Черный ксеноархеолог - Юрий Валерьевич Максимов

Но чем?

Он сирота. У него не было людей ближе, чем мы.

То, что Келли сделал, он сделал ради себя. Я вспомнил, как он ностальгировал по тем временам, когда тупо работал на Босса. Он украл скипетр и Антирадиационный щит, чтобы приползти к своему прежнему хозяину и задобрить его.

А я считал его самым близким другом. Доверял ему… Думал, что он «человек без второго дна».

Как я мог быть настолько слеп? Не разглядел той гнили, которая разъела его душу. Была ли она там всегда?

У меня словно вырвали сердце, оставив на его месте пульсирующую болью рану.

«Соберись! – приказал Гемелл. – К кому бы Келли ни ушел, он расскажет им, где “Отчаянный”, и сюда явятся бандиты, которые заберут и тебя, и корабль, и все, что в нем. Здесь еще много артефактов, которые они захотят получить. Нужно немедленно улетать».

«Пусть попробуют, – с мрачной решимостью ответил я. – Я разбужу таэдов и прикажу им завалить их всех!»

Несколько секунд спустя мне пришел в голову план получше. И для его реализации надо было действовать незамедлительно.

Поднявшись с кресла, я быстрым шагом прошел к шлюзу и изменил входную комбинацию. Затем прошел к себе в каюту и забрал все деньги – мою долю после Кесума. И, наконец, я отправился в грузовой отсек, прямо к шеренге из пяти металлических фигур. Выбрал их командира. Сержант Оаэа, как я помнил.

Скипетр коснулся брони, и впервые с Фомальгаута-2 я увидел ожившего таэда. Склонив голову, воин произнес короткую фразу на своем певучем языке, которую Гемелл перевел:

– Каковы приказы?

– Я ухожу. – Как и на Фомальгауте, Гемелл управлял моим речевым аппаратом, чтобы произнести все верно. – Сторожи вход. Любого, кто попытается сюда пройти, кроме меня, нейтрализуй.

– Будет исполнено.

Таэд проводил меня до шлюза. Я открыл двери и вышел наружу один. Оаэа остался с той стороны, держа излучатель наизготовку. Какая-то часть меня даже хотела, чтобы бандиты попытались проникнуть на корабль в мое отсутствие и поплатились за это.

У первого попавшегося сотрудника космопорта я узнал, как найти начальника. Разумеется, проходить через пограничников я не собирался, чтобы не оставить следов в системе. Я долго шагал вдоль стены и, когда нашел пустынный участок без людей и камер, достал переместитель. С его помощью проделал дыру в стене, через которую проник на ту сторону.

Нелегальное пересечение границы! В любой другой день у меня бы поджилки тряслись от страха, а сейчас я был совершенно равнодушен к тому, что делаю. Мои мысли занимало совсем другое.

Помню, как сестра разругалась с лучшей подругой и говорила: «Видеть ее не могу». Я тогда спрашивал: «Пусть она сейчас повела себя по-свински, но ведь вас объединяют сколько лет дружбы! Столько хороших воспоминаний! Почему они не перевесят одного плохого поступка?»

Катя ответила, что я ничего не понимаю. И она была права.

Теперь я понял.

Предательство, словно яд, отравляет все воспоминания о предыдущей дружбе, и самые лучшие из них становятся самыми горькими. Более того, теперь многие из них смотрелись совсем иначе. Почему-то с самого начала я вбил себе в голову, что во время атаки Смотрителя Келли потянулся за пистолетом, чтобы защитить меня. И потом сколько всего я прощал ему ради этого поступка. Вон он, Келли, какой. Простоват, ленив, груб, но в сложные моменты ведет себя как герой!

Почему-то мне ни разу не пришло в голову, что он потянулся за оружием, чтобы защитить себя. Обычный поступок, который сделал бы любой эгоист ради самозащиты.

Я потратил около получаса на поиск трехэтажного зеленого здания.

До этого мне доводилось всего лишь раз давать взятку – в университете, – от волнения я едва смог это сделать. Теперь же мне предстояло подкупить директора космопорта, но я не переживал. Ошеломление от предательства Келли вытеснило все прочие чувства. Я по-прежнему был во власти этой гудящей пустоты и боли, как будто у меня вырвали сердце.

И это сделал человек, которого я спас от смерти! Если бы я не разморозил его, он был бы все равно что мертвый. Навсегда! И вот чем он отплатил…

Сколько раз отец рассказывал мне семейное предание, и, как оказалось, все без толку. Я повторил ошибку прадеда – спас дракона, который в итоге воздал злом за добро.

Взятого из каюты могло не хватить, поэтому в терминале космопорта я нашел банкомат и снял с карты все наличные в рамках кредитного лимита. Получилось много. Затем направился в административный корпус.

Охранник на проходной заявил, что для встречи с директором нужно заранее записываться. Пятисотенная купюра убедила его пропустить меня без записи.

В приемной сидела молодая черноволосая секретарша с тяжелым бюстом, скорее смазливая, чем симпатичная, и вдобавок вульгарно одетая. На астероид Кесум ее бы в таком наряде точно не пустили.

– Глория, – сказал я, глянув на бейджик у нее на груди, – я бы хотел поговорить с сеньором Санчесом. С глазу на глаз и как можно скорее.

– Это невозможно. Он очень занят.

– Я верю, что вам под силу невозможное, – ответил я и уронил на стол тысячную купюру. Девушка изящно забрала ее и сказала:

– Посмотрю, что можно сделать.

Поднявшись, брюнетка прошла в кабинет. Полчаса спустя меня вызвали, и я вошел в кабинет Санчеса. Это был обрюзгший немолодой брюнет с недовольно поджатыми губами.

– Какой у вас вопрос? – резко спросил он после моего приветствия.

– Я капитан звездолета «Медуза Горгона». Мне нужно как можно скорее переместить его со стоянки G-7 на любую другую. При этом чтобы по документам он числился как улетевший.

Директор космопорта сказал, что это невозможно, и попытался выгнать меня, когда я кинул первую тысячную купюру на стол. Однако успокоился, когда я продолжил кидать купюры, при этом неся какую-то чушь про то, что скрываюсь от алиментов на сына бывшей жены, относительно которого не уверен, что он мой. Конечно, сеньор Санчес был намного богаче меня, но вид растущей на твоих глазах горки тысячных купюр имеет особую притягательность для любого человека. Мало кто захочет прервать такое зрелище.

Из взгляда директора исчезло возмущение, он стал задумчивым, а потом деловым.

– «Медуза Горгона», значит? – спросил он.

– Да, сеньор.

– Стоянка G-7?

– Именно так.

Поджав губы, он достал планшет и сделал пару звонков, распорядившись перетащить наш звездолет и отметить его как взлетевший. Затем сказал:

– Через сорок минут ваш корабль потащат на D-2. Весь процесс займет не меньше часа. Когда соберетесь взлетать, свяжитесь с Глорией и только с ней!

– Разумеется.