Тирания Ночи - Глен Кук

Среди воинов были и люсидийцы, и кальзирцы, и ша-луг. Спустя несколько минут они поспешили обратно на улицу. Но мужчина так и остался сидеть на своем седле, лишь что-то нечленораздельно пробурчал в ответ на выкрики товарищей.

Элс понял, что именно этот человек командовал отрядом. Он был ранен, и идти вслед за остальными ему просто не хватило сил.

Тейдж потихонечку выбрался из укрытия и закрыл раненому командиру рот ладонью, решив по возможности не причинять вреда. А потом задохнулся от удивления.

– Костыль?

Раненый дринджериец смотрел на Элса так, будто увидел перед собой призрака.

– Костыль, это ты?

– Капитан Тейдж? Но вы же погибли. Год назад.

– Надо же, а я и не слыхал. Когда, ты говоришь, это случилось?

– Они говорили, вас прикончил какой-то языческий колдун в тот самый день, как вы попали в Фиральдию.

– Неужели? Интересно. – Он ведь посылал отчеты до тех самых пор, пока полк не выступил из Брота. – И кто же эти загадочные «они»?

– Эр-Рашаль. Он всем сказал, что вы умерли. Гордимер расстроился, но лишь потому, что надеялся еще вас использовать. О вашей смерти он не сожалел.

Начали подтверждаться самые глубокие тайные подозрения Элса.

– Так это наш отряд?

– То, что от него осталось. А еще несколько люсидийцев и кальзирцев, они нам помогали. Капитан, я уверен, нас послали сюда на верную смерть. Нам постоянно поручали только самые опасные задания. Мы теряем людей. Теперь вот Аз не вернулся.

– Никто не должен знать, что я жив. Пока. Третий волшебник, тот загадочный тип, – это же сам эр-Рашаль, так?

– Э-э-э… Да. Но как вы узнали?

– Ты-то знаешь, а наверняка не должен. Так? Костыль, мы там знаем почти обо всем. У нас есть даже копии списков, по которым кальзирцам выплачивали жалованье.

– Дэвы.

– Им не очень-то по душе пришлось то, как с ними здесь поступили.

– Вы говорите «мы», а с кем вы теперь, капитан?

– Я все еще Элс Тейдж, твой капитан. Мне дали задание, и я играю свою роль. Мне невероятно повезло, но об этом, как я теперь понимаю, в Аль-Кварне так и не узнали.

Элс решил не посвящать Костыля в подробности: чем меньше старик будет знать, тем меньше из него смогут вытянуть.

– Костыль, я понятия не имею, что задумал эр-Рашаль. Он умудрился погубить дринджерийский флот и множество ша-луг в придачу. Здесь ему не победить. Видимо, он совсем не понимает, что происходит. Окажи услугу мне и себе – уноси ноги отсюда, пока тебя не убили по его милости. Беги и передай то, что я сказал, в Аль-Кварн.

По лицу старого солдата было видно, как он страдает. И не только от физической боли.

– Не могу, капитан. Мы дали клятву, все мы, еще когда думали, что сможем остановить этот священный поход.

Элс не спорил. Подобное поведение смахивало на безрассудство, но именно по таким законам и жили ша-луг.

– Его смерть освободит вас от клятвы?

– Да.

– Костыль, – предупредил Элс, положив руку на плечо старому другу, – не нужно нас сегодня преследовать. И не вынуждай нас убивать твоих людей, когда мы вернемся. Я ухожу. Забудь, что ты меня видел.

Тейдж выскочил из храма. Вокруг водоемного здания номер четыре уже началась потасовка, но настоящая битва шла не здесь, а где-то на востоке Аль-Хазена.

Элс сразу понял, что произошло. Браунскнехты взяли приступом ворота, и имперские войска вошли в город. Ни секунды не раздумывая, Элс бросился к водоемному зданию номер два и спустился на дно цистерны.

Почти сразу стало понятно, что убежать ему не удастся. Толпа праман уже проникла через четвертое здание в систему стоков и начала преследовать отряд Горта. Элс затаился, надеясь, что его никто не заметит, и жалея, что на нем столь легко узнаваемая чалдарянская одежда.

34

Лишь из-за Арленсуль Свавар все еще не сдался. Сам-то он уже давно готов был распрощаться с этим безумным миром, где люди гибли сотнями из-за религиозных распрей, которые андорежец и понять-то толком не мог.

Шагот никак не облегчал ему жизнь. Когда Грим просыпался, он обязательно привлекал к себе внимание. Хотя, когда императорские войска наконец разбили лагерь на востоке от Аль-Хазена, стало немного полегче. Чалдаряне собирались ждать, пока оставшиеся в живых враги окончательно не обессилеют.

