Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это вряд ли, – отвечает связной. – Сам знаешь, что нам не дадут фондов на такое дело, ты и так на свою операцию всё выгреб на год вперёд.
– Знаю, но ты попробуй, – настаивал инженер.
– Попробую. Это всё? – Палыч встал.
– Нет. У тебя клетка открыта? Ключ там?
– Открыта. Ключ в замке.
Горохов открыл люк на улицу.
– Помбур, иди ко мне.
Помбур тут же стал спускаться в люк.
– Охранник? – сразу спросил Палыч.
– Нет, был один бот-охранник, пришлось его нейтрализовать. Но это тоже хороший бот, редкий, у нас такого не было. Этот бот умный. Техник.
– Техник? – удивился Палыч.
– Запросто может работать на буровой помощником буровика, может обслуживать дизель, разберётся с генератором, с квадроциклом. В электрике понимает.
– Иди ты! Серьёзно? – не верил капитан. – Неужели такой умный?
– В доме есть ещё умнее, настоящий бригадир, вообще может организовывать работы. Но тащить его с собой… опасно было…, – отвечал Горохов, поворачиваюсь к биороботу и открывая дверь клетки. – Помбур зайди сюда.
Помбур послушно вошёл в клетку, и Горохов закрыл за ним дверь, запер на ключ.
– Помбур, это Палыч, теперь ты слушаешься этого человека. Он определит тебе задание.
– Директива принята, слушаться Палыча, – сразу ответил биоробот.
– Отлично, – произнёс капитан. – Слушай, Андрюша, так улов у тебя неплохой, может, сворачиваться будешь? Скажи бабёнке той, что ждёт, что уезжаешь, и завтра вечером уже сам всё будешь рассказывать Костину.
Горохов задумался, он докуривал сигарету, молчал. Инженер чувствовал, что действие стимулятора заканчивается, чувствовал, как усталость вперемешку с болезнью свинцовой плитой опускаются ему на плечи. И разумные доводы связного звучали весьма убедительно, а мысль, что сейчас можно пойти и просто завалиться спать в прохладной рубке на давно знакомую ему койку, была весьма соблазнительной.
– Тем более ты сам говоришь, что этот Тарасов ещё тот варан, вцепился и не отпускает. Зачем тебе так рисковать? Мы тут уже двух уполномоченных потеряли. Ещё не хватало с тобой попрощаться.
Горохов и вправду устал, и даже не болезнь была тому виной, не бессонная ночь, он подустал от ежедневного напряжения, которое так умело ото всех скрывал. Инженер открыл люк и стрельнул окурком наружу, чуть помолчал и произнёс.
– Второй раз мне так близко уже подойти не удастся. Буду заканчивать операцию.
– Ну смотри сам, – произнёс Палыч, и на секунду задумался. – Значит так, через двадцать часов я буду в Березняках, два часа на доклад, часа три заправиться и подлататься по мелочи, подварить кое-что, и пятьдесят часов буду идти обратно против течения. Часов через восемьдесят буду тут. Нормально?
Это его отсутствие, а потом появление у пирсов могло броситься в глаза людям Тарасова, но делать было нечего, всё, что добыл инженер, нужно было доставить на север. Ну не мог же Палыч вернуться сейчас к пирсам и торчать там, имея на борту кучу улик и ворованного бота.
– Приезжай через неделю, – сказал инженер.
– Через неделю? – связной снова удивлялся. – Ты уверен?
Горохов устало кивнул:
– Приедешь раньше – это может броситься в глаза.
Когда он поднимался вверх, к скале, похожей на клык, хлопнул выстрел. И ещё один. Это дробовик Самары, который он ей подарил. Инженер не без труда взобрался на обрыв, револьвер в руке, и в свете луны увидел её фигуру. Она спокойно стояла на небольшом бархане, оружие на пчеле.
– Чего стреляла?
– Сколопендра.
– Ладно, поехали в лагерь, – произнёс Горохов.
А казачка, прислушавшись к удаляющемуся звуку дизеля на реке, удивлённо спросила:
– А бот где?
– Уехал, – он уселся на кресло пассажира и добавил устало, – поехали, Самара, мне нужно выспаться.
Он проснулся, а там, за стеной палатки, – знакомый звук. Это был смешанный звук тарахтевшего генератора и низкого урчания редуктора. Неужели Дячин уже тестирует привод? Хорошо бы. А тут как раз характерно и звонко звякнул замок, фиксирующий трубу на вышке. Точно, буровой мастер начал тестовое бурение. Значит, вышка уже готова! Раньше намеченного срока. Отлично. Горохов сел, он чувствовал себя неплохо, температуры уже не было, только разрез под мышкой болел. Взглянул на часы. Сутки проспал, больше… И его никто не будил, значит, Люсичка сюда не приезжала, знает ли она о том, что он выполнил свою работу? Интересно, доктора в городе уже хватились?
Инженер встал, выпил не меньше литра невкусной и тёплой воды и начал одеваться. Одежда вся была чистой. Самара постаралась. Это было приятно. Он вышел из палатки, уже не очень жарко; так и есть, Дячин начинает бурить. Все рабочие и боты возле буровой, Толик Баньковский тоже. Даже женщины стоят у своих палаток, все смотрят, как лебёдка тянет вверх очередную трубу.
Толик, едва заметил его, сразу подошёл и стал говорить:
– Ты выздоровел?
– Да, всё нормально.
– Долго спал.
– Температура высокая была, я при температуре сплю.
– А что вас так долго не было?
– Ты не представляешь, я бота потерял, – сказал Горохов и стал поглядывать на Баньковского, наблюдая за его реакцией.
– Бота? – удивился тот.
– Ага, налетел заряд внезапно, а мы в дороге, и он вывалился из кузова, а мы поначалу не заметили; как пыль чуток осела, кинулись искать, полночи искали, по всем кактусам и по всей колючке, что была в округе, прошлись, орали-орали, но не нашли, все следы уже замело.
– И что теперь будем делать? – расстраивался инвестор.
– Ничего, я потерял, я с этим и разберусь, – успокоил его инженер.
– А куда вы ездили-то? – спрашивал Толик расстроено.
Баньковский задал тот вопрос, на который ему, может статься, ещё придётся отвечать, но уже перед другими людьми.
– Мотался по пустыне, искал места, где ещё может быть вода.
– А что, мы можем не найти воды на нашем участке? – Толик сразу перепугался ещё больше.
– Толя, ты рано паникуешь, – сказал Горохов и, увидав Самару, пошёл к ней.
Ему нужно было кое-что ей объяснить насчёт того, где они пропадали целые сутки.
Он переговорил с ней, она всё понимала, история про потерянного бота её не удивила, она накладывала ему еду и слушала, что он ей говорил: ездили на северо-запад, отъезжали на тридцать и больше километров, до самой реки, там кочевье чужое, поэтому старались на глаза местным не попадать, искали низины,
