Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси - Глеб Сергеевич Лебедев

открытого поселения в бухте Повикен (Paviken), существовавшего с начала VIII до начала XI в., то есть несколько дольше Бирки (что соответствует уже сложившимся представлениям о соотношении Бирки и Готланда в балтийской торговле) (Lundström, 1975). В материалах Повикена немало общего и с Биркой, и с другими северными виками VIII–X вв. Датируется его деятельность интервалом 700–1000 гг. Поселение в устье протоки Идон, соединяющей озеро Викмюр с замкнутой и безопасной бухтой Повикен, на подходе к ней, со стороны моря защищал прибрежный «полукруглый вал» Vastergarns vallen; позднее здесь была воздвигнута каменная оборонительная башня (kastal), входившая в систему из десятка подобных каменных укреплений, обеспечивавших безопасность каждого из округов Готланда в эпоху Средневековья (Ambrosiani, 1993: 67).

Мост из Бирки через Готланд – «на Восток», прежде всего в Восточную Европу Древней Руси, со всей очевидностью определял основные моменты и факторы становления, жизнедеятельности, расцвета и упадка этого шведского города викингов. Ни один другой центр Скандинавии не дает такой концентрации «восточных», и в том числе восточноевропейских, импортов и аналогий. В свою очередь, именно в Бирке и ее ближней округе сосредоточено наибольшее количество погребальных памятников (в том числе специфичных для этого центра, как камерные могилы), обнаруживающих параллели в древнерусских дружинных могильниках с безусловным варяжским компонентом; более того, есть основания полагать, что воздействие этого центра проявилось не только в обряде дружинных кладбищ основных, узловых торговых пунктов на Восточном пути – Волжско-Балтийском и Волховско-Днепровском Пути из варяг в греки. Одиночные монументальные насыпи, как и поздние каменные оградки (жальники), да и грунтовые ингумации со специфически североевропейским убором обнаруживаются в широком ареале расселения «словен новгородских» Х – ХІ вв. Эти связи еще предстоит исследовать, но существование их несомненно. Так же несомненна и глубокая зависимость Бирки от событий и процессов, развертывавшихся на противоположном берегу Балтийского моря и дальних пространствах Русской равнины, берегах Волги и Оки, Днепра и Волхова. Представление о масштабах северной торговли и месте в ее развитии – скандинавских центров будет неполным без краткого обзора ситуации вдоль противоположного скандинавскому, южного и юго-восточного побережья Балтийского моря.

5.5. Веонодланд

«Вульфстан сказал, что он вышел из Хэтума (Хайтабу), что он был в Трусо (Эльбинг в эстуарии Вислы) через семь дней и ночей, что корабль весь путь шел под парусами. Справа по борту был Веонодланд», – писал король Альфред Великий ок. 890 г. в своем «Дополнении Орозия» (Матузова, 1979: 25). При попутном ветре, не останавливаясь, корабли викингов за неделю могли пройти вдоль славянского побережья Балтики, но на этом пути, как и в устьях Рейна и Эльбы на Северном море, приморские портовые центры открывали дорогу по рекам Средней Европы в глубину славянских земель, тесно связанных с Франкской, а затем и Германской империей, и с Византией.

Веонодланд, Страна вендов, простиралась от Голштейна вдоль Поморья до низовьев Вислы; славянские племена вышли к южному побережью Балтики (от Кильской бухты до устья Одера) не позднее конца VI в. В VII–VIII вв. происходит обособление прилегающей к побережью Балтики историко-культурной зоны поморских славян, характеризующейся керамикой фельдбергского типа и связанной с освоением техники гончарного круга, носителями общеславянской традиции лепной керамики пражского и производного от него суковского типа VI–VII вв. Ареал фельдбергских памятников охватывает современный Мекленбург, нижнее течение Одера, Поморье до водораздела Вислы и о. Рюген (Leciejewicz, 1989: 54–55).