Проснувшись, Шагот обычно пребывал в дурном расположении духа: Старейшие никак не могли найти Убийцу Богов или узнать наконец, кто он такой. В одном они были уверены: он где-то в лагере епископальных союзников императора.

Шагот уже почти ничем не отличался от драугра – ходячего мертвеца из легенд, которые некогда рассказывали в далеких северных краях, нынче покрытых льдами. Свавар использовал брата, чтобы выставить свою разбойничью шайку в выгодном свете сначала перед Вондерой Котербой, а потом и перед императором.

Арленсуль всегда предупреждала Асгриммура о приближении вражеских отрядов. Если Шагот в этот момент бодрствовал, банда нападала, убивала и брала пленных. В конце концов прамане перестали устраивать вылазки, но после наступления темноты начались набеги иного рода.

Слухи не врали: в городе и вправду засели могущественные волшебники. А у императора не было против них действенных средств.

Имперцев заманивали в смертельную ловушку.

Арленсуль внушила эту мысль Свавару, и он, не в силах держать новообретенное знание при себе, рассказал все Шаготу и оставшимся разбойникам.

Один за другим бандиты начали выдумывать уважительные причины и покидать лагерь в поисках лучшей доли. Если так пойдет дальше, скоро от шайки останутся лишь те, кому нечего терять.

Командование имперской армии, как высокопоставленное, так и не очень, взяло андорежцев на заметку. Слишком уж странно они себя вели и слишком уж хорошо дрались.

Братья раньше никогда не участвовали в осаде, и выжидать им не нравилось. Шагот порывался все бросить и отправиться на поиски Убийцы Богов.

– Сначала нужно выяснить, где он, – увещевал Свавар. – Вот отправимся мы в эти холмы, выследим его, а ты вдруг заснешь, что тогда? В одиночку я не сумею тебя защитить. Эти солдаты не помогут нам его найти, им все равно, но с ними лучше, тут мы не попадем в переплет. Давай подождем, а там, глядишь, и узнаем, где он.

В хижину к Гриммсонам явился гонец от Вондеры Котербы.

– Твой брат спит? – спросил он у Свавара. – Императору может понадобиться ваш особый дар. Похоже, наследный принц угодил в плен к праманам.

– Постараюсь его разбудить, – пообещал Свавар. – Сколько у нас времени?

– Пока мне просто велено вас предупредить.

Но события развивались стремительно. Следующий гонец сообщил, что перед замком, где остановился император со свитой, собирается большой отряд. Братьев там ждали, но Шагот никак не хотел просыпаться.

На пороге хижины появилась Арленсуль, ей пришлось согнуться, иначе она не проходила в дверь.

– Он будет там.

Свавар ей поверил. Поверишь тут, когда богиня говорит тебе то, что так давно не терпелось услышать.

– Грим, просыпайся же. Мы почти у цели. Убийца будет там. Просыпайся. Вставай, пора!

Шагот что-то вяло промычал, шевельнулся. Он услышал брата, но никак не мог поверить. Старейшие ведь ничего ему не сказали.

На место сбора, казалось, явилось все войско. Уже все знали, что делегацию в патриарший лагерь, возглавляемую наследным принцем, ночью захватили прамане. Подробностей никто не рассказывал. Говорили только, что почти весь отряд перебили, а нескольких человек захватили в плен.

По холодной заснеженной долине, освещенной утренним солнцем, двинулась огромная колонна. Путь прокладывали разведчики. Свавара с Шаготом определили в передовой отряд, ведь Ночь их не страшила.

Во главе колонны оказались самые отборные Ганзелевы силы, передвигались они удивительно тихо, но медленно.

– Для тех, из города, это не будет неожиданностью, – сказал Свавар Шаготу, – мы топаем прямиком в ловушку.

Шагот что-то пробурчал. То, что их ждет западня, было очевидно. Настолько очевидно, что Йоханнесу вообще не следовало соваться в Аль-Хазен.

Но быть может, император знал о чем-то, неведомом другим.

Днем скомандовали привал. Издалека доносились звуки битвы. Это прамане, пленившие принца, отбиваются от преследователей, догадался Свавар. Но кто эти преследователи?

Вернулись разведчики, и Свавару удалось подслушать их доклад.

Наследный принц остался цел и невредим, чего нельзя было сказать об остальных членах отряда. Но Йоханнеса, казалось, судьба Ферриса Ренфрау волновала гораздо больше, чем участь собственного сына. Хотя император знал, что мальчик жив и не ранен.

Он вызвал к себе Свавара и обратился к нему без обиняков:

– Ты понимаешь наше положение, одержимый?

– Понимаю.

Свавар на себе испытал ту самую харизму, которая превращала Йоханнеса Иджа из обыкновенного коротышки, которому посчастливилось забраться на самую вершину, в настоящего властелина. Рядом с Ганзелем люди чувствовали себя так, словно вступили с ним в некий заговор.