Тарзан из племени обезьян - Эдгар Райс Берроуз

— Тарзан, — тихо проговорил Арно. — Кажется, ремень подается…

— Хорошо. Скоро стемнеет.

— А как у тебя дела?

Человек-обезьяна не ответил.

Арно вздохнул и снова принялся дергать ремень.

Действительно, вот-вот должно было стемнеть, однако Тарзан знал, что сумерки в джунглях длятся считанные минуты, а вскоре после захода солнца на безоблачном небе взойдет полная луна.

К пленникам приблизился вождь с золотыми браслетами на руках и ногах, с широкой золотой пекторалью на груди. Некоторое он хмуро глядел на Тарзана и Арно; потом что-то повелительно крикнул, указав рукой сперва на белых людей, а после — на дом, который достраивали воины.

— Похоже, он велит перевести нас в хижину, — прошептал Джек, глядя вслед удаляющемуся вождю. — Может, мы зря стараемся, Тарзан? Сейчас тебя все равно раскуют и развяжут мне руки, тогда и рискнем…

Тарзан не ответил, по-прежнему трудясь над цепью.

Хотя жители поселка не проявляли большой враждебности, все равно в этой деревне было нечто, вызывавшее у человека-обезьяны растущеее беспокойство.

И он знал, что именно: в маленьком селении все было пропитано страхом.

В каждом движении воинов, почти не выпускающих из рук оружие; в испуганных быстрых взглядах женщин, говорящих мало и негромко; в скованных движениях жавшихся к ногам взрослых детей — во всем этом сквозил огромный страх, сгущавшийся по мере того, как тьма подбиралась к поселку.

Еще не погас закат, как женщины заспешили к домам, окликая на удивление послушных детей, а вслед за ними в хижинах скрылись мужчины. Больше того: даже часовые покинули смотровые площадки и устремились к жилищам….

Но сначала они нагромоздили у палисада несколько огромных кустов «кошачьего когтя», так что ворота полностью скрылись за возвышающейся перед ними колючей грудой.

— Черт! Мне это не нравится, — заметил Джек, который сидел лицом к ограде и имел больше возможности наблюдать за странными приготовлениями, чем Тарзан. — Надеюсь, они не собираются разжечь из всего этого костер, чтобы поставить на огонь котлы?

— Нет… Но дело все равно плохо, — сквозь зубы отозвался человек-обезьяна. — Такие заграждения чернокожие Мбонги ставили перед воротами своей деревни, когда к ним по ночам начинал наведываться хищник-людоед.

Тарзан почувствовал, как Арно вздрогнул.

— Ты серьезно? Неужели ты думаешь, что…

— Да.

На улице уже никого не осталось, кроме трех воинов, кончивших настилать крышу дома и теперь по приставной лестнице поспешно спускавшихся на землю.

— Ты хочешь сказать, что нас оставили на ужин зверю-людоеду?!

Арно рванулся и зашипел от боли в исцарапанном плече.

— Нет, кажется, нас сейчас попытаются перевести в хижину… Приготовься!

И человек-обезьяна напружинился, готовясь к схватке, как только с него снимут цепь. Ни у одного из воинов не было лука, а копья Тарзан вовсе не принимал в расчет…

Однако трое темнокожих мужчин вдруг замерли, не дойдя до пленников, и с ужасом уставились на что-то, находящееся позади Тарзана. Человек-обезьяна стремительно обернулся, чуть не свернув шею в попытке выглянуть из-за столба — и заметил быстрое движение рядом с воротами. Тень, еще более черная, чем палисад, мелькнула рядом со сваленными в кучу кустами и мгновенно исчезла. Но приемыш Калы, привыкший ловить взглядом молниеносные движения ночных хищников, понял, что это крупная пантера и что заграждение из кустов ничуть не помешало ей проникнуть в деревню.

— Господи… — прошептал Арно. — Ты видел?

— Да, — и человек-обезьяна удвоил попытки порвать цепь.

Теперь их жизнь зависела от того, удастся ли ему освободиться: воины, которым вождь велел перевести белых людей в хижину, в панике сами бросились внутрь и захлопнули дверь; один из них так спешил, что обронил копье у порога.

— Вернитесь! — крикнул им вдогонку Арно и разразился бессильной руганью.

— Тишше! — прошипел человек-обезьяна.

Джек замолчал, шаря глазами по теням, залегающим между хижин. Луна уже поднялась над поселком — и вот одна из теней плавно вылилась на залитую ярким серебристым светом улицу и превратилась в леденящий душу кошмар: в громадную могучую пантеру. Людоедка явно чувствовала себя здесь как дома, она лениво и уверенно вышла на свет и неторопливо огляделась по сторонам. Ближе всего к хищнице был Арно, и именно на него оценивающе уставились изумрудно-зеленые глаза огромной кошки.

Джек рванулся так, что ремень, стягивающий его запястья, затрещал — а человек-обезьяна, сознавая, что бессилен оказать другу реальную помощь, сделал единственное, что мог: испустил свой разрывающий уши боевой вопль, пронзительно прогремевший в ночи над вымершим безмолвным поселком.

Шита повернулась и одним скачком исчезла в темноте.

— Господи боже… — слабым голосом проговорил Джек. — В следующий раз предупреждай, что собираешься крикнуть! Меня чуть удар не хватил…

— Тшш… Она скоро вернется. Шита — не Сабор, ее не прогонишь криком…

Пророчество Тарзана вскоре сбылось: на сей раз пантера выскользнула из-за хижины справа и стелющимися шагами снова вышла на свет. Хлестнув хвостом по пятнистым бокам, она издала долгое мяукающее рычанье, как будто вызывала странную добычу помериться с ней силой голоса…

И тут от нового рывка Арно ремень наконец подался. Джек сбросил с рук ослабевшие петли и вскочил.

— Беги в дом!!! — гаркнул ему Тарзан: вывернув шею, он увидел, что пантера быстро приближается. — Эй, впустите его!!! Трусы!!!

Арно метнулся в темноту и исчез, а человек-обезьяна возобновил отчаянную борьбу с кандалами, не сводя глаз с мягко двинувшейся по кругу пантеры. Людоедка избрала жертвой громогласного человека возле столба и не интересовалась больше никакой другой добычей.

От рывков Тарзана столб трясся и трещал, с запястий человека-обезьяны, охваченных железными браслетами, капала кровь, но цепь не поддавалась. Рыча, пантера припала к земле, и приемыш Калы разразился в ответ таким же хриплым рыком, по-звериному скаля зубы…

Он не отрывал глаз от пантеры и не видел, как Арно, добежав до хижины, подхватил лежащее у порога копье и метнулся обратно — туда, где лютая тварь приготовилась кинуться на его друга.

Тарзан невольно сжался в комок и вобрал голову в плечи, когда пантера прыгнула…

Но когти хищницы не достали человека, которого она облюбовала в жертву. Между Тарзаном и людоедкой возник Джек Арно, и трехгранный наконечник копья пропорол пантере плечо, заставив ее перекувырнуться в воздухе.