Охота на оборотня - Алина Илларионова

— Обезболивающее бы, — заметила девушка.

— А как же без него? Есть у меня! — ухмыльнулся Аким и с ловкостью ярмарочного фокусника выудил откуда-то из-за пазухи здоровенную мутно-зелёную бутыль. Остальные стражники завистливо причмокнули и тоже полезли под куртки.

— Это ч-что, он?

— Он, родимый! И от телесных мук избавление и душе утеха! — заявил мужчина и жадно приник к заветному горлышку.

Выхлебав в три глотка половину бутыли, Аким невозмутимо уставился на девушку — давай, мол, штопай, чего смотреть? А посмотреть, как раз, было, на что. Ещё совсем недавно Алесса искренне восхищалась крепким телосложением аватара, но в шкуру стражника с лёгкостью поместились бы два Вилля с половиной.

Они сидели на диване, а остальные расположились, где придётся, лишь бы подальше от останков Берты — ни смотреть на них, ни, тем паче, убирать, не хотелось никому. Грайт со вздохом уселся прямо на пол рядом с воспитанником, и к ним же пристроился домовой. Алесса не успела обработать укусы Вилля и свой, но его рана хотя бы выглядела сносно, а вот у неё от запястья до плеча разбежалась под кожей тёмная паутина, жутко колючая и щекотная одновременно. Обожжённую кисть она замотала бинтом, чтобы стражники не пялились с жалостью. Больно — не смертельно.

— Сспаси-ибо, госспожа, — возникший на спинке дивана кот церемонно прижал к груди лапу и поклонился.

— Вояка! Настоящий оррк! — Риерт гулко хлопнул по груди, и молчаливое напряжение лопнуло. Девушка рассказывала непривычно сухо, удивляясь самой себе, но стражники одобрили, а суровый господин Грайт улыбнулся вновь. Как баш на баш, ей поведали о жадных вампирах, бравой Лушке и чёрном козле.

Царапинами Акима наградила Бриенна. Женщина привела в город труп, успешно миновав усыплённых стражников, и спустя какое-то время Берта превратилась из окоченевшего разупокоенного в вампира или попросту упыря. Она покусала родителей, а затем пошла к любимому, где и обрела покой. Ставшие нежитью Бриенна и Лемех для начала перекусали всё стадо во главе с чёрным козлом, но этого им показалось мало. Чета вампиров отправилась в один из соседних домов — к Мирону. Вероятнее всего, ползли по крышам, как и Берта.

О ту пору Лесович переживал у мельника вторую смерть жены. И был он при внучатах, а Мирон — при дочерях. Семейную идиллию нарушил тихий стук в окно, а затем к стеклу прильнуло бледное лицо, одновременно знакомое и чужое. Впрочем, Бриенна давно перестала походить сама на себя, и дверь чуть было не отперли.

Их спасла Лушка, ярая охотница до народных баек и суеверий. Девушку насторожил жадный взгляд, и показалось ей, будто из-под бледной верхней губы женщины торчат клыки. Если за воротами бушуют лопари, то причиной их нашествия вполне мог стать поднявшийся из могилы упырь. Всем шестерым пришла на ум Берта. Лукьяна слышала, будто упырь в первую очередь идёт к тому, с кем его связывают общие дела, любовные либо житейские. Видимо, чета вампиров-овцеводов пришла требовать зажатую монетку за дармовую скотинку. Желательно, с кровью.

Стали думать да гадать, как от вампиров избавиться, и вот тут дура Лушка показала себя во всей красе и грации. Она выскочила через заднюю дверь с шишом наперевес и воплем: «На-куси выкуси!» Вампиры бросились за резво тикающей обратно девицей, да и попались, как мальки в сачок! Сенька, таившийся за углом, повесил амбарный замок на внешнюю дверь, а Венька, едва девушка, миновав сени, забежала в дом, закрыл внутреннюю. И остались запертые вампиры куковать да «кусить» друг друга.

