Открытие Антарктиды - Фаддей Беллинсгаузен

Прожоры скоро хватаются за уду, и шедший за нами то же сделал; мы опасались, чтоб крючок не разогнулся, и для того сначала держали его только в полводы, а между тем набросили петлю под ласты и, затянув оную, подняли шарка на шлюп, но с трудом его убили. Вместе с прожорой достались нам две прилипалы: они присосались под ластами у прожоры, которая была величиной девять футов и два дюйма, и когда снимали ее кожу, все еще имела судорожное движение, а сердце по вынятии долго шевелилось. Во внутренности подле каждого бока нашли по одному пузырю, или мешку, а в каждом из оных по двадцать четыре живых красивых шарка длиной четырнадцать дюймов, от начала головы до конца хвоста.

Они уже могли плавать; некоторых мы пустили в море: одни плыли по поверхности, а другие пошли в глубину и изгибались, подобно вьюнам. В желудке прожоры нашли ракушку весьма нежной породы, которую называют бумажным ботиком, – в диаметре шесть дюймов, толщиной два с половиной дюйма. Из сего ясно видно, как велика пасть и горло прожоры.

Рыбы, называемой лоцманом, нам не удалось поймать, ибо они на уду не идут, а ежели бы мы имели греческие наметы[178], непременно бы поймали.

Когда совершенно стихло, я приказал спустить ялик, и капитан-лейтенант Завадовский отправился на охоту; ему в добычу достался альбатрос, белый с кофейными крыльями; когда крылья распростерли, протяжение от конца до конца было девять футов шесть дюймов.

4 сентября. К вечеру сделался тихий ветер от NW; мы шли всю ночь к острову Лорда Гау, горы которого увидели с салинга. Следующего утра в 7 часов, подходя к сему острову, встретили множество черных бурных птиц, серых бакланов, белых бакланов с красными носами, которых англичане называют Gannet, а Линней – Pelicanus Jiila. Мы определили долготу середины острова Гау 159°8'54''восточную; по наблюдениям лейтенанта Кинга, который после был губернатором острова Норфолк в 1788 году, долгота сего места 159°00'; капитан Гунтер в третий день по выходе из Порт-Джексона определил долготу 159°10'; он же, по расстоянию луны от солнца, – 159°8' восточную.

Остров Гау необитаем, и начальство в Новом Южном Уэльсе не печется о населении оного. Изредка мимо идущие суда заходят, чтобы набрать черепах для стола чиновников колоний.

5 сентября. Мы имели попутный свежий северный ветер до следующего полудня, небо было покрыто облаками, на горизонте мрачно. Перед полуднем ветер отошел к западу и скоро стих; тогда мы увидели впереди идущее мимо нас английское судно; я послал лейтенанта Демидова узнать, нет ли новостей из Европы. По возвращении лейтенант Демидов донес, что судно называется «Фаворит», принадлежит купцу в Калькутте, седьмой день как вышло из Порт-Джексона и идет в Батавию, а оттуда в Калькутту; что английский король Георг III и герцог Кентский умерли и принц-регент взошел на престол великобританский.

В полдень мы были на широте 32°16'46''южной, долготе 156°00'43''восточной. К вечеру ветер установился тихий, от SO, и постепенно свежел, при дожде и пасмурности.

6 сентября. В 3 часа пополудни 6-го взяли у марселей все рифы и спустили бом-брам-реи и бом-брам-стеньги. В 5 часов ветер еще более усилился и дул жесточайшими порывами. Вскоре после сего мы привели под штормовыми парусами в бейдевинд, а между тем переменили марсели, которые при взятии последних рифов разорвало, и они от большого употребления обветшали. Шторм продолжал свирепствовать от OSO, при пасмурности и дожде, до следующего утра; тогда увидели берег мыса Стефенса, но шлюпа «Мирный» и с салинга не было видно, а в продолжение ночи на сожженные на шлюпе «Восток» с фока-рея фальшфейеры не было ответствовано. Как мы уже приближались к самому входу в Порт-Джексон и притом не настояло нужды входить обоим шлюпам вместе, то я и не искал «Мирный», хотя положение его мне по расчетам было известно; я заключал, что, идучи порознь, каждый из нас постарается прийти прежде в Порт-Джексон.

В полдень, по наблюдениям, были на широте 32°49'26''южной, долготе 152°35'31''восточной. Ртуть в термометре стояла на 11,5°. Ветер, по мере приближения нашего к Порт-Джексону, более и более заходил с берега и дул порывами от WSW, но волнение осталось еще прежнее от SO, что производило большую качку. Барометр во время шторма не опускался ниже 29,35 дюймов.

В час пополудни я поворотил на другой галс к югу; ветер все еще дул с порывами, но пасмурности уже не было и солнце ярко сияло из-за облаков. Морские птицы во множестве летали около шлюпов, казалось, что искали себе пищи. К вечеру ветер постепенно отходил к NW.

Мы продолжали тот же курс до 4 часов пополудни следующего дня; тогда усмотрели впереди Порт-Джексонский берег и маяк на WW. Берег от входа к северу казался неровным и по большей части шаровидными горами, а к югу был ровен и многим ниже. До ночи мы не могли подойти по причине крутого ветра.

9 сентября. Я лавировал, дабы к утру более выиграть на ветер. В продолжение ночи горел вертящийся маяк, вновь построенный при входе в Порт-Джексонский залив: он был открыт и светил 25 секунд, а 108 секунд был закрыт.

Ночью я держался у самого входа; поутру с рассветом достиг северного мыса, и, как лоцман не тотчас приехал, то я пошел в залив без лоцмана, который наконец явился в то время, когда шлюп был в самом проходе залива. Коль скоро мы приближались к городу, капитан порта Пайпер немедленно к нам приехал. Тогда начались салюты пушка за пушку. Шлюп остановился на том самом месте, где прежде сего стоял, именно против Сиднейского залива.

Лишь только положили якорь, течение и ветер сделались противные для входа в залив, и ветер так скрепчал, что мы принуждены спустить бом-брам-реи, бом-брам-стеньги, брам-реи и брам-стеньги. Сей крепкий ветер попрепятствовал шлюпу «Мирный» войти в залив в тот же день. По положении якоря я поехал к губернатору и был у капитана порта, а астроном Симонов и штурман Парядин для поверения хронометров съезжали на северный берег, на тот самый мыс, где мы за четыре месяца поверяли и производили все наблюдения и имели наше Адмиралтейство.

10 сентября. Следующего дня, по сделавшемуся попутному ветру, шлюп «Мирный» вошел в залив и остановился на якоре на том же месте, где прежде стоял. Обсерваторию свою мы устроили там же, где прежде была, разоружили шлюпы совершенно, дабы вновь приготовить и обделать весь такелаж. Тимермана и плотников разослали в лес, против нас на северном берегу залива находящийся, для приискания книц в перемену лопнувших и леса на постройку хлевов для свиней, ибо во время первого нашего путешествия в большие южные широты я испытал, что сим полезным для нас животным необходимо нужно покойное и закрытое от сырости и холода место. Мы отправили по пятнадцати человек матросов с унтер-офицером туда же для рубки дров и велели рубить красные деревья (Mahogany)[179], которые лежат, или хотя на корне, но совершенно высохли, дабы с привозом сырых дров не завести сырости на шлюпах.