Руяне – ругины, рюгенские славяне – впервые появляются в источниках VII в. в связи с попытками англосаксонских миссионеров распространить христианство на Балтике (Херрманн, 1986: 338). В 738 г. во время похода короля франков Карла Мартелла противниками его выступили вильцы (в X в. известные также как лютичи); новый поход против них через полвека совершил Карл Великий в 789 г., его войска дошли до крепости князя вильцев Драговита; союзником Карла в войне против саксов, данов и вильцев стало третье из славянских племен Балтийского побережья, ободриты, часто воевавшие с вильцами-лютичами «из закоренелой вражды», как отмечают франкские анналы под 808 г. (Quellen zur Geschichte, 1955: 88).

Столицей ободритов был Велиград (под этим именем его знает Ибн-Якуб в 965 г.), саксы его называли Michelenburg (в 995 г.), Адам Бременский – Magnopolis; и латинское, и германское названия – калька со славянского: «великий город». Датчане его называли также Рерик, от др. – исл. reyrr – тростник, по расположению в старой озерной котловине с густыми тростниковыми зарослями; по ним же и обитателей называли «ререги», именно этих славян конунг Готтрек в 810 г. переселил в Шлезвиг/Хайтабу (Herrmann, 1968: 19).

«Баварский географ» в середине IX в. насчитывает у ободритов в четырех «малых племенах» – 53 городских общины или укрепления, civitates, у лютичей, также представлявших союз четырех племен – 95 «цивитатес», у сорбов, живших южнее в междуречье Одера – Эльбы, – 50, у лужичан – 30, всего же около 300 объединений, центрами которых были укрепленные городища (обычно – с предградьем), управлявшие округой из 5–20 поселений. Эти грады славян были местом народных собраний, которыми руководили жупаны-старейшины, здесь обитали князья и жрецы племенных храмов.

В раннеславянское время между Эльбой и Одером известны лишь небольшие городища (круглые или мысовые), от 30–40 м до 80 м диаметром. Многие из них, с мощными валами и пустым пространством внутри (для скота), служили укрытиями, убежищами; при городищах располагались неукрепленные предградья, в некоторых случаях, как в Торнове, за круглым валом находилась усадьба старейшины – жупана. Со временем предградья получают укрепления, град становится княжеской племенной столицей, как Стариград/Ольденбург, Шверин, Старый Любек в конце X–XI вв. Кроме них в XI в. появились небольшие, хорошо укрепленные городища-резиденции мелких князей, такие как Берен-Любшин, Тетеров.

Ободриты, по-видимому, появились в прибалтийских землях после вторжения в Придунавье аваров в 568 г.; первоначальная их территория находилась в области современного Белграда. После переселения к Балтийскому морю и были выстроены первые укрепленные центры. Ранняя фортификация мекленбургского городища Велиграда представляла собой внушительный дерево-земляной вал высотой 5 м при ширине основания 12 м. Основу конструкции составляли деревянные брусья, поставленные вертикально по фронтальной и тыльной сторонам укрепления и забранные плахами и досками; такая столбово-панцирная конструкция, заполненная землей, отлична и от решетчатых оснований валов польских городищ, и от срубной конструкции восточнославянских укреплений. От ободритов она была усвоена славянами междуречья Эльбы-Заале, Чехии, Моравии. При наличии достаточного количества камня панцирные кладки сооружали полностью из плитняка (Херрманн, 1986б: 340). Открытые в 1997–2002 гг. укрепления мысового городища Любша в низовьях Волхова (вниз по течению и напротив Старой Ладоги), выстроенные в этой панцирной технике в середине (возможно, в начале) VIII в., свидетельствуют о том, что «здесь осела популяция, связанная по происхождению с западными славянами»; эта крепость была разрушена в середине IX в., видимо, в связи с событиями в Ладоге 850–860-х гг. (Рябинин, Дубашинский, 2002: 202–203).

Лютичи, восточные соседи ободритов, прибыли