— Нас Ташка-постррелёнок с полдорроги перрехватила, — пробасил Риерт, ворочаясь в узковатом для него тёмно-зелёном кресле. — А потом мы вампирров перребили, а мельничонки к пасечатам на рруки попадали. Обморрок!

— К дочери Брина ушла, как и хотела, — негромко сказал Берен. — А вот Лемех…

— А Лемех — к жинке. Всегда теперь вместе будут, — Темар говорил, завершая обряд созидания козьей ножки, забиваемой прямо на капитанской светлой столешнице.

— Любовь-то она разная бывает, с емоциями, да-а! — развёл руками Сатьян.

— По мужику и баня, — Темар выпустил первое колечко, в аромате которого знахарка мигом уловила оттенок дурман-травы, и, блеснув девушке лукавым глазом, многозначительно крякнул.

— С ума сойти! — девушка, перекусывая нитку, звонко клацнула зубами. Кот согласно вздохнул.

— Да-а, полоумие у них в хлеву натуральное, — отозвался Соррен. — С десяток овец уцелело да козёл, так все ж вупыри!

— Козёл-вампир?!

— Ага, токмо чумной какой-то. На нас и не зыркнул, а Веньку в овечьем тулупчике завалил и ну лобызать! Да с емоциями! — Сатьян ткнул корявым пальцем в потолок, демонстрируя, насколько высоки и чисты были помыслы вампирячьи. — Теофан велел их в тюрьму свести, говорит, на опыты…

— Будешь? — спросил Аким, протягивая бутыль знахарке.

Алесса отрицательно замотала головой, пытаясь одновременно переварить известия и собраться, чтобы руки не дрожали. Она прикончила влюблённую упырицу именной эльфийской саблей, город атаковали лопари во главе с покойным капитаном стражи, сумасшедшая нежить пришла за денежкой к мельнику, а в тюрьме вместо святого жреца сидит теперь стадо вампирюг. И сам Берен Грайт назвал её дочкой. Бардак!

— Как хочешь, — вздохнул стражник и вылил остатки на заштопанную рану. И даже не поморщился! — Дезинхеция!

Глава 16

Вскоре стражники разошлись для дальнейшей дезинфекции, внешней и внутренней, а Берен Грайт остался. Вооружился ножом и старой половой тряпкой и принялся отскребать от пола останки Берты.

Девушка старательно не обращала внимания, а, когда он перенёс воспитанника в кровать, присела рядом. Правое запястье Вилля было туго перебинтовано, как и её обожжённая левая кисть, что Алесса хладнокровно признала художественно симметричным. Утром будет грандиозный скандал из-за тряпочки, но сейчас господин капитан во власти маленькой знахарки. Нет, бывший господин капитан…

— Хочешь знать, что произошло, Алесса? — Берен зашёл в спальню без стука, выразительно покосившись на тумбочку, где Симка охранял значок, обняв его лапами.

Зосий давно порывался уехать из города. Охотника и мага раздражал коллега Теофан, норовящий вместо звонкой монеты расплатиться за шкурки храмовыми свечами, доводил до бешенства капитан-зверолюб. Ему, ценителю перца и крови, опостылела размеренная жизнь города-общины. Этой зимой Берен решил подписать запрет на капканы и ввести штраф за браконьерство, о чём и предупредил мужчину. Зосий хотел уйти с фейерверком, и в Северинге появился ишицу в облике снежного пса. Агафья и Демьян были в городе личностями известными, потому на них пал выбор. Зосий хотел посеять неразбериху. Берту убили, чтобы сделать больно Виллю, и по той же причине было совершено покушение на саму Алессу. Вероятно, убийства продолжались бы до тех пор, пока население не перессорилось, а капитана стражи не обвинили в бездействии. И никакой Берен Грайт не защитил бы его от перепуганной злобной толпы.