Неподвижная земля - Алексей Семенович Белянинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Появление Николки заставило Валентину Григорьевну — нет, не забыть, разве можно забыть, — но как-то вернуться к дому, к делам. Тем более и Валя уже начала работать, а окончательный переезд они отложили до той поры, когда Глеб сдаст фильм и они поедут за вещами.
С Николкой Валентине Григорьевне стало легче даже, чем с Валей и Глебом. Он требовал ежеминутного внимания, и стоило ей задуматься о своем, он сразу это чувствовал: «Баба, баба, баба!.. Матри!» И лихо прыгал с тахты на пол. Или, если они гуляли, каблучком старался разбить во дворе замерзшую лужицу — в начале апреля вдруг выдалось два или три холодных дня. Или просил: «Не плакай…» — она, глядя на него, вспомнила, что нынешним летом они собирались забрать Николку на дачу под Алма-Атой, а Валя и Глеб поехали бы к морю. Что ж, надо уговорить их, чтобы все равно ехали.
По вечерам, когда Николка спал, а Глеб еще не возвращался с «Телефильма», Валя в отцовском кабинете за секретером готовила свои первые передачи. Секретер ей был немного высок, и на стул, как в детстве, она подкладывала толстый том — старую «Гидрогеологию» в синем переплете. Валентина Григорьевна устраивалась в эти часы перед телевизором и бездумно смотрела все передачи подряд, прислушиваясь к стуку машинки. У Вали — совсем другой удар по сравнению с тем, как работал Юрий Константинович. Не спутаешь.
Приходил Глеб. Голодный и возбужденный. Валя кормила его ужином на кухне. Валентина Григорьевна к ним не присоединялась. Глебу хотелось выговориться, а в ее присутствии они, — может быть, и бессознательно, — переходили на пониженный голос. Она коротко спрашивала: «Как сегодня дела?» — «Хорошо… На той неделе думаю записывать диктора, — отвечал он и, чтобы не сглазить, добавлял: — А что получится — экран покажет».
Приняли «Целинных шоферов» благожелательно. На обсуждении хвалили режиссера, и директор предложил ему прочитать один новый сценарий. Раз он знает целину, пусть попробует сделать тридцатиминутный фильм о зерновой опытной станции. Правда, в штат они Глеба пока не могли взять. Заключат договор на постановку. Но это в общем не важно, это почти одно и то же — стаж не прерывается, А дополнительные единицы «Телефильму» обещали со второго полугодия.
За ужином Валентина Григорьевна, по семейной традиции при удаче, постелила на стол свежую, хрустящую скатерть, поставила бутылку шампанского, и тонкий хрусталь стал на свету лимонно-желтым, когда они подняли бокалы. Глеб немного кокетничал, притворялся, что этот предстоящий фильм интересует его как прошлогодний снег… Несколько лет он провел на целине, и хотелось бы поработать на каком-нибудь другом материале — на мангышлакском, например. А на целинные проблемы у него, пожалуй, притупился взгляд.
— Раз надо, снова наточишь, — сказала Валя. — Теперь тебе придется держать марку и доказывать, что успех твоих прославленных «Шоферов» не случайность.
Валентина Григорьевна добавила:
— Да. Наверно, у режиссеров, у писателей, у журналистов — это приходится доказывать каждый раз, каждой новой вещью. Каждой новой работой. Впрочем, а у гидрогеологов?.. А насчет прошлогоднего снега, Глеб… Юрий Константинович очень горячо доказывал, что это совершенно бессмысленное выражение. Этот снег — и для хлеба он нужен, и для пастбищ… И для рек. А повсюду в песках — и у нас, и в Туркмении, и в Узбекистане — на прошлогодний снег надеются, стараются сберечь его до капли — делают ямы для стока талых и дождевых вод. Называются они в обиходе сардо́ба или еще как.
— Как? — переспросил Глеб.
— Да, к а к.
Валя оживилась:
— А что, Глеб?.. Надо как-то найти способ вставить это в новый твой фильм.
— А что — конечно! Жаль только… Летом не снимешь снег, как бы оно следовало.
— А ты же, помнишь, снимал репортаж о снегозадержании? Метет поземка, полное безлюдье в степи, и вдруг — тракторы. И снежные валы, как застывшие волны.
— Наверно, оттуда и придется взять несколько планов, — согласился он. — И кроме того, зимняя степь сохранилась от моих «Шоферов». А то ведь срок сдачи у меня в начале сентября. Фильм по плану третьего квартала.
— Снег, снег… — продолжала Валя развивать эту мысль. — К весне он становится прошлогодним снегом. А прошлое хоть оно и проходит, но не проходит бесследно. Остается и все хорошее, и все плохое — тоже остается. Не так впрямую, понятно, но это должно чувствоваться.
Выглядело все это заманчиво…
— Тем более, — добавил Глеб, — что в сценарии есть наметки, позволяющие говорить не только о научных рекомендациях их опытной станции…
— А еще — о мужестве ученого, — закончила Валя, — который добивается осуществления своих идей, не считаясь с тем, что это может повлиять на его судьбу.
— Кажется, фильма еще нет, а дикторский текст вы уже наговариваете, — сказала Валентина Григорьевна. С тех пор, как Валя вышла замуж за Глеба, и Юрий Константинович, и она сама постепенно приучились смотреть документальные фильмы и разбираться в тонкостях документального кино.
— Это, пожалуй, больше, чем просто текст… Это вполне может стать образным решением, — сказал Глеб обрадованно.
— А ты так с этого и начинай… — Этим Валя не ограничилась, она не преминула упрекнуть его: — Тебе же в начале той недели сдавать режиссерскую разработку, а ты пока что всерьез за нее не принимался…
В среду по местному телевидению показывали фильм Глеба, и премьеру молодежь отмечала не дома, а в ресторане. Вероятно, решили, что дома это еще неудобно. И не отмечать было нельзя. Валя только позвонила — узнать, понравились ли матери «Целинные шофера» в окончательном их виде, и сказала, придут они поздно, пусть не ждет их, ложится, но не закрывает дверь на цепочку.
Фильм был действительно хороший. С настроением. В нем возникала нескончаемая дорога, которая то надвигается в ветровое стекло, а то — остается позади… И не просто километры отсчитывались на спидометре — цифры определяли мужество обветренных степными ветрами людей — шоферов, если мужество может поддаться цифровому выражению. Оказалось, может… Сильно был снят большой эпизод — спасательные работы во время жесточайшего бурана, который прошел по всей степи в начале минувшей зимы.
Юрий Константинович каждый вечер звонил Вале — она не находила себе места, ведь Глеб и его оператор уехали со спасателями, и он не мог дать о себе знать, потому что телефонная связь с районами была нарушена и долго не восстанавливалась. А потом задул еще один буран, не слабее предыдущего, и так неделю о Глебе ничего
