НА АРЕНЕ СТАРОГО ЦИРКА - Дмитрий Альперов

Первое время сборы в цирке были очень хорошие, но в марте они стали падать из-за потепления и начавшейся непролазном грязи. Трудно себе представить, что творилось. Ходить можно было только в сапогах и то не по всем улицам. К цирку — не подойти и не подъехать. Если едешь на извозчике, то приходилось поднимать ноги, так как грязь лилась через пролетку. Ехавшие на верблюдах клали ноги на его горб, чтобы не запачкаться. Вот запись отца: «Не играем из-за неприступной грязи. К цирку не пройти, и проехать на лошадях нет возможности. Сур из-за невозможности добраться до цирка на репетиции не был, так как извозчики отказались ехать. Вечером хотели пойти в кино, но вернулись. Причина простая: добраться до главной улицы невозможно. У квартиры Сура утонула у извозчика лошадь в луже. Невиданное до сих пор зрелище».

Цирк не играл с 16 по 25 марта из-за грязи. Сур очень волновался, но платил артистам жалованье сполна. Так пробивались до конца марта. В конце месяца Сур с частью труппы переехал в Козлов. Отец уехал на несколько дней в Москву на учредительное собрание Русской артистической ложи.

Он вернулся в Козлов тогда, когда еще не были известны результаты выборов в правление ложи. Уже по возвращении обратно в Козлов отец получил письмо от Эди Джерети, что избраны были Рибо, Бим Радунский и В. Дуров. Избрание их мотивировалось тем, что они чаще других бывают в Москве: «Решение мудро, но своеобразно, — пишет отец, — поживем — увидим». Он был недоволен, что выбраны первачи-артисты, очень обеспеченные, из неимущей же артистической братии никто в правление не попал.

7 апреля состоялось открытие цирка в Козлове. Всю пасхальную неделю представления шли с аншлагом. Сур воскрес. Но скоро опять случилась неприятность. Цирк стоял на базаре; мальчишки заранее забирались на крышу и ножами прорезали шапито. Один из кучеров увидел, что мальчишка режет шапито, и ткнул его палкой, чтобы согнать с крыши. По случайности он попал ему в глаз. Мальчишка начал орать. На крик его сбежались крестьяне, находившиеся на базаре, и сначала хотели разнести цирк, а потом стали таскать к цирку солому, чтобы поджечь его. Находящаяся рядом пожарная команда

подоспела во-время и предупредила пожар. Происходило это рано утром. Сур прибежал в одних кальсонах и в пальто, накинутом на плечи. Едва удалось уговорить толпу разойтись, и она успокоилась только тогда, когда кучера повели в участок.

В это же самое время пришло письмо от управляющего Байдони, который остался с частью труппы в Уральске. Байдони писал о происшедшем в уральском отделении цирка несчастном случае, жертвой которого сделался борец Чуркин, выступавший в номере «Капитан бессмертного полка». Чуркину дан был бенефис. Номер его усиленно рекламировали. Заключался он в следующем. На арену выносили шомпольное ружье, тут же на арене его заряжали. Приносили стекло на поларшина в квадрате. «Капитан бессмертного полка» брал в руки стекло, держал его у груди. Стрелявший в него человек отходил на десять шагов и стрелял. Стекло разлеталось вдребезги, а картечь падала к ногам капитана. Номер был эффектный и очень выигрышный для бенефиса. Делался он просто. Заказывалась магазинка по размеру дула, легко входящая в него. На манеж выносят шомпольное ружье и поднос со всеми принадлежностями, чтобы ружье можно было зарядить. Одному из публики предлагают насыпать порох в ружье и забить его пыжом. Ружье переносят на другую сторону арены; ассистент «Капитана бессмертного полка» незаметно опускает в дуло магазинку и предлагает кому-нибудь из публики опустить в ружье картечь. Когда все это проделано, ассистент брал пыж, на глазах у публики забивал его шомполом и шомполом же незаметно вытаскивал магазинку с картечью так, что заряд получался холостой. Капитан, надевал перчатки; вместе со стеклом ему незаметно подавали нагретую картечь. Стекло было надрезано алмазом. Когда раздавался выстрел, капитан нажимал на стекло, ломал его и бросал картечь на ковер. Вот и весь секрет этого номера.

По рассказам Байдони, на этот раз, когда ассистент забивал шомполом пыж, то никак не мог вынуть магазинку. Ничего никому не сказав, он побежал за другим шомполом. Чуркин же думал, что все готово, вызвал на арену стрелка, взял стекло и скомандовал: «стреляй».

Весь залп с картечью и магазинкой попал ему прямо в грудь, и он упал на арену, обливаясь кровью. Через несколько минут он скончался. На следствии выяснилось, что было приготовлено два ружья, но перепутали шомполы, и когда ассистент побежал за другим шомполом, то уборная оказалась закрытой на замок, он стал искать, у кого ключ, никому йичего не говоря. Чуркин этого не знал, думал, что все в порядке. В это-то время и произошла вся трагедия.

Следствие велось долго, и потребовалось довольно много денег чтобы замять это дело. Как ни странно, полицейская власть обвиняла Байдони, а он в это время был в кассе и принимал сбор от кассирши. Цирк закрыли, не дав отработать чемпионату. Байдони вывернулся только потому, что афиша была подписана полицмейстером, и он утверждал, что сам не знал, как делается этот номер. Суру вся эта история обошлась около трехсот рублей. Конечно, много значило и то, что у Чуркина не было родных, что был он одиноким человеком.

В Козлове я на собственном опыте убедился, что такое тренировка вообще и для циркового артиста в частности. Я хотел по приезде дать номер с аэропланом. Не тут-то было: номер не шел. Правда, трюк был довольно трудный. Проходил он так: я говорил отцу, что у меня есть аэроплан собственной конструкции. Выносили на арену четырехаршинный шест диаметром в обхват руки. Отец спрашивал: «А где же мотор?» Я уходил на передний ход, становился на барьер, брался за шест и скакал на нем, держась за верхушку и поддергивая шест всем телом кверху в такт музыке. Так я проскакивал всю арену. При каждодневной тренировке я это проделывал легко, но стоило мне только 15 дней не потренироваться, как я этого номера выполнить не мог. Так бывало не со мной одним, и, конечно, это лучшее доказательство необходимости тренировки, в особенности для жанров акробатических. Нельзя доводить себя, тренируясь, до усталости, но тренироваться необходимо каждый день.

23 апреля состоялось открытие чемпионата борьбы Петра Крылова. Несмотря на приличный состав чемпионата, сборы вначале были средние, но потом публика начала входить в азарт, и цирк бывал полон.

11 мая 1914 года мы с лучшей частью труппы из Козлова выехали в Шую. В Козлове мы оставили несколько номеров для первого отделения и борьбу. Они должны были закончить сезон.

Шуя — город очень маленький, скорее большое село, чем город. Цирк не был готов, так как новый администратор Сура запьянствовал и не приготовил цирка во-время. По приезде Сур сам энергично принялся за стройку. Мы по его просьбе разбрелись по городу и базару в поисках плотников. 15 мая в Шуе был «престольный» праздник, и Суру непременно хотелось открыть цирк в этот день. Нам удалось найти плотников, и мы принялись помогать им. Таскали доски, пилили, убирали цирк. Пятнадцатого мая в семь часов вечера цирк был готов. Сур послал всех домой отдохнуть и хоть два часа поспать, и в девять с половиною часов открытие состоялось в переполненном народом цирке. Представление во всех своих частях прошло очень хорошо. Но нас исправник просил зайти к нему на другой день «на кофе».