Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

Интересно, а как будет до искомого кромлеха добираться Марта?

Да, голографическая картинка вполне достоверно передавала атмосферу пустоши на болотах. Туман висел над землей, закрывая фигуру Грунгаха от ступней до колен, пока могучий орк бродил среди темно-серых камней, разыскивая центр кургана. Наконец он определился с точкой, потер ладони и. шевеля губами, протянул руки над землей. В следующий миг куб земли, размером с хорошую прикроватную тумбочку, поднялся в воздух и завис над образовавшейся дырой. Морнэмир крякнул с некоторой завистью и осторожно опустил в дыру мраморную плиту с древними письменами, еле заметными под слоем налипшей грязи. Еще бы ей не налипнуть, когда мы втроем эту плиту сегодня все утро старательно пачкали…

Новым заклинанием Грунгах старательно примял вернувшуюся на место землю, и еще сапогом притоптал для уверенности, после чего жестом предложил Морнэмиру продолжить процесс. Я сидела в сторонке на подходящем валуне и искренне наслаждалась зрелищем.

Эльф для начала несколькими жестами разогнал зеленоватую дымку тумана над вершиной кургана, затем прошелся вдоль камней кромлеха, потыкал в некоторые пальцем, будто стараясь их опрокинуть. Потом он достал из кармана куртки большой носовой платок в красную и зеленую клетку, расстелил его на земле и опустился на правое колено. Выплетая пальцами сложный рисунок, маг стал негромко напевать. И, подчиняясь его голосу, ветки ежевики начали расти вокруг вершины кургана, оплетая камни кромлеха и стекая вниз, к болоту. Через короткое время лишь притоптанный квадрат в центре остался не заросшим; правда, выглядел он теперь так, будто копались здесь в последний раз лет десять назад, а то и больше.

Морнэмир легко встал, аккуратно сложил платок и убрал его в карман.

— Ну, вот, как-то так, — сказал он, улыбнувшись.

Как оказалось, в доме Сирила свободных спален не было, и не будет еще лет триста. Родственники со стороны его матушки роились и множились, кажется, прямо на глазах.

Нет, ну, в самом деле: три месяца назад, когда я наведывалась сюда, в доме жила вдова брата мистрис Уорнбек и двое ее детей, плюс кузина с семьей. А сегодня обнаружились уже три или четыре старших родственницы и несчетное количество мелких.

На мои поднятые брови Сирил только развел руками, а Керидд сказала строго:

— Семья — это главное!

Короче говоря, ночевать нам было негде. Мои коллеги отправились в отель в Байле-Ата-Клиах, а я решила вернуться в Шанбаллард и как-то перекантоваться там. В местном пабе оказалась пара комнатушек, которые сдавались внаем, впридачу к ключу от двери я получила таз и кувшин с водой для умывания, и сочла проблему решенной.

Наша ловушка была насторожена, приманка ждала… а у меня все сильнее росло ощущение, что мы где-то ошиблись, и события будут развиваться совсем не так, как предполагалось.

Полночи я провертелась на узкой кровати, пытаясь понять, что же мы пропустили, и к завтраку спустилась в состоянии такого бешенства, что мистер Мерфи, хозяин паба, по собственному почину плеснул мне в утреннюю овсянку солидную порцию местной aqua vitae.

— За счет заведения, — мрачно пояснил он.

— Спасибо, — ответила я не менее мрачно.

Тем не менее, овсянка с такой неожиданной приправой как-то сумела примирить меня с несовершенством окружающего мира, и я уже почти философски приняла сообщение от Морнэмира, что они с Грунгахом в архивах СМБ изучают все, связанное с кромлехом Магнерабан, и на место прибудут завтра утром.

А тем временем в Лютеции…

Кевин МакКензи, капитан дирижабля «Пертская красавица», был доволен своей жизнью. Шутка ли, ему нет еще и тридцати, а он уже стал капитаном лучшего судна всего воздушного флота его величества Кристиана II! Конечно, некоторые узколобые пешеходы сравнивают его красотку с «Королевой Маб», утверждая, что у той и грузоподъемность больше, и обводы пассажирской корзины изящнее. Но каждому сапиенсу с маломальской долей вкуса понятно, что «Пертская красавица» превосходит соперницу по скорости, высоте полета, легкости управления… А уж об удобстве пассажиров и говорить нечего!

Капитан МакКензи подошел к зеркалу, с удовольствием поправил белую фуражку с золотыми крыльями вокруг герба Элагханов и вышел из каюты. Через час «Красавица» пришвартуется к причальной мачте порта Кретей, и капитан обязан быть в рубке управления.

Когда МакКензи сел в свое кресло, первым делом он проверил угол тангажа аппарата. Все шло штатно, и Кевин слегка расслабился: все-таки первый рейс под его командованием, мало ли что… Конечно, первый помощник, Фиона О’Коннор, уже раз сто совершала рейсы по маршруту Байле-Ата-Клиах — Люнденвик — Лютеция — Монакум — Прага и обратно, но под его командованием-то первый раз!

Здесь, в Лютеции, многие пассажиры выйдут, не меньше половины, а новых, по личному его опыту будет мало. Из оставшихся путешественников большая часть покинет «Пертскую красавицу» в Люнденвике, и совсем уж немногие отправятся до конечной станции, Байлеха, как ласково называют свою столицу жители Зеленого Эрина. Вот в этом рейсе… капитан МакКензи открыл список и посчитал… в этом рейсе до Байлеха с ними летят всего восемь пассажиров.

Допив кофе, он прошел в пассажирский салон первого класса. Стюард только что предупредил пассажиров о скором прибытии в Лютецию, и все оживились: одни — потому, что их путешествие подошло к концу, совсем скоро они будут дома или в отеле, но все же на твердой земле. Другие, те, кто отправлялся с «Пертской красавицей» дальше — оттого, что за три часа стоянки рассчитывали размять ноги или перекусить в ресторане порта Кретей, славящемся своими бриошами и луковым супом. Привычно улыбаясь и раскланиваясь с дамами, капитан прошел между креслами, и уже совсем возле двери наткнулся на неприятный, холодный взгляд болотно-зеленых глаз. Красавица-брюнетка в темно-красном широком пальто с капюшоном на меховой подкладке натягивала длинные перчатки и смотрела на Кевина так, будто прикидывала, какую именно часть капитанского тела лучше потребовать зажарить к ужину. «Бурнус!» — промелькнуло в его голове неожиданное слово. МакКензи незаметно поежился, улыбнулся брюнетке и побыстрее вышел из пассажирского салона.

Дурацкое слово продолжало крутиться в его мыслях, но он героически отогнал назойливое существительное и вновь раскрыл список пассажиров. «Марта Врожецка, домохозяйка. Следует из Праги в Байле-Ата-Клиах», прочел он, найдя в списке место под номером семь, на котором сидела дама в темно-красном.

Домохозяйка, ага. Помогай все боги тому дому, где она будет хозяйствовать!