Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры - Владимир Трухановский

Но безусловно ясно, что не менее чем на пять лег после 1857 г. денежные дела Дизраэли резко ухудшились, его долги существенно возросли. Называют цифру в 60 тыс. фунтов — сумма огромная, и с нее нужно было платить проценты и погашать основной долг. Правда, несколько увеличились и поступления. Опять с неба свалилась манна небесная. Один крупный землевладелец, пришедший в восторг от политики тори, однажды явился в штаб-квартиру партии и сказал, что хотел бы оказать партии солидную материальную помощь. Служащие дали ему неожиданный и странный совет: ему сказали, что он поможет партии… уплатив или облегчив личные долги ее лидера — Дизраэли. Рекомендация сработала. Эндрю Монтегю скупил все долговые обязательства Дизраэли и взял их под вполне скромный процент — 3 процента годовых. Кроме того, когда Дизраэли не был в правительстве, государство стало выплачивать ему пенсию в 2000 фунтов в год. По подсчетам, на 1866 г. доход Дизраэли достигал примерно 9000 фунтов: половина приходилась на него самого, вторую половину получала Мэри Энн (пожизненно).

В связи с благотворительностью Э. Монтегю Дизраэли едва не попал в весьма неприятную ситуацию. Он был человеком, помнившим добро, и когда стал премьер-министром, то по совету Роуза решил возвести Монтегю в звание пэра. Если бы подноготная выплыла наружу, то Дизраэли имел бы крупные неприятности. Но и здесь ему повезло — Эндрю Монтегю отказался от предложенной чести.

ВТОРОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ДЕРБИ — ДИЗРАЭЛИ

Политические партии и государственные деятели бывают в выигрыше не только в тех случаях, когда они искусно проводят глубоко продуманную политику. Иногда они неожиданно оказываются в преимущественном положении, если их главный противник допускает крупные ошибки и ляпсусы. Так случилось и с партией тори в 1858 г., когда она нежданно-негаданно оказалась, правда ненадолго, у власти.

Коалиционное правительство Пальмерстона подорвалось на двух политических минах. Сказалась излишняя самоуверенность премьер-министра. Он назначил на освободившийся средний министерский пост лорда — хранителя малой печати некоего лорда Клэйнрикарда, приятеля своей жены. В связи с его скандальной репутацией включение лорда в состав кабинета дискредитировало, по мнению общества, этот орган. Но Пальмерстон настоял на своем; казалось, он просто рехнулся. Это тот случай, который высвечивает роль жен государственных деятелей в политике. Жена заставила Пальмерстона пойти наперекор мнению общества и двора. 7 января Дизраэли писал леди Лондондерри: «Это назначение очень повредило правительству… Леди Пальмерстон собрала все свои силы, предприняла успешную атаку и протащила своего протеже. Нет ничего сильнее дружбы женщины, и это, пожалуй, единственное, что следовало бы иметь».

Второй просчет Пальмерстона был из области внешней политики. Ф. Орсини, итальянский революционер, член организации «Молодая Италия», 14 января 1858 г. пытался взорвать бомбой французского императора Наполеона III. Император уцелел, но 10 человек были убиты и 150 ранены. Бомба была изготовлена в Англии, в Бирмингеме. Франция потребовала от Англии принять закон, предотвращающий изготовление на английской земле снарядов для подобных целей. В стране отнеслись к этому спокойно, но, когда Пальмерстон внес соответствующий законопроект, у некоторых взыграла национальная гордость и раздались обвинения в «пресмыкательстве перед Францией». Для правительства создалась психологически неблагоприятная обстановка, но задний ход давать уже было поздно. Палата общин проголосовала против предложения Пальмерстона, и ему пришлось подать в отставку. Это открыло большие возможности перед Дерби и Дизраэли.

Настроение в консервативной партии было в пользу формирования правительства, хотя оно и не располагало бы большинством в палате общин, где соотношение сил было 3:2 не в пользу консервативного правительства. Премьером стал Дерби, Дизраэли получил портфель министра финансов. После 1852 г. в парламенте выдвинулась сильная плеяда новых деятелей, которые теперь стали в положение оппозиции к правительству. Это — Гладстон, Рассел, Пальмерстон, Грэхэм, Кобден, Брайт.

Наиболее выдающейся и перспективной фигурой был Гладстон, ставший непримиримым политическим врагом Дизраэли на всю жизнь. Гладстон родился в 1809 г. в Ливерпуле. Его отец был богатым бизнесменом, образованным человеком, приобщившимся уже к политике — состоял в палате общин, где поддерживал партию тори. Поэтому и его сын Уильям начинал политическую деятельность как тори. На формирование его личности сильное воздействие оказала мать, по происхождению шотландка, крайне религиозная. Именно она вырастила сына убежденно религиозным, привила вкус к поэзии. Уильям Гладстон учился в Итоне, закончил Оксфордский университет. Постепенно Гладстон трансформировался из консерватора, клерикала и протекциониста в либерала и сторонника свободы торговли. В конце концов он стал лидером партии либералов и вошел в историю как один из крупнейших государственных деятелей Англии.

Гладстон был высокообразованным человеком. Свободное время он посвящал изучению Гомера, Данте и Святого Августина. В политике отличался честностью, прямотой, последовательностью, стремлением к добру и справедливости, как он их понимал. В этом он был прямой противоположностью Дизраэли. Характер Гладстона, казалось бы, должен был служить препятствием для успешной карьеры, учитывая господствовавшие в стране нравы, но его положительные черты были настолько сильны, что производили неотразимое впечатление на современников. Он взвешивал свои поступки с позиции справедливости и не считался с тем, выгодны они для его карьеры или нет.

Когда Пальмерстон в палате общин произнес свою знаменитую речь о британском подданном и римском гражданине, шовинистическая истерия охватила палату общин и всю страну. Казалось бы, кто осмелится возразить. Но поднялся Гладстон и стал доказывать безнравственность приведенной министром формулы. Гладстон показал, что свободный римский гражданин был членом привилегированной группы агрессоров-завоевателей, победивших и подчинивших себе другие народы силой оружия. Римляне применяли к себе одни законы, а другие — ко всему остальному миру, отказывая другим народам в правах, которые присвоили себе. Гладстон считал, что такое положение несовместимо с истинным национальным достоинством, благородством и справедливостью. Англия поэтому не должна создавать для себя исключительных законов, особых принципов международного поведения и добиваться особых прав по сравнению с другими странами. Победил в конечном счете Пальмерстон, но эта речь убедительно показала, что такое Гладстон.