вообще нет. Мне наплевать было. Конечно, я был намного старше сопризывников, старослужащие сержанты попытку проверить на стойкость сделали. Это же забавно — взрослого, по их меркам, мужика погонять, как духа. Придирались по пустякам, гоняли в наряды потяжелее пару недель. Я терпел. Дух же, чего рыпаться?! Но первая попытка приказать мне представить «фанеру к осмотру» закончилась пробиванием фанеры сержанта.
После отбоя вызвали на разборки в каптерку. Предъявили претензии, мол, если старше по возрасту, то особого отношения требуешь? Я ответил, что предъява не по адресу. Службу тащу не залупаясь. А если кто-то решил на мне крутизну показать и коллектив сержантский его в этом поддерживает, то, ребята, я с вами драться не буду. Вам просто станет страшно жить самим. Я не бить в челюсть буду, а выбивать глаза, проламывать черепа, кадыки ломать, руки ломать. Причем тогда, когда захочу. Вы спать бояться будете. Перетёрли нормально. Я после в этой учебке так и служил два года. Это мои друзья были.
Да уже через месяц я отделением командовал, и постоянным сержантским составом был принят в коллектив. Жрать в столовой перестал что-нибудь, кроме масло и яиц. Питались мы по ночам в каптерке жаренной картошкой с тушенкой. Каждый день.
Солдатский рацион. У нас в части не воровали. Так, по мелочи, некоторые крысы среди офицеров и прапорщиков тушенку, лук, морковку таскали с продсклада. Но по мелочи. Кормили сытно. Только чтобы эти свинячьи помои жрать, нужно было сначала несколько дней их просто нюхать. Проголодаться конкретно. А потом ничего — терпишь, но жрешь. Куда ты на хрен денешься?! Шрапнель — это еще деликатес. Нормально пролетала. У нас в части она напополам с сушенной картошкой в рационе была. День шрапнель. День сушенная картошка, якобы тушенная. Про первое я не говорю. Супы как раз более-менее терпимыми помоями были. Но эта сушенная картошка! Кто не ел, тот не поймёт. Чай. Вот только цветом на чай был похож. Тряпки половые в нем никто не стирал, конечно, но почему-то тряпками вонял. Мясо. Я до армии думал, что кенгурятина — это анекдот такой. Оказалось, на самом деле в Австралии покупали кенгурятину для армии. Ходили на станцию ее разгружали из рефрежераторов. Хотя. Может и баранина, но на тушах были синие чернильные штампы с изображением кенгуру. И передние ноги, как у зайцев. Нам говорили — баранина. Странные какие-то
