Анубис - Вольфганг Хольбайн

Тут крикнул и Том:

— Профессор!

Призыв Тома, не Грейвса, вывел Могенса из ступора. Страх немного отступил, а сердцебиение, наоборот, усилилось. Но оставить Тома в беде — это было еще мучительнее.

С криком, выносящим из его легких страх, он бросился на помощь и… растянулся во весь свой рост, запутавшись ногой в веревках, повсюду накрученных Томом. Инстинктивно он заслонил лицо руками и этим немного смягчил удар при падении, так что, можно сказать, остался почти невредим. Тем не менее пришлось полежать, прежде чем растаяли круги перед глазами, а когда поднялся на ноги, увидел, что противоестественное сражение перед ним приняло драматичный оборот. Несмотря на то что Том и Грейвс превосходили численностью, а упырь бился в веревках, одной тяжести которых хватило бы, чтобы обезвредить противника, они проигрывали битву. Упырь тем временем поднялся на четвереньки и с остервенением брыкался и кусался. Толстенные канаты сети пока что защищали Грейвса и Тома от зубов и когтей чудовища, однако сил повалить его на пол им не хватало. Том опрокинулся на спину и изо всех сил пытался еще крепче связать монстра, но с таким же успехом он мог вступить в противоборство с разъяренным медведем гризли голыми руками. Он выглядел почти комично.

— Да помоги нам, черт тебя побери! — прохрипел Грейвс. — Надо уложить эту тварь!

Могенс понятия не имел, какой это дало бы эффект, но повиновался командному тону Грейвса. Грейвс делал что-то, что поначалу показалось Могенсу столь же бессмысленным, как и глупое барахтанье Тома: он взял разбег и всем телом обрушился на бестию. Упырь взвыл и попытался схватить его. Однако сеть против горилл и на этот раз защитила Грейвса от острых зубов. И все-таки Могенс явственно услышал звук треснувшей ткани. На губах Грейвса застыл едва подавляемый стон, когда он откатился назад.

— Джонатан, ради Бога, ты не ранен? — воскликнул Могенс.

Грейвс ответил не сразу. Вначале он осмотрел себя, скосив глаза. Клыки упыря рассекли его куртку, а с ней и рубашку, словно острым лезвием, но кожа под ними осталась невредимой.

— Быстрее, — крикнул Том. — Я больше не могу его удерживать!

И действительно, упырь уже поднялся на полусогнутые. Его мелющие челюсти с торчащими клыками и капающей слюной снова и снова вгрызались в веревки, и было делом лишь нескольких секунд, когда он, стряхнув Тома, приложит все силы, чтобы выпутаться из ловушки.

На этот раз они попробовали навалиться все втроем. Упырь заревел и бешено замолотил лапищами, но их совместный натиск — особенно яростный со стороны Тома — оказался даже для него непреодолим. Чудище завалилось на бок, правда, погребая под собой разметавшиеся локоны Тома, а Могенс и Грейвс воспользовались случаем, чтобы в лихорадочном темпе опутать его как следует. Бестия рвала и метала, пуская в ход клыки и когти, однако его нечеловеческая мощь в слепой ярости играла против него самого, ибо, чем отчаяннее он сопротивлялся, тем безнадежнее запутывался в ячейках сети. И несколько мгновений спустя он практически сам вывел себя из строя, быстрее и основательнее, чем это сделали бы его противники. Он уже не выл, он в исступлении рычал и брызгал слюной.

Грейвс, тяжело дыша, встал на ноги и отступил на шаг.

— Все целы? — устало спросил он.

Могенс пожал плечами — единственное, на что он был сейчас способен. Он принял на себя основную массу тычков и ударов и подумал, что завтра не одно бедро будет представлять собой сплошной синяк. Но серьезных ранений вроде бы не было.

Том, похоже, тоже отделался только испугом. А единственным уроном Грейвса были его располосованные куртка и рубашка.

— Вот и хорошо, — Грейвс изобразил улыбку. — Тогда давайте засунем его в ящик. Да побыстрее.

Хоть монстр и был надежно упакован и, можно сказать, обезврежен, Могенсу стоило немалого мужества снова приблизиться к нему и помочь Грейвсу и Тому. И не только мужества, но и неожиданно много сил. Даже если вычесть невероятную тяжесть канатов, упырь все равно весил вдвое больше того, чем должен бы — ведь величиной он был со среднерослого человека, и хоть могуч, но не так уж массивен, чтобы столько весить.

И все же он был так тяжел, что даже втроем им едва удавалось его, спеленутого по рукам и ногам, поднять. К тому же дополнительные сложности им создавало то, что монстр, урча и плюясь, извивался и бросался из стороны в сторону. Могенс заработал еще пару синяков, а Том получил такой пинок в живот, что взвыл от боли. Но в конце концов им удалось затащить его в деревянный гроб. И пока Том и Могенс по указанию Грейвса прижимали упыря, сам Грейвс, натужно пыхтя, сковывал левое запястье бестии кандалами, привинченными к внутренней стороне ящика. Его сил хватило еще и на то, чтобы сделать то же и с правой рукой монстра, но потом он обессиленно опустился на пол и уронил голову на грудь. Том предоставил Могенсу одному сдерживать чудовище, а сам перенял у Грейвса неблагодарное занятие фиксировать остальные конечности упыря железными кольцами. Из носа у него текла кровь, и, когда он наконец закончил, так же тяжело дыша, опустился рядом с Грейвсом. У него не осталось даже сил поднять руку и вытереть кровь.

Наконец, и Могенс соскользнул с груди упыря. И хотя тот к этому времени был связан и скован, он так дергался, что, упершись плечами и затылком в стенки, подтолкнул гроб, в котором находился, к стоящему по соседству пустому ящику. Удар оказался так силен, что крышка второго ящика с треском захлопнулась, и по темной зале прокатился грохот пушечного выстрела.

— Мы сделали это, Могенс, — выдавил из себя Грейвс, с усилием хватая воздух, так что Могенс вообще едва его понял. И все-таки удовлетворение в его голосе явственно слышалось. — Верится с трудом, но мы это сделали. Ты понимаешь, что это значит?

— Да, — Могенсу тоже не хватало воздуха. — Это значит, что завтра утром я вряд ли смогу шевельнуться. — Гримаса боли исказила его лицо, все тело ныло, а в ушах еще стоял пушечный выстрел, с каким захлопнулась крышка.

— Мы сделали это, — словно не веря самому себе, повторил Грейвс. — И это оказалось легче, чем я думал.

— Легче? — не понял Могенс.

Будто в подтверждение его недоумения, Грейвс попытался подняться и снова упал, с трудом переводя дыхание. Тем не менее, когда оно немного восстановилось, он продолжил:

— А ты ведь все еще понятия не имеешь, с чем мы имеем дело, а?

Могенс и впрямь не знал. Но теперь, больше чем когда-либо, он не был уверен, что хочет знать.

Он с трудом встал, подошел к открытому ящику и наклонился с бьющимся сердцем, при этом инстинктивно сохраняя дистанцию вне досягаемости когтей и зубов упыря, хоть тот и был вдвойне стреножен. Грейвс присоединился к нему, а Том пошел за фонарем, по дороге закрыв крышку третьего гроба, в котором лежало тело Хьямс, что Могенс отметил краем глаза, но с благодарностью.