Враг моего врага. «Ийон Тихий» - Натали Р.

К сожалению, кардинала рядом не было. Командующие реального и идеологического фронтов недолюбливали друг друга и избегали встреч, если обстоятельства это позволяли.

– В нас стреляют! – изумленно констатировал Фархад.

– А то я не вижу, – буркнул Гржельчик.

Земля не торопилась встречать своих героев хлебом-солью. Она встретила их огнем. Йозеф понимал, что залпы предупредительные, огонь на поражение не ведется. Пока. Но он передумал оставлять «Ийон» на орбите и спускаться вниз челноком. Нельзя бросать корабль, который так встречают.

– Считай посадку, Принц, – кинул он.

Перед глазами повисла темная пелена. Йозеф сжал веки и мотнул головой. Пелена исчезла.

– Нас вызывают с истребителя орбитальной обороны, – доложил связист.

Гржельчик молча кивнул.

– «Ийон Тихий», немедленно ложитесь на курс 50-42-97, отключите цепи управления орудиями и ждите. В случае неповиновения мы будем вынуждены стрелять!

Йозеф сморщился. Темная пелена вновь появилась, он сморгнул ее.

– Где там Клара? Кажется, мне нужен еще один укол.

– Вы не собираетесь подчиняться? – спросил Фархад. Не с упреком или испугом, скорее с нейтральным интересом. Молодец мальчик. Далеко пойдет, если переживет сегодняшний день.

– Прости, Принц. Не собираюсь.

Он продолжал вести корабль к Земле недрожащей рукой, игнорируя лазерные залпы.

– «Ийон Тихий», вы меня слышите? – надрывались динамики. – Курс 50-42-97! Ради Бога, не делайте глупостей!

– Кэп, что с вами? – Клара с чемоданчиком быстро прошагала к нему, и плевать ей, что под ногами – весьма реалистичное изображение космического пространства. Приятно, когда рядом – профессионалы. – Что, совсем плохо?

А вампира при ней не видать. Странно.

– В глазах темнеет, – пожаловался Йозеф.

Она вздохнула.

– Действие препарата кончается. Давайте введу еще дозу.

– «Ийон Тихий», ответьте! Или мы откроем огонь!

Клара оглянулась на экран связи.

– Не обращай внимания, – махнул рукой Йозеф. – Пусть себе гундят.

Он закатал рукав, сел так, чтобы Кларе было удобнее колоть ему проклятую отраву.

– А где Аддарекх?

Она воззрилась удивленно.

– Он вам нужен?

– Нет, – он смутился. – Просто любопытно. Извини.

– Аддарекх с десантом. Там, где его место согласно боевому расписанию, – докторша язвительно взглянула на капитана. – Оно, знаете ли, вовсе не рядом со мной.

Но взгляд ее почти сразу стал виноватым. Жестоко язвить над умирающим, которому сама же помогаешь умереть.

– «Ийон Тихий», вы что, оглохли? Немедленно ложитесь на предписанный курс, иначе…

Йозеф благодарно кивнул Кларе, закрепился в пилотском кресле, включил микрофон.

– Да нет у меня времени тут с вами рассусоливать!

Дефлектор отразил первый настоящий удар. Гржельчик поморщился. Все-таки они сделали это. Посмели выстрелить в своего. А он так надеялся, что все еще остается для Земли своим… Почему? Что он такого сотворил? Не стоит и перебирать. Просто в последнее время ему везет, как утопленнику. Ничего, скоро это кончится. Только бы успеть попрощаться с Хеленкой.

Заработали двигатели «Ийона», уводя корабль с траектории выстрелов.

– Кэп, в чем дело? – раздался в наушниках голос дежурного стрелка. – Разблокируйте орудия, мы не можем ответить. Кэп!

Он закусил губу и мотнул головой.

– Мы не станем стрелять в землян!

– Тогда мы не пройдем к Земле.

– Пройдем, – упрямо возразил он. – Пройдем. Принц! Помнишь, как ты того Цаххайна уделал в «Небе в звездах»? Считай прокол под стратосферу.

– Под стратосферу? – изумленно воскликнул Фархад. – Но это опасно! Если при выходе не справиться с управлением…

– Я справлюсь, – сквозь зубы пообещал Йозеф. – Твое дело посчитать, мальчик.

Небесная сфера вокруг плясала, мутя желудок тем, кто непривычен к космическим гонкам. Лазеры юрких внутрисистемных истребителей били мимо. Какие-то антенны снесло скользящим попаданием. Звено истребителей разомкнулось, ударило с нескольких сторон; левый дефлектор загудел, но через миг «Ийона» уже не было в прицелах.

– Зелены вы со мной тягаться, – пробормотал Йозеф под нос. – Цепные шавки рядом с волком.

– Стационарные посты орбитальной обороны активируют орудия, – доложил наблюдательно-аналитический отдел.

Земля уже совсем близко, но вокруг планеты – плотный пояс военных спутников, последний рубеж обороны. Их не пройти. Их командиры знают свою задачу, последние посты не остановятся ни перед чем, Земля – прямо за ними.

– Пуск ракеты со спутника LZ, – сообщила женщина-аналитик. – Самонаведение, термоядерная боеголовка. Пуск со спутников LR, LT…

– Сколько у нас времени?

– Двадцать четыре секунды. Двадцать три… двадцать две…

– Принц, что с проколом?

– Девяносто восемь процентов, – голос юноши звучит хрипло.

– Пятнадцать… четырнадцать…

Ракеты были уже видны невооруженным глазом. Это ощущение, когда ты видишь, как к тебе с трех сторон приближается смерть, нельзя сравнить ни с чем. Волосы встают дыбом, душа с тихим писком прячется в пятки, нетренированные сфинктеры забывают о своих функциях… Мрланк и то замер в углу рубки с глазами какающего лемура – вряд ли понимал, что означает изображение на экране, скорее ощущал чувства присутствующих людей.

– Девяносто девять процентов, – прошептал Фархад. – Но если они ударят во время прокола…

– Мы ляжем на параллельный вектор, – отрывисто бросил Гржельчик.

– Шесть… пять…

Корабль нырнул вниз, пол провалился под ногами, гравикомпенсаторы не успевали. С визгом и воем, с гигантскими перегрузками крейсер ушел с траектории. Компьютеры внезапно потеряли цель, но системы самонаведения работали исправно – каждая из трех ракет зафиксировала излучение двигателей двух новых целей. Ракеты слились где-то вверху и сзади, и вспыхнувшее облако плазмы начало стремительно расширяться, догоняя «Ийон».

– Сто процентов, кэп.

На спутниках уже поняли, что произошло.

– Кэп, LR запускает новую ракету, – доложила аналитик. – И LZ тоже…

– Фархад, дай оценку, сколько займет прокол.

– Так близко – три секунды.

Йозеф включил ГС-привод. За три секунды их не достанет ни горячее дыхание термоядерного взрыва, ни новые ракеты.

Радуга, разлившаяся по экранам, продержалась три удара сердца, а потом «Ийон» мотнуло, тряхнуло, повело куда-то, стрелки приборов бешено заскакали по шкалам. Фархад невольно прикрыл глаза. В космосе все направления равны, но здесь в атмосфере, есть верх и низ, и здесь можно разбиться, упав с высоты. Выла тревога, корабль кидало, ударяя будто о камни – на такой скорости неоднородности воздуха казались вполне ощутимыми препятствиями. На экранах было видно, как горит обшивка. Безумно хотелось крикнуть что-нибудь паническое, но отвлекать капитана, колдующего за пультом, закусив губу так, что струйка крови ползла по подбородку – вот настоящее безумие. По носу бушевало белое пламя – носовые ускорители работали на торможение.

Тяжелый бомбардировщик летел над Сибирью. Нет, он не собирался кидать бомбы, эмблема на борту была российская, а что номер московский, а не сибирский – кто же различит? Чтобы не заметили беспокойные обыватели, самолет набрал большую высоту. А касаемо постов ПВО… Экипаж надеялся, что придираться не станут. Тещи у всех есть, в конце концов.

Бомбардировщик вез на родину тещу второго пилота. Бабке приспичило повидать старых подруг и былых ухажеров. Кто-нибудь пробовал отказать теще в сокровенном желании? То-то и оно. Командование отнеслось понимающе.

Первым заметил неладное штурман. Сзади по курсу, слегка левее и выше, вспыхнуло радужное сияние, переливаясь, стало стремительно смещаться к северо-северо-востоку, словно след на воде от гигантской кисти, окунутой в смесь люминесцентных красок. А в середине этого сияния открылась дыра в ничто, куда ухнули, деформируясь