Китайский Шерлок Холмс - Ши Чэнь

– Принцип хирургического метода для меня вполне понятен. Но как работает психотерапия? Она направляет пациентов к исцелению через беседу? – полюбопытствовал я.

У Чао слегка улыбнулся и терпеливо сказал:

– Конечно же, это не простое общение. Существует множество видов психотерапии, таких как суггестивная[65] терапия, поддерживающая терапия, релаксотерапия, когнитивная терапия[66], БОС[67]-терапия и так далее. Все техники разные и цели, которых хочется с помощью них достичь, тоже. Поэтому психотерапию нужно выбирать, заостряя внимание на симптомах пациента. Например, когнитивная терапия заключается во всестороннем понимании состояния пациента, предболезненных черт его личности, после которого вы побуждаете поменять отношение к ситуации и ход его мыслей, создавая ему совершенно новый психологический облик. Вы приводите его от тоски к радости, от уныния к оптимизму, от слабости к уверенности, даете мужество.

– Я долгое время находился в затяжной депрессии, а потом пошел к психотерапевту. Он предложил мне записать весь свой неблагоприятный опыт. Это тоже признанный метод терапии?

Я вспомнил, как описал первое свое дело с Чэнь Цзюэ.

– Верно, господин Хань. То, что вы сейчас описали, называется экспозиционной терапией, – ответил У Чао. – Этот вид терапии подвергает пациента воздействию среды, которой он боится, вынуждая его столкнуться с ситуацией, вызывающей страх. Экспозиционная терапия предназначена для искоренения у пациента поведения избегания, к которому он обычно склонен, уменьшения воздействия страха на психику. Помимо этого, существует еще и метод аверсивной терапии со схожими принципами. Суть аверсивной терапии, или терапии отвращения, – многократное переживание травматического опыта пациента в связке с его патологическим поведением, пока такое поведение не сойдет на нет или же не снизится частота его проявления.

– Так здорово! – кивнул я, восхищаясь им в глубине души.

У Чао было так приятно слушать: в нем было столько энтузиазма, но в то же время он был так обходителен, что общаться с ним оказалось одно удовольствие.

А вот директор Го всего лишь слабый двуличный приспособленец, который не в силах занять чью-то сторону.

– Директор Сюй погиб значительное время назад, а полиция неотступно ведет следствие. Я так восхищен вами. Если вам понадобится какая-нибудь помощь, сразу же говорите, не стесняйтесь, и я сделаю для вас все, что смогу, – сказал нам У Чао, скользнув взглядом по мониторам.

– Эта больница кажется мне очень гнетущей, – сказал я. – Вы не чувствуете того же?

– Неужели? Я – материалист, поэтому могу не до конца понимать, что вы имели в виду под словом «гнетущая».

– А призраки здесь водятся?

– Ха-ха, конечно же, не водятся; но вот что странно… – Голос У Чао оборвался на середине фразы.

Я заметил, что Го Цзунъи в упор посмотрел на У Чао и медленно покачал головой. Его взгляд пронзал словно пика. Как будто он хотел предупредить его. Или пригрозить ему. Хоть это был едва заметный жест, я готов поклясться, что мои глаза меня не обманули. Судя по всему, Го Цзунъи не собирался рассказывать нам всю правду о лечебнице. Интересно, заметил ли Чэнь Цзюэ перемены в их поведении.

– Ладно, уже поздно. Как насчет того, чтобы я попросил медсестру помочь вам расположиться?

Го Цзунъи сказал это так, будто хотел побыстрее закончить разговор.

Когда мы покинули наблюдательный пункт, на улице шел проливной дождь. Капли барабанили по бетонной крыше, создавая хаотичный шум. Пройдя через веранду, мы дошли до общежития сотрудников больницы. Через серебристую завесу дождя я мог смутно видеть спортивную площадку вдалеке. От больничного блока до основного здания идти надо было около пяти минут, но я все равно успел промокнуть, и теперь ткань штанов неприятно липла к ногам. Взглянув на Чэнь Цзюэ, я увидел, что у него с волос капает вода.

В общежитие нас проводила красивая медсестра по имени Лян Мэнцзя.

У нее были огромные глаза и густые ресницы. Хоть черты ее лица не были такими утонченными, как у Тан Вэй, она все равно была очаровательной красавицей. С тех пор, как она появилась перед нами, я не мог оторвать от нее взгляда. Странно, что такая девушка здесь забыла?

– Вы здесь недавно работаете? – спросил я Лян Мэнцзя, шагая рядом с ней.

Она покачала головой:

– Да давно уже.

– Как вам тут? Не слишком ли опасно?

– Мне так не кажется.

– Здесь когда-нибудь происходило нечто странное?

– Странное? Тут психиатрическая больница, в ней все странные.

– Нет, я не совсем это имел в виду. Я говорил про что-то вроде случая с господином Сюем, который нельзя объяснить с точки зрения здравого смысла.

Я изо всех сил старался объяснить ей, что мне хотелось услышать.

Лян Мэнцзя склонила голову набок и задумалась:

– Кажется, было такое.

– Правда? – Я приободрился. – Пожалуйста, расскажите подробнее.

Как только она открыла рот, между нами неожиданно влез Чэнь Цзюэ.

– Хань Цзинь, мы здесь для того, чтобы расследовать дело, а не для того, чтобы кадрить девушек. Веди себя подобающе.

Лян Мэнцзя тихонько захихикала. Мне было очень неловко, хотелось прибить Чэнь Цзюэ как никогда.

Проводив нас троих до дверей, она ушла. Я с тоской посмотрел ей вслед.

Тан Вэй слегка толкнула меня локтем и усмехнулась:

– Учитель Хань, а эта девушка хороша!

Мечтательно глядя на удаляющуюся фигурку Лян Мэнцзя, я рассеянно кивнул. А уж потом спохватился и дал отпор Чэнь Цзюэ:

– Что? Ты снова несешь околесицу! Это вообще не то, что ты подумал!

Чэнь Цзюэ ухмыльнулся:

– Сердце не обманешь.

Наши комнаты располагались в конце коридора: справа находилась двухместная для нас с Чэнь Цзюэ, а слева – одноместная для Тан Вэй. Получив ключи, мы принялись располагаться. Наша комната оказалась очень маленькой. По обе ее стороны стояли кровати, между которыми оставалось только крохотное свободное пространство. Мы стащили с себя промокшую одежду, переоделись в пижамы, а потом насухо вытерли волосы полотенцем. Ванная комната и туалет были на этаже. Мы с Чэнь Цзюэ тогда так сильно устали, что не смогли заставить себя помыться. Сразу легли в кровати и, перекинувшись парой фраз, быстро провалились в сон.

Не знаю, сколько времени я проспал. На другой кровати в обнимку с подушкой спал Чэнь Цзюэ, храпя, как трактор. Поворочавшись с боку на бок, я сел на кровати и пошарил под ней ногами в поисках башмаков. Надев их, я открыл дверь и собрался пойти в туалет. Если бы не этот позыв, я бы проспал до рассвета, как Чэнь Цзюэ.

В коридоре было тихо. Я отчетливо слышал, как капли падали на землю.

Я смутно помнил, что туалет находился у самого входа в общежитие.

Облегчившись, я уже