Книга 7. Дорога в бесконечность - Юлиана Суренова

Мати же со спокойной душой двинулась следом.

Миновав врата, они начали подниматься по беломраморной лестнице. Ступеньки поскрипывали под ногами, словно снега пустыни.

"Ничего удивительного, - подумала Мати, - это ведь облачная лестница, а всем известно, что облака состоят из снега…" -Харрад,-когда половина лестницы уже была пройдена, спросила девушка у шедшего чуть впереди служителя, - вот ваш храм состоит из белого, синего и черного ярусов. И они все посвящены одному богу-покровителю? Или у Курунфа их несколько?

- Это сложный вопрос, - он впервые не ответил ей прямо, во взгляде забрезжило сомнение, так, словно он не был уверен, что собеседница поймет его.

Мати тотчас пронзила ледяная игла обиды, губы дрогнули, скривившись в усмешке.

Весь ее вид говорил: "Куда нам, серым караванщикам, до ваших служительских премудростей! ", губы же произнесли:

- Мне просто показалось странным, что у вас не один храм, а три, да еще разного цвета.

Служитель молчал, не спеша с ответом, и девушка продолжала, пытаясь отыскать его сама:

- Может быть, если мы войдем в внутрь, я пойму…

- Мы войдем, - успокоил ее спутник, однако тотчас добавил: - Но не сейчас. Эта лестница - только для идущих на самый верх. Потом, когда будем спускаться, ты сможешь выбрать другие, боковые, и пройти по всем ярусам…

- Пожалуй, лучше не надо… - пробормотала Мати. Она нахмурилась, размышляя над словами горожанина. Девушке совсем не понравилось то, как все это прозвучало. Не угрожающе, нет, но… зловеще.

"В одном городе мне уже предлагали заглянуть в его святая святых, - подумала она, - но за это знание мне нужно было отдать все, что у меня было, даже саму себя…" -Что, передумала? - служитель глядел на нее с тенью усмешки на губах. - Вот уж не подумал бы, что ты упустишь такую возможность. Обычно все только и мечтают о том, чтобы заглянуть в храм. Один миг в нем дает ответы на больше вопросов, чем способна найти целая вечность в любом другом месте земли.

- Мне доводилось бывать в храмах, которые посещали небожители, - пробормотала Мати.

- Тебе там не понравилось? Конечно, иначе ты вспоминала бы о них совсем с другими чувствами и спешила навстречу новым встречам, а не шарахалась, словно от вестников смерти… Интересно, почему?

- Там всегда что-то случалось.

- И по большей части не очень хорошее?

- Совсем плохое.

- Может быть, все дело в том, что это были храмы, построенные верой, а не мечтой.

Ведь вера - вещь вынужденная. И вынуждающая. Потому что против нее никто не смеет пойти, хотя порой очень хочется. Мечта - нечто совсем другое. Она свободна, как может быть свободна только она одна. Ведь каждый мечтает лишь о том, чего действительно хочет.

- И, все же… - Мати огляделась вокруг в задумчивости. - Вряд ли все три храма посвящены одному богу. Вот первый ярус. Белый храм… Здесь сложно ошибиться.

Белый цвет принадлежит только госпоже Айе. Это ее край, мир снежной пустыни, мир сна, а, значит, и мечты. Думаю, внутри он подобен обычному земному храму. Те же тронные залы, фрески, статуи воинов, залы…

- Может быть, - хмыкнул служитель, - людская фантазия ограничена. И в большинстве своем мечтают люди о том, что знают, что видели когда-то…

- И врата… - словно не слыша его, продолжала девушка. - Это грань между сном земной жизни и вечным сном. Кому не дано подняться выше, тот возвращается назад, чтобы переродиться…

- Возможно, весьма возможно… А остальные храмы?

- Синий цвет… - Мати задумалась. Она не знала, чей это цвет, а в голову ничего не приходило. Наверное, какой-нибудь незначительный маленький божок. Ей он совсем был не интересен. Промежуточный храм - словно переход между двумя залами и не более того… Другое дело - третий, черный… - Первый храм самый большой.

Его стены самые мощные. Стоящий у подножия может даже считать его основным.

Верхний почти не виден, черная тень во мраке. Он совсем маленький. И, все же, почему-то мне кажется, что именно он -главный. Остальные нужны лишь для того, чтобы вознести его над землей и небесами, жизнью и смертью.

Брови служителя приподнялись, глаза с удивлением взглянули на девушку, губы на мгновение сжались в тонкую нить, затем шевельнулись, словно Харрад собирался что-то сказать, но передумал, и потому с них не сорвалось ни слова. Голова наклонилась в сторону, однако, если бы кто взглянул на него в этот миг, он вряд ли бы понял, кивает ли горожанин, подтверждая верность предположений юной караванщицы, или, наоборот, качает головой в знак несогласия.

Так или иначе, Мати смотрела в этот миг совсем в другую сторону, не нуждаясь в подтверждении своих предположений. Тем более что как раз в этот миг ее внимание привлекло… Она и сама не сразу поняла, что.

Караванщица огляделась, застыла на мгновение, прислушиваясь к тем звукам, которые доносились из тишины. Но кроме шелеста дыхания да стука своего сердца так ничего и не услышала. Тогда она принюхалась. Не пахло ничем. Совсем.

"Вот еще непонятность…" - подумала она, а затем села на последнюю золотую ступеньку.

- Ты что, устала? - спросил служитель.

- Нет, - в первый миг ответила девушка, потому что дело было совсем не в усталости, однако затем решила: "А какая, в сущности, разница? Кому дело, правду я говорю или нет?" - Да, устала, - проговорила она. - Ничего, если я немного посижу?

- Здесь? - удивленно взглянул на нее служитель. - Однако, если ты этого хочешь… - он не видел причины возражать.

Что касается Мати, то она несколько мгновений сидела, наклонив голову на бок, и глядела на черные ступеньки.

- Странно, очень странно… - сорвалось у нее с губ.

"Ступени должны быть другими… - она была уверена в этом. И дело было не в том, что ей не нравился их цвет, просто… - Это не тот черный цвет, - в то же время ее совершенно не смущало, что считалось, будто люди видят лишь один оттенок черного. В отличие от белого, желтого, зеленого… Да почти всех остальных цветов. Нет, Мати знала - черный имеет даже больше оттенков: черный с золотом, черный с серебром, черный с перламутром и синевой, черный с красным… В общем, он мог включать в себя все, что угодно. - Этот, например, черный с золотом, - ее губ тронула усмешка. Мати хмыкнула. - Такое чувство, что он смеется. Его веселит совершенно все: небо наверху и земля внизу, люди, приходящие к храму, и птицы, летящие неизвестно куда. Он готов находить смешное в чем угодно. Но тот, к чьему храму ведут эти ступени… Он ведь совсем не такой. Он… - девушка задумалась на миг, вспоминая. - Его скорее можно назвать хмурым, чем весельчаком. И уж конечно он никому не позволил бы потешаться над собой. А когда не хочешь, чтобы над тобой смеялись, ты не даешь повода… Никогда. Потому что не желает, чтобы наступил момент, когда кто-то воспримет нечто серьезное как шутку и станет смеяться. И…" В то же время она была почти уверена, что служитель считал себя слугой именно Нергала.