100 великих литературных героев - Виктор Еремин

Иван Сергеевич применил к Базарову знаменитый театральный принцип «свита играет короля». Не столько сами бессмысленные или отвратительные поступки и высказывания Евгения, сколько неадекватная реакция на них окружающих создают из молодого человека некое подобие нигилиста и благородного мыслителя. И все-таки и сам Базаров необычайно интересен нам сегодня и актуален как личность, ибо является выдающейся демонстрацией облика человека, жившего и погибшего в беспредельной и ничем не подкрепленной гордыне.

Иван Сергеевич сделал все возможное, чтобы доказать реальность своего героя. Он даже рассказал историю о том, как его в свое время удивил молодой провинциальный врач Д., с которого он и написал образ Базарова. Тургеневоведы даже попытались отыскать его и определили некоего уездного врача Дмитриева, умершего в 1860 г., но доказать свое предположение не смогли. Тогда появилась версия о другом прототипе – соседе писателя по деревне В.И. Якушкине.

К вышеназванным лицам добавились еще: молодой русский врач, встретившийся Тургеневу в поезде во время поездки в Германию; молодой доктор, с которым Тургенев познакомился в вагоне Николаевской железной дороги; частично – Чернышевский, Добролюбов и Белинский. Сегодня исследователи успокоились на всех устраивающей версии: Базаров – собирательный образ.

Катерина Измайлова

Николай Семенович Лесков – человек великой страсти, великих противоречий, великой Совести и великого патриотизма. Недаром А.М. Горький, прочитавший в 1909–1911 гг. на острове Капри цикл лекций под общим названием «История русской литературы», констатировал тогда, что Лесков писал «не о мужике, не о нигилисте, не о помещике, а всегда о русском человеке, о человеке данной страны. Каждый его герой – звено в цепи людей, в цепи поколений, и в каждом рассказе Лескова вы чувствуете, что его основная дума – дума не о судьбе лица, а о судьбе России».[281]

Именно в этих словах и вскрыта суть современного непонимания творчества Лескова. Николай Семенович – писатель судьбы Отечества, а сегодня в произведениях его нередко ищут квинтэссенцию русского характера, более того – образ русского народа. И это глубоко ошибочно. Лесков – ярчайший представитель разночинной литературы, следовательно, в книгах его (в продолжение аристократической литературы XIX в.) дано преимущественно аристократическое представление о русском народе, хотя и богато украшенное великим знанием внутреннего мира простого человека. К сожалению, знание не есть истина, и русский народ в творениях Лескова остается, с одной стороны, романтической мечтой, а с другой стороны, мрачным представлением писателя о нем. Отметим, что этой болезнью страдают творения всех ересиархов Великой русской литературы.

Лескова нередко называют самым русским, самым национальным писателем из всех писателей нашей земли. Идет это от той части отечественной интеллигенции, которую принято называть патриотической, исповедующей преимущественно уваровскую формулу «Самодержавие, православие, народность», а следовательно, признающей и даже провозглашающей страдательную подчиненность народа в отношении безответственных перед ним самодержавия (вообще всякой власти) и православия (церковной иерархии).

Николай Семенович сам неоднократно подчеркивал, что лучше всего ему удавались положительные характеры. Однако в положительных у писателя (особенно с годами) преобладают такие свойства человека, как покорность, готовность всепрощающе пострадать от власть имущего злодея, смирение пред уготованной судьбой. То есть в продолжение аристократической литературы Лесков приветствовал феминизированный лик русского человека. Ведь испокон века православная интеллигенция России провозглашала, что в отличие от богоизбранного народа – евреев, русский народ является народом богоносным, находящимся под Покровом Божьей Матери, а Россия есть юдоль ее, следовательно, Божеский лик русского народа – смиренно страдающая и уповающая только на Бога женщина.

Скажем прямо, такое понимание русского народа – чисто аристократическая и интеллигентская выдумка, не имеющая никакого отношения к реалиям. Интеллектуалам хотелось и хочется видеть народ таковым, чтобы исподволь в полной мере ощущать себя хозяевами, сверхчеловеками и спасителями, ну а предлогом к тому стал, как всегда, Бог и вера в него. Сама русская история, и уж тем более важнейшая часть ее – русская литература (вопреки многим ее великим творцам) и ее герои, тысячекратно опровергли навязываемый нам образ покорных, молящих и безмолвствующих русских. Не стали исключением и герои Лескова, в творениях которого даже старчество есть форма активного борения против земного злодейства за торжество добра Божеского.

Николай Семенович Лесков родился 4 февраля 1831 г. в селе Горохове Орловской губернии. Мать его, Мария Петровна Лескова (урожденная Алферьева) (1813–1886), была из орловских обедневших дворян. Отец, Семен Дмитриевич Лесков (1789–1848), выходец из священнической среды, служил дворянским заседателем Орловской уголовной палаты (следователем по уголовным делам). Николай стал старшим из семи детей Лесковых.

В 1839 г. отец со скандалом ушел в отставку, и семья перебралась на жительство в недавно купленное имение – хутор Панин Кромского уезда. В 1841 г. Николай поступил в орловскую гимназию, но учился неровно и в 1846 г. не выдержал переводных экзаменов. Однако ко времени отчисления из гимназии он уже подрабатывал писцом в Орловской казенной палате и активно вращался в кругу орловской интеллигенции.

Именно тогда Лескову довелось познакомиться с ссыльным малорусским писателем, этнографом и фольклористом Афанасием Васильевичем Маркевичем (1824–1867), под влиянием которого юный Лесков и избрал свой жизненный путь – юноша твердо решил стать писателем-этнографом.

После внезапной кончины отца в 1849 г. Николай был переведен по службе в Киев чиновником казенной палаты. Там он жил в семье дяди по материнской линии, профессора-терапевта Киевского университета Сергея Петровича Алферьева (1816–1884).

В Киеве в 1853 г. Николай Семенович женился на дочери состоятельного киевского домовладельца и коммерсанта Ольге Васильевне Смирновой. А вскоре началась Крымская война (1854–1856), перевернувшая все основы жизни российского общества.

В мае 1857 г. Лесков вышел в отставку и устроился в частную фирму «Шкотт и Вилькенс», которую возглавлял муж его тетушки Александры Петровны (1811–1880), обрусевший англичанин Александр Яковлевич (Джеймсович) Шкотт (ок. 1800–1860). Николай Семенович занимался переселением крестьян на плодородные земли, организацией предприятий в провинции, сельским хозяйством. Сам писатель впоследствии называл три года службы в фирме дяди счастливейшим временем своей жизни. Тогда Лесков объездил чуть ли не всю европейскую часть России, многое увидел и понял, собранного жизненного материала хватило ему на долгие годы плодотворного литературного труда.

К сожалению, дела фирмы шли неважно, и в апреле 1860 г. ее пришлось закрыть. Лесков вернулся в Киев и поступил на службу – в канцелярию генерал-губернатора. Одновременно он занялся журналистикой. 18 июня 1860 г. в журнале «Указатель экономический» анонимно была опубликована его первая статья – о спекуляции книготорговцами Евангелием. Однако началом своей литературной деятельности сам Лесков считал публикацию в феврале 1861 г. на страницах «Отечественных Записок» «Очерков винокуренной промышленности (Пензенская губерния)».

Это был переломный год в судьбе начинающего писателя. От Лескова ушла жена, он перебрался на жительство в Петербург, был признан талантливым публицистом…

А в 1862 г. Николаю Семеновичу впервые пришлось почувствовать свою инородность в петербургском обществе. Весной по столице прокатилась волна пожаров. Молва приписывала поджоги студентам-нигилистам. Возмущенный этими слухами, Лесков опубликовал в «Северной пчеле» статью, где призывал петербургского градоначальника разобраться в этом вопросе и, если студенты виноваты, наказать их, а если нет – пресечь клеветническую болтовню. У писателя нашлись недоброжелатели, которые стали распространять по Петербургу сплетню, будто Лесков призывает к расправе над прогрессивно мыслящей молодежью. Саму статью мало кто читал, а вот осуждение ни в чем не повинного журналиста оказалось всеобщим. Против Николая Семеновича негодовал даже Александр II. Только-только было отменено крепостное право (1861 г.), активно внедрялись демократические реформы, и общество находилось в состоянии восторга от собственного либерализма. Борцы за свободы жаждали жертвы-ретрограда. И таковым был избран столь удачно подвернувшийся под руку журналист-провинциал.

Бедный Лесков был потрясен и клеветой, и таким чудовищно всеобщим неприятием никем не прочитанной статьи. Никто не желал слышать его разъяснений – виновен и все! В конце концов Николай Семеновича был вынужден уехать на время за границу – в качестве корреспондента «Северной пчелы» он побывал в Австрии (Богемии), Польше, Франции…