Король призраков - Джульетт Кросс

тихо всхлипнула, её колени подкосились. Я бросился вперёд, поймав её за плечи сзади.

— Ты в порядке?

Она взглянула на меня и снова выпрямилась.

— Да, — её глаза блестели от слёз. — Я была права. Я вновь обрету дар исцеления. Более могущественный, чем прежде.

— Намного более могущественный, — подтвердила дриада, протягивая сложенные ладони. — Теперь ты должна выпить и принять дары, которые подготовила для тебя Богиня Леса.

Я заметил, что она сказала дары во множественном числе, но не стал задавать вопросов. В этом моменте было что-то правильное, объяснить, что именно, я не мог.

Уна похлопала меня по руке, лежащей на её левом плече, затем вышла из моих объятий. Я сдержал себя, чтобы не броситься к ней, всегда желая защитить её. Последние два раза, когда она принимала тексты, касавшиеся богов, ей приходилось испытывать боль, поглощая силу. После того как она выпила кровь Гриндольвека, она отключилась, сон длился почти два дня.

Но это было то, чего хотела богиня Эльска. Это было то, чего хотела Уна, к чему она была предназначена. Поэтому я остался на месте, пока она наклонила голову и сложила руки под ладонями дриады, поднося их к своему рту.

Вместо того чтобы пить, она широко открыла рот и глубоко вдохнула. Чёрный, кружащийся дым превратился в воронку, устремившуюся в её рот и вниз по горлу. Она проглотила всё, издав тихий стон, прежде чем рухнула на землю.

Она упала так быстро, что я не успел её поймать. Я рванул к ней, но сильный порыв ветра отбросил меня назад, подняв с ног и бросив на землю подальше. Кеффа, Сорин и остальные из моих Элитных также оказались поверженными. Дриада не сдвинулась с места, теперь она с улыбкой смотрела на лежащую Уну.

Я снова поднялся на ноги, бросившись через поляну, но тело Уны поднялось в воздух, словно невидимые руки держали её. Я замер. Её ноги, руки и белый плащ свисали к земле, а волосы плавно поднимались в стороны. Изнутри её исходил луч зелёного света. Он пробивался сквозь её тёмно-синие брюки, тунику и кожу.

— Боги, — прошептала Кеффа за моей спиной.

Лучи зелёного света выстреливали из кончиков её пальцев и прядей волос, прорезая сгущающийся мрак поляны. Я вздрогнул, когда тонкий луч света скользнул по моей груди, оставив после себя ощущение глубокого утешения и спокойствия.

— Ты чувствуешь это? — спросил Сорин.

Я повернул голову и увидел, как мой второй командир улыбался, как дитя, его руки прижаты к груди, по которой пересекались несколько лучей зелёного света.

— Это похоже на рай, — пробормотал он, его глаза были словно пьяны от чувства.

Я огляделся, видя изумление на лицах всех моих Элитных.

— Она восходит, — сказала дриада.

Моё внимание вернулось к Уне, сердце замерло, когда я подумал, что дриада имела в виду её восхождение прямо в небеса к богам. Викс знал, что она этого заслуживает. Но она принадлежала мне. Она была моей.

Затем её запястья поднялись, их обвила верёвка золотого света. Уна вскрикнула от боли.

— Уна!

Я вновь бросился вперёд, готовясь использовать хлыст из фейского пламени, чтобы притянуть её обратно к земле, но её тело начало мягко опускаться само, и свет богини Эльски начал угасать.

Когда Уна оказалась на расстоянии вытянутой руки, я обхватил её за талию, притянув к себе. Эта мощная энергия вновь окатила меня волной умиротворяющего экстаза. Не того, что наполняет тело, когда наши души и тела соединяются, а того, что способен исцелить любую боль — болезнь тела или раны сердца.

— Уна, — прошептал я, надеясь, что она не потеряла сознание, как это бывало прежде.

Её глаза приоткрылись, сверкая насыщенным пурпуром — цветом новой магии внутри неё. Она улыбнулась:

— Можешь поставить меня на землю.

Я аккуратно поставил её на ноги. Уна подняла рукава своей блузки, и я увидел, что её запястья теперь полностью опоясаны золотыми рунами. Это был тонкий обруч шириной с палец, напоминающий те, что мы носили у основания рогов, но он окружал её запястья поверх древних браслетов с отметинами.

— Что это? — спросила она, её голос дрожал, пока она с восхищением разглядывала их.

Я мягко взял её за кисти, чтобы лучше рассмотреть руны. Последние из них, завершившие круг, заставили моё сердце учащённо биться.

— Эти руны означают «мать всех фейри». Но этот знак, обозначающий мать, с небольшой чертой на конце может значить ещё кое-что.

Её брови нахмурились.

— Что?

Я опустил взгляд и провёл пальцами по золотым обручам, обвивающим её запястья.

— Что это, Голл? — настойчиво спросила она.

Я склонился и мягко коснулся её губ в поцелуе.

— Это значит то, что я знал уже давно.

Я взял её за руку и повернулся к своим Элитным, которые с широко раскрытыми глазами наблюдали за нами, охваченные благоговейным трепетом.

— Элитные! — громогласно позвал я, эхом, разносившимся по поляне. Затем я поднял её руку, её плащ откинулся назад, а рукав скользнул вверх, обнажив её стройную руку и золотой обруч, возложенный богами. — Представляю вам Тиарриалуну Хартстоун Вербейн! Мою Мизру, мою жену, — я повернулся к ней, сердце замерло в горле, пока я провозглашал перед всеми: — и мою королеву!

Она затаила дыхание, но держала подбородок высоко поднятым, а взгляд устремлённым вперёд.

— Боги постановили это, и я утверждаю это. Я принимаю это. Королева Нортгалла!

Она сжала мою руку, единственная слеза скользнула по её молочно-бледной щеке, но её взгляд оставался твёрдым.

Первым из ступора вышел Сорин, потрясённый тем, что король призраков впервые провозгласил свою супругу королевой. Он стукнул кулаком по груди и опустился на одно колено.

— Королева Уна!

Кеффа, Пулло, Морголит и остальные мгновенно последовали его примеру, громко ударяя себя в грудь. Все их рога склонились в поклон.

— Королева Уна!

Они не просто выкрикнули её имя один раз. Они начали скандировать его, провозглашая её новую роль — мою партнёршу в этом мире и, я надеялся, в следующем, когда наши жизни завершатся. Потому что я не мог представить разлуку с ней.

Когда их голоса становились громче, на лицах появлялись улыбки, а радость звучала в их хоре, Уна наконец повернула голову ко мне.

Её лицо сияло, поблёскивая от слёз. Она, казалось, была слишком потрясена, чтобы сказать хоть слово, но в этом не было необходимости.

Пока Отверженные продолжали скандировать её имя, я притянул её в свои объятия и прошептал ей на ухо:

— Моя прекрасная королева.

Я держал её, пока хор Элитных возносил её имя к небесам, а солнце медленно склонялось к горизонту, окрашивая всё