Поколение победителей - Павел Дмитриев

Совсем отчаявшись, начал искать хорошего портного. Примеры работ местных спецов, откровенно говоря, не радовали. Кожа – шелушащаяся дрянь, явно выделанная в подпольной живодерке без всякого соблюдения технологии. Сшито все было неровными строчками и подгнившими нитками. Никакой проклейки и отбивки швов. Про фасоны лучше промолчать, не придется материться. Даже у меня, привыкшего к продукции Китая две тысячи десятого года, подобные изделия вызывали… сказать мягко, отторжение.

Помог случай. В комиссионку неподалеку от часто посещаемого МЭПа я забрел практически случайно, никаких положительных ассоциаций из двадцать первого века это название не несло. И был поражен! Во‑первых, объем магазина мало уступал нормальной «Одежде». Вешалки и полки от вещей, конечно, не ломились, но контраст можно было заметить сразу. Во‑вторых, минимум треть вещей оказалась совершенно новой и явно заграничной. В‑третьих, покупатели резко отличались моделью поведения и выглядели почти как в моем будущем.

Но продавщицы были вполне советские. Устроили небольшой митинг[445] в самом центре зала и ругались во всю мощь глоток, как программисты с постановщиками. Я невольно прислушался.

– Галка, смотри, дубленка‑то за полтора косаря старая какая.

– Брось, я ее принимала. Новенькая, юговская, шикарная штучка. Лиса такая по воротнику…

– Кролик это!

– Да ты шо?! Неушто опять подменили?

– Нюрка! Нюрка!!!

– Тут я. – Из дальнего угла выбралась молодая девушка, стройная, но жутко некрасивая, с лицом, глубоко изрытым оспинами прыщей. – Что там у вас?

– Ты в отделе была с утра? При тебе дубленку смотрели?

– Да, я…

– Дура! Ее ж подменили!

– Как?! Я проверяла, квитанция тут прикреплена… Не может быть!

– Ах‑ха‑ха! Ну, ты даешь!

– Безголовая! Увели дубленку у тебя, щас расплачиваться будешь.

– Нет, нет… – Девушка растерянно вытаращилась на товарок, чуток приоткрыв рот.

– А, вот так! Смотреть надо было!

– Зенки открывать, не задницей вилять!

– Будешь теперь знать, как Ваньке глазки строить, чучело!

– У‑у‑у‑у… – Слезы брызнули из глаз несчастной. – Я, я… не заметила, – проревела Нюрка.

– Девки, а кто такую недостачу покроет?

На бабские визги откуда‑то из глубины подсобок неохотно вылез директор. Совсем не стандартный толстенький, хитренький прожженный жук «за сороковник», наоборот – молодой парень примерно моего возраста, в модных интеллигентских очках.

– Ну, хватит реветь! – Авторитета для того, чтобы заткнуть голосистых продавщиц, ему явно не хватало. Как и наглости. – Прекратите наконец, тут покупатели!

– Так она до конца года не расплатится!

– Да пошли они…

– Золото скидывать будешь, меня сперва кликни! А то продешевишь, дура полоротая.

– Мы за Нюрку платить не будем! – подвела итог самая старшая шарообразная продавщица. Она оглядела товарок и, заручившись их молчаливым согласием, добавила: – Вот вы, Дмитрий… Федорович, и покройте недостачу, пока она все не отработает.

– Прекратите! Идите по местам. – Директор попытался перехватить инициативу: – Нюра, умойся.

– Так у кого хочешь своруют, поставили бы противокражные рамки, – не выдержал я и вмешался в спор. – Пожалейте девушку!

– Вы, товарищ, проходите в зал, не мешайте! – отмахнулся от меня Дмитрий Федорович, но, когда я уже почти добрался до дверей и собирался покинуть столько шумное место, спохватился: – Извините, а что за рамки?

– Ну, обычные, которые срабатывают на маячок, закрепленный в вещах. Разумеется, если его не снимет продавец на кассе.

– Это как? – Директор забыл о спорщицах и полностью переключился на меня. – Вы не шутите?

Тут пришлось задуматься мне. Похоже, столь простая инновация до местных магазинов еще не докатилась. Но не может быть, чтобы ее еще не имелось в тех же Штатах![446]

– Был недавно за границей, – я честно посмотрел в глаза мужчине, – так там на выходе ставят специальные датчики…

– Здорово! – Директор откровенно, совсем по‑мальчишески обрадовался. – А можно такое сделать у нас?

– Конечно, там нет ничего сложного…

Закончил я рассказ уже в кабинете Дмитрия