Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс

подмечая мириады красноватых отражений в выпученных фасетчатых глазах. «Любопытно и многозначительно!» – подумал Риальто.

Поглотив умом все аспекты внешности и повадок насекомого, Риальто обратил внимание на весь пейзаж в целом. Он измерил крутизну лугового склона, спускавшегося к реке Тс, и пронаблюдал за распределением по нему трав различных разновидностей. Он изучал кряжистые толстые стволы деревьев на краю леса, красные косые солнечные лучи, пробившиеся сквозь листву, иссиня-черные и темно-зеленые тени. Абсолютная острота его зрения была примечательна – так же, как не менее чуткий слух… Риальто пригнулся, напряженно прислушался… Что это? Вздохи почти неуловимой музыки?

Нет, тишину ничто не нарушало. Риальто расслабился, улыбаясь своим странным капризам, и налил себе еще одну, последнюю, чашку чая… Она остыла на столе – Риальто даже не вспомнил о ней. Подчинившись внезапному порыву, он поднялся на ноги и прошел в приемную, где набросил на плечи плащ, надел охотничью кепку и взял легкий жезл, известный под наименованием «Бич Мальфезара», после чего вызвал Ладанка, своего камердинера и доверенного помощника:

– Ладанк, я пойду прогуляюсь в лесу. Не забывай время от времени взбалтывать суспензию в пятом чане. Если хочешь, можешь заняться дистилляцией содержимого большого голубого перегонного куба и слить полученную эссенцию в колбу. Обязательно закрой ее пробкой! Нагревай куб потихоньку и старайся не вдыхать образующиеся пары – из-за них лицо может покрыться гнойной сыпью.

– Будет сделано. А как быть с клевенджером?

– Не обращай на него внимания. И не подходи к клетке. Помни: вся его болтовня о девственницах и сокровищах – сплошные враки! Сомневаюсь, известен ли ему вообще смысл этих терминов.

– Как прикажете.

Риальто вышел из усадьбы и спустился по углублявшейся в лес луговой тропе, ведущей к каменному мосту через Тс.

Тропа, протоптанная ночными тварями, зачастую пересекавшими прибрежный луг, через некоторое время оборвалась. Риальто, однако, шел дальше, туда, куда позволяли идти лесные прогалины: по полянам, где траву украшали яркие пятна многочисленных самосветов, красных луговых медуниц и белых димфний, – мимо стройных белоствольных берез и черноствольных осин, огибая выступавшие из подлеска скальные обнажения, перешагивая через родники и ручейки.

Если по лесу и бродили другие существа, их не было заметно. Выйдя на лужайку с единственной березой в центре, Риальто остановился и прислушался… Кругом царила полная тишина.

Прошла минута. Риальто сохранял неподвижность.

Тишина. Но такая ли уж полная?

Если ему послышалась музыка, звучала она, конечно, только у него в голове.

«Любопытно!» – подумал Риальто.

Он стоял под открытым небом; одинокий хрупкий ствол березы белел на фоне густой рощи черных деодаров. Когда Риальто повернулся, чтобы уйти, ему снова показалось, что он слышит музыку.

Беззвучная музыка? Противоречие по определению!

«Странно! – говорил себе Риальто. – Тем более странно, что музыка явно исходит из внешнего источника…» Ему снова показалось, что откуда-то доносятся мелодичные звуки – нечто вроде беспорядочной россыпи аккордов, вызывающих смешанное сладостное, меланхолическое и торжествующее ощущение, отчетливое и в то же время неопределенное.

Риальто вглядывался во всех направлениях. Казалось, музыка (или магические аккорды – что бы это ни было) звучала где-то поблизости. Осторожность побуждала Риальто не оставаться на лужайке, а поспешно, без оглядки, вернуться в Фалу́… Тем не менее он направился вперед и вышел на берег небольшого пруда, темного и глубокого; противоположный берег четко отражался в его зеркальной поверхности. Риальто, снова замерший в неподвижности, увидел в пруду отраженную фигуру женщины – необычно бледную, с длинными серебристыми волосами, перетянутыми черным обручем, на ней было легкое белое платье до колен, оставлявшее обнаженными руки и ноги.

Риальто поднял глаза, глядя на противоположный берег, но там не было ни женщины, ни мужчины, ни какого-либо иного существа. Опустив глаза к поверхности пруда, однако, он снова увидел отражение стоящей женщины.

Несколько долгих секунд Риальто изучал это отражение. Насколько он мог судить, у высокой женщины были небольшие груди и узкие бедра; она казалась свежей, тонкорукой и тонконогой, как юная девушка. При всем том лицо ее нельзя было назвать деликатным или классически пропорциональным: оно выглядело застывшим, лишенным всякого намека на легкомыслие. Риальто Изумительный, заслуживший свое прозвище благодаря обширному опыту в области каллигинетики, находил ее прекрасной, но суровой и, скорее всего, неприступной – тем более что она соглашалась показываться исключительно в виде отражения… «Возможно, тому есть и другие причины», – подумал Риальто, уже почувствовавший желание непременно узнать, кем была таинственная обладательница отражения.

Вслух Риальто произнес:

– Мадам, возможно, это вы привлекли меня сюда неуловимой музыкой? Если так, объясните, какой помощи вы от меня ожидаете? Хотя, разумеется, я не могу брать на себя никаких определенных обязательств.

Женщина отозвалась холодной улыбкой, что не слишком понравилось Риальто. Он чопорно поклонился:

– Если вам нечего сказать, я больше не буду навязывать вам свое присутствие. – Он еще раз сухо поклонился, и в то же мгновение что-то толкнуло его вперед. Риальто свалился в пруд.

Барахтаясь в обжигающе холодной воде, Риальто подплыл к ближайшему краю пруда и выбрался на берег. Он не видел вокруг никого, кто мог бы толкнуть его в спину.

Поверхность пруда постепенно разгладилась, но отражение женщины в белом платье уже исчезло.

Промокший Риальто угрюмо побрел назад в Фалу́, где позволил себе принять горячую ванну и напиться чаю из вербены.

Некоторое время он сидел в лаборатории, изучая различные трактаты восемнадцатого эона. Ему не понравилось приключение в лесу. Он ощущал озноб, у него то и дело звенело в ушах.

Наконец Риальто приготовил профилактическое тонизирующее средство, но от него стало только хуже. Он принял таблетку снотворного, лег в постель и, наконец, забылся беспокойным сном.

Недомогание продолжалось три дня. Утром четвертого дня Риальто связался с чародеем Ильдефонсом, проживавшим в за́мке Бумергарт на берегу реки Скаум.

Рассказ Риальто встревожил Ильдефонса – настолько, что он срочно прилетел в Фалу́, воспользовавшись самым малозаметным из своих воздушных экипажей.

Риальто подробно изложил последовательность событий, завершившуюся его падением в лесной пруд.

– Как видите, у меня есть все основания с нетерпением ожидать вашего заключения.

Нахмурившись, Ильдефонс смотрел в сторону леса. Сегодня он явился в своем обычном обличии дородного лысеющего господина средних лет со светлыми бакенбардами и добродушно-простоватыми манерами сельского помещика. Два чародея сидели неподалеку от усадьбы Риальто, в ажурной беседке, увитой пурпурной лозой плюмантии. На столе у беседки Ладанк расставил блюда с замысловатыми пирожными, чайники с несколькими сортами чая и графин мягкого белого вина.

– Несомненно, имеют место чрезвычайные обстоятельства, – размышлял вслух Ильдефонс. – Особенно если принимать во внимание мой собственный опыт.

Риальто с подозрением покосился на Ильдефонса:

– С вами сыграли примерно