Иоанниты - Сергей Жилин

Самое великолепное, если в письме окажется: "Отлично поработали, месье Тиболь, возьмите отпуск".

- Мне кажется, надо вернуться в дом Балестре, - рассуждая вслух, сказала Виктория.

- Ты про особняк в Коро?

- Нет же, тот, что на улице Ауруминга. Вспомни, Монарх ведёт там свои финансовые дела, раздаёт указания этим... мальчикам на побегушках. Судя по всему, он часто там бывает. Даже если и нет, там может храниться важная информация, где его искать.

- Звучит логично. Вот только в тот раз там было охраны по самую крышу.

- Большинство приехали с нами с шахты, - возразила Виктория, опасно размахивая револьвером, что Максвелл чуть слышно заблеял со страху. - В самом доме не так уж и много.

- Ты что на это скажешь? - ткнул я пленника тростью в лицо.

- Ох, я не помню там много охраны, даже когда там Монарх. Но я редко там бываю - до этого я работал по большей части в столице.

- Никакой от него пользы. Давай уже застрелим...

Но тут в дверь номера постучались, и стук этот произвёл такой эффект, будто меня самого застрелили! Подскочив на месте и отдавив несчастному Максвеллу ноги, я судорожно заметался взглядом в поисках двери, окунувшейся во мрак. Я перепугался так, словно сам Клаунг пришёл разорвать нас на куски.

Виктория в растерянности направляет дуло револьвера то на Максвелла, то на дверь.

Я был уверен, что мне не померещилось, однако повторный стук стал для меня неожиданнее и страшнее первого.

- Это послание от Монарха? - сипло прошептал я.

- Его человек оставил бы у портье и не в такое время...

- Ты знаешь, кто это? - подключилась моя дочь.

Среди нас троих ещё поискать, кто сильнее испугался. Явный фаворит Максвелл долго пытался сообразить.

- Нет, я никого не ждал...

Когда постучались в третий раз, стало ясно, что, как в детстве, под одеялом не отсидишься, тем более что мы все под ним не поместимся. Вскочив на ноги, я схватил горбоносого за шиворот и поднял следом за собой.

- Быстрее, одень что-нибудь и открой дверь.

Он засуетился: сперва попытался справиться с лампой, затем только сообразил, что без очков ему не управиться. Пока он носился со спичками, пока искал халат, спотыкаясь о всё, что только можно, неизвестный постучался ещё трижды; каждый раз всё настойчивее и настойчивее.

Наконец рохля подошёл к двери и обернулся за помощью. Мы с Викторией встали по обе стороны от него, стараясь держаться подальше. У каждого револьвер наизготовку, мы держим на мушке Максвелла.

- Не глупи, главное, - прошептал я.

Не факт, что он услышал. К чёрту, сам должен сообразить.

Очередной, прямо таки таранный шквал в дверь заставил несчастного дёрнуться всем телом. Чуть не уронив лампу, он всё же собрался и потянулся к ручке (дверь мы за собой не заперли, ночной гость давно мог зайти без спросу).

Щелчок, дверь немного приоткрылась и Максвелл успел пролепетать:

- Кто та...

Но дверь распахнули снаружи, кто-то молнией обрушился на бедолагу, скручивая его и затыкая рот. Ввалившись в номер, высокорослый налётчик усадил горбоносого на диван и навалился сверху. Лампа упала и потухла.

Не успели мы с Викторией зажечь узоры и наставить на неизвестного оружие, как в номер следом шмыгнул кто-то значительно меньше ростом и захлопнул дверь. Мы с дочерью замешкались, но разобрались-таки с гостями: Виктория подскочила к напавшему на Максвелла, а я сделал шаг к низкорослому, уткнув ему в голову револьвер.

Стремительный, как ураган, долговязый в мгновение ока ответно ткнул в Бестию оружие. Его невысокого товарища хватило лишь на то, чтобы испуганно взвизгнуть, завидя мой ствол. Да он вовсе оказался девушкой...

Кудрявая шатенка с пухлыми губами и большими глазами. Был бы я проклят, если бы не узнал её.

- Салли, ты чего здесь делаешь?!

- Август, так ты здесь? - разумеется, долговязый тип - это Истериан.

Глава XV

Как они шли навстречу

- Какой дьявол вас пригнал в Каледонию? - уронив руку с револьвером, спросил я.

- Мы тебя искали, - с доблестью в голосе ответил Истер.

- Я же вас не просил! Зачем?

- Август... - пролепетала Салли, опустив глаза. - Что у тебя с ногой?

Истериан, убирая оружие, тоже заметил протез и искусно выругался. Салли, не веря своим глазам, села на колени, чтобы поближе рассмотреть металлическую замену утраченной конечности. Затем она испугано и вопросительно заглянула мне в глаза.

- Мне её отрезали. Всё в порядке уже, не беспокойтесь.

- Тебе ногу отрезали? - привстал Истериан, почти позабыв о Максвелле. - Ты себя здесь вообще не берёг.

- Это были люди Монарха? - поднялась с колен Салли.

От этого вопроса меня всего передёрнуло.

- Вы откуда про него знаете?

- Пап! - не выдержав, выкрикнула Виктория, которая так и не решилась опустить оружие. - О чём это вы говорите? И кто эти люди?

Я даже не заметил, как перешёл с каледонской мроны на альбионский бриниум. Моя дочь в иностранных языках не сильна, так что весь наш разговор ей оказался совершенно непонятен.

- Прости, Виктория. Это мои друзья: Салли и Истер, я о них как-то рассказывал. Ты можешь опустить оружие, они ничего плохо не сделают.

- Ты их позвал? - с ошарашенным видом оглядела она незнакомую парочку.

- Нет, понятия не имею, откуда они здесь.

Внезапно Салли оказалась вплотную ко мне и скромно дёрнула за рукав. В полутьме на её лице легли витиеватые тени.

- Август, мне послышалось, или она назвала тебя папой? - продемонстрировала шатенка хорошее владение мроной.

Вот, честно говоря, совсем не думал делиться этой своей тайной. Даже с четой Шорш.

- Да, - нехотя брякнул я и отвёл взгляд, - это моя дочь, её зовут Виктория.

- Неужели? Господи, Август, я бы никогда не подумала, что у тебя есть дети. Я столько слышала, что... ну, прямо...

- Так, о чём вы там? - на сей раз мой долговязый друг остался не у дел, так как знать не знает каледонский.

- Это Виктория, - указала Салли на мою дочь и растянула радостную улыбку. - Август - её отец!

Брови длинноволосого подскочили к макушке, в недоумении всё его лицо перекосилось. Не меняя кривой мины, он долго переводил взгляд с меня на Викторию. Я заметил, что мою дочь это сильно смущает и, можно сказать, злит.

- Август, так у тебя есть дети? А чего ты раньше не хвастался?

- Это была тайна.

- Да ладно, мне-то мог сказать, - я не почувствовал в голосе друга ни капли обиды.

- Я не решился, - получается у меня отвечать лишь односложно.