Черно-белая палитра - Ольга Куно

— Не за него, — обиженно пробурчал артист.

— Тогда, может быть, за излишне однообразные монологи? — высказала новое предположение я.

— А вот монологи — это не ко мне! — вскинулся «джинн». — Это работа сценаристов.

— Понятно, — кивнула я. — И сценарист в данном случае, как я понимаю, вот этот господин.

Я перевела взгляд на второго мужчину, того, что сидел на стуле. Тот не спорил, но и вступать в разговор не торопился. Меня это устраивало, поскольку с «джинном» я еще не закончила.

— Будьте столь любезны, не могли бы вы снять свой экзотический головной убор? — попросила я, намекая на белую чалму.

— Зачем? — искренне удивился тот.

— Хочу посмотреть, какого цвета у вас волосы, — не менее искренне ответила я.

По всей видимости, темная магия в данном деле действительно не задействована, но не хотелось бы получить неприятный сюрприз.

Волосы «джинна» на поверку оказались рыжими. Это меня не удивило; отчего-то именно такой цвет волос идеально гармонировал с его лицом. М-да, рыжий «джинн», которого выгнали из театра, не за пьянство. И что теперь с ним делать?

— Как же вам не совестно в столь сложное для государства время предаваться подобным глупым развлечениям?! — копируя его же собственную патетику, поинтересовалась я.

Артист заметил мой сарказм и явно обиделся.

— А что мне остается делать? Надо как-то себя прокормить. Вот и берусь за любую работу, какую предлагают.

— Если предложат убить кого-нибудь, тоже возьметесь? — невозмутимо поинтересовалась я.

— Я имел в виду работу по специальности, — огрызнулся он.

Наверное по-хорошему, человека, оставшегося без средств к существованию, действительно следовало бы пожалеть. Но опыт работы в участке научил меня одной простой вещи: будешь жалеть каждого преступника, входя в его положение, — отпустишь всех, и вскоре по городу нельзя будет ходить из-за расплодившихся воров, мошенников и убийц. Так что к оправданиям «джинна» я осталась довольно-таки равнодушна.

— А как вы считаете, довести человека до сумасшествия посредством работы по специальности — это нормально? — поинтересовалась я, и на сей раз жесткости в моем тоне было куда больше, чем иронии.

— Он вовсе не сошел с ума! — вскинулся артист.

Его сообщник кивнул, спеша подтвердить слова товарища.

— Какая похвальная осведомленность! — восхитилась я. — Верно, не сошел. Но это никак не ваша заслуга. — Сарказма в моих словах больше не было, только жесткость. — Вам крупно повезло, что у Вилмара Дрейка крепкая нервная система. — И правда, психика Дрейка чем-то напоминала мне бегемота: тяжеловесная, неповоротливая, но оттого и устойчивая. — Кто-то другой на его месте вполне мог бы помешаться или, к примеру, спиться с перепугу. Хорошенький бы получился воспитательный эффект.

— Человек, который поручил нам это дело, желал ему добра, — попытался оправдаться блондин.

— Полагаю, это его маман постаралась? — полюбопытствовала я.

Блондин немного поколебался, потом все-таки кивнул. И правильно: причин брать всю вину на себя и не сдавать заказчика у него не было.

— Мать своему ребенку плохого не пожелает, — вмешался артист.

Видимо, нравоучения он читал не только по заказу, но и вообще имел к ним склонность.

— Знаете, в некоторых случаях мало что бывает страшнее матери, желающей своему ребенку только хорошего, — отрезала я, припомнив пару историй из своей практики.

Разговаривать с артистом было больше не о чем, и я повернулась к блондину, который интересовал меня значительно сильнее. И не только потому, что в данном деле именно он, без сомнения, играл первую роль.

— Знаете, это действительно гениально, — с грустью сказала я. — По-моему, подобное еще никому не удавалось. Я ведь правильно понимаю: то, что вы сейчас делали, напоминает по принципу работу эхолиний и эхофонов? С той разницей, что вы оперировали не только звуком, но и изображением?

— В некоторой степени, — ответил блондин, имея в виду схожесть принципов. — Я могу передавать изображение на небольшие расстояния. Вот он, — кивок в сторону артиста, — лицедействует здесь, а видно и слышно его там, за стенкой.

— Это действительно впечатляет. И что, неужели вы не нашли своему таланту лучшего применения, чем издеваться над человеческой психикой?

— А какое ему можно найти применение? — пожал плечами блондин. — Я могу передавать изображение на мизерные расстояния, в радиусе нескольких ярдов. В большинстве случаев это вообще не имеет смысла. Ну будет человек стоять в двух ярдах от вас, а я сделаю так, чтобы вы его увидели еще и в пяти ярдах тоже. И что? Какая польза от такого дублирования? Единственный смысл — это когда изображение передается через стену, вот как сейчас. Но и это крайне редко бывает нужно.

— Если вы все делаете в одиночку, тогда конечно. — В арбалете точно не было нужды, так что я вернула его на специальный ремень. — Но вы хоть понимаете, чего можно достичь, если объединить ваш талант со знаниями рыжеволосых экспертов? Ни один маг не способен передать звук на такое расстояние, на какое он передается при помощи эхолиний. И тем не менее эхолинии были изобретены. Вполне вероятно, что вместе со специалистами по магическим технологиям вы могли бы создать прибор, аналогичный эхоприемнику, но воссоздающий не только звук, но и изображение. Визуальные эхолинии! И визуальные эхофоны! Вы только вдумайтесь в это!

Не знаю, как блондина, а лично меня эта идея приводила в священный трепет. Впрочем, и он слушал по меньшей мере с интересом.

— И вместо того, чтобы заниматься настолько перспективными проектами, вы тратите время на то, чтобы трепать нервы никому не навредившему человеку.

Все-таки я разговаривала с преступником и потому сочла нужным завершить разговор на укоризненной ноте. Такой ход заставил блондина начать оправдываться.

— Для того чтобы заниматься исследованиями подобного масштаба, необходимы средства, и немалые! — воскликнул он. — И где же я, по-вашему, их возьму? Пусть эта квартира не вводит вас в заблуждение. — Он обвел беглым взглядом богато убранную комнату. Жилье в этом районе, к слову, тоже являлось совсем не дешевым. — Это квартира не моя; госпожа Дрейк просто так устроила, чтобы я смог перебраться сюда на период, необходимый для ее проекта.

— Знаю, что это не ваше жилище, — кивнула я. — Мне известно, кто хозяин квартиры, а также куда и как надолго он уехал. Кроме того, и внешнее описание его имеется, и вы под него совершенно не подходите.

Я сжала губы, сцепила пальцы рук и в задумчивости устремила взгляд в одну точку. Блондин следил за мной с ярко выраженным беспокойством.