Зарубежный детектив - 87 - Лайош Грандпьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мейер в этом замешан?
Эллисон, казалось, не понимал.
— В чем? В смерти Листера? Бог знает. А почему он должен быть замешан?
Стрейндж оставил вопрос без ответа и продолжал:
— Упоминал ли когда-нибудь Прис имя Майкла Хейтера?
— Редко. Он говорил, что Майкл очень интересуется здешними делами. Помню, как-то раз он сказал, что они с Хейтером могут много чего предложить друг другу. Разумеется, они были очень разными людьми. В Хейтере слишком много от старой школы, я считаю.
— Да, — согласился Стрейндж, полагая, что сам он тоже приверженец старой школы. — А что Прис говорил про меня?
Эллисон смутился. Он явно симпатизировал Стрейнджу.
— Пожалуйста, не стесняйтесь.
— Прис говорил, что вы считаете себя в курсе всего происходящего, а на самом деле отстали на десятки лет, — выпалил Эллисон. — Он уверен, что, несмотря на годы, проведенные в управлении, вы так ничего и не поняли.
— Благодарю, — сказал Стрейндж, — спасибо за прямоту.
— Поэтому Прис и думал, что вы никогда ни до чего не докопаетесь. — Эллисон угрюмо улыбнулся. — Он ошибся.
Вид у Эллисона был измученный. Мысли путались, глаза с тревогой глядели в окно.
Настало время уходить. Стрейндж вновь поблагодарил Эллисона, поднялся а направился в кухню. Миссис Листер сидела за кухонным столом и занималась вместе с детьми составлением простой картинки-головоломки. Она вздрогнула, когда дверь открылась. Стрейндж поблагодарил и попрощался с детьми. В надежде растопить лед он склонился над головоломкой и поставил фрагмент картинки на свое место.
— Видишь, Джо, — сказал Стрейндж, — все дело в том, куда что поставить.
Дети тупо смотрели на Стрейнджа. Тони Эллисон и Сара стояли в холле у лестницы, бледные, измученные, сцепив пальцы и черпая мужество в своей любви.
— Спаси вас господь! — неожиданно сказал Стрейндж и бросился из дома. Шум захлопнувшейся дверцы машины эхом прокатился по пустой улице. Фургон стоял на прежнем месте, но вокруг, похоже, никого не было. Что будет с Эллисоном, пришло ему в голову, надеясь все-таки, что дом не прослушивается. Затем его обуял страх за себя, и он задумался о будущем.
Он обязан передать свой доклад Дейнджерфилду. Сейчас он единственный, кто проник в тайну. Листера больше нет, но и он не знал всего, что знает Стрейндж. Надо двигаться, тогда будет порядок. Он может ехать всю ночь. И все, что он узнал сегодня, записывать на пленку. Надо двигаться, тогда все будет в порядке. Отправиться сразу к Дейнджерфилду чересчур рискованно. Его схватят, если он попытается это сделать. Все, что ему остается, это предупредить Квитмена об опасности. Они не знают про Джеймса. Джеймс его главный козырь. Тут он рассмеялся. Согретый радостью, которую принесла ему эта мысль, он отправился на почту, чтобы послать свою последнюю телеграмму.
23
Квитмен был на работе, когда Лиз распахнула дверь квартиры. Снаружи на площадке стояли двое, в распахнутых дождевиках и слегка помятых костюмах. В иной обстановке они могли бы сойти за директора и его заместителя из второразрядной частной средней школы. Именно это заставило Лиз рассыпаться в извинениях по поводу своего халата, затрапезного вида и прочего. Узнав, что они — из министерства Джейми и желают «иметь с ней беседу», она смутилась и постаралась исправить положение с помощью кофейника, заправленного свежесмолотым кофе.
Посетители охотно пили кофе и со знанием дела любовались розовыми обоями в гостиной, как специалисты по интерьеру. Первым заговорил старший из гостей, мистер Холлингсворт.
— Позвольте перейти к делу, — заявил он, сразу же определив, что Квитмен не состоит с Лиз в браке и что они, как отметил про себя мистер Джиббен, помощник Холлингсворта, даже не помолвлены.
— Мистер Квитмен, — продолжал Холлингсворт, — на очень хорошем счету в министерстве, а вы знаете, кто работает хорошо и добросовестно на государственной службе, может всегда рассчитывать на повышение, — он говорил как офицер по вербовке. — Однако, я думаю, вам известно, мистер Квитмен — для Лиз было странно слышать, что ее любовника так титулуют — служит в одном из наиболее «политических» секторов министерства, который занимается не подлежащей оглашению, так сказать, секретной, информацией.
Лиз молча кивнула головой.
— По давнишней министерской практике, — продолжал Холлингсворт, — перед повышением полагается предпринимать то, что мы называем тщательной проверкой непосредственного окружения кандидата, его семьи, ближайших друзей, родственников и знакомых, чтобы, к нашему удовлетворению, установить, что она или он «чист», если вы понимаете, о чем я говорю.
— Верней, не замешан в шпионаже, — выпалила Лиз.
Мистер Холлингсворт несколько обиделся на прямоту.
— Или не подвержен некоторым формам давления со стороны.
— Вы имеете в виду шантаж? — проговорила Лиз, жалея теперь, что не открыла дверь в обнаженном виде. «Бедняга Холли, — подумал мистер Джиббен, — ты встретил достойного оппонента».
Но мистер Холлингсворт не собирался так легко сдаваться. Он сделал пометку в блокноте, и Лиз стала понимать, что если Джейми собираются повышать, то этому надо помочь.
— Еще кофе? — спросила Лиз с очаровательной улыбкой. Мистер Холлингсворт и мистер Джиббен с благодарностью согласились, и когда первый возобновил вопросы, то с радостью отметил, что отношение к нему изменилось.
— Вы говорите, что семь лет знакомы с мистером Квитменом?
— Да.
— Значит ли это, что вы много знаете о его прошлом?
— Да, много.
— Участвовал ли он в политической деятельности?
— Нет, насколько я знаю. Он весьма аполитичен.
— Как он голосует?
— Тайно, — вежливо произнесла она, и вопрос этот больше не возникал.
— Мистер Квитмен, по вашим сведениям, не совершал уголовных преступлений?
— Нет, — улыбнулась Лиз. — Знаете, Джейми не из таких.
— Итак, с тех пор как вы знакомы, — с торжественностью судьи подвел Холлингсворт итог сказанному, — он ни разу не привлекался к суду по вопросам политического радикализма или иного рода высказываний.
— Джейми питает великую страсть к средневековому рыцарству, — это замечание вызвало у мистера Джиббена неподходящие мысли. — Он пишет книгу.
— Замечательно! — промолвил мистер Холлингсворт, словно хваля любимого ученика. — А какие у пего отношения с коллегами, можете вы об этом сказать?
— Очень хорошие. Убеждена в этом.
— Общается ли он с ними в нерабочее время?
— Иногда.
— А с кем он общается?
— Понятия не имею. Это ведь не мои друзья.
— Вам говорит что-нибудь имя Рози Уолфорд?
— Нет. Кто это? — резко спросила Лиз.
— Коллега по работе, — он заметил ее реакцию, — а имя Чарлза Нива?
— Этого знаю. Он приходил к нам на прием. Недавно он поссорился с Джейми.
Холлингсворт сделал еще одну запись.
— Его очень ценил Стрейндж, — продолжала Лиз по собственной инициативе, стараясь создать положительное впечатление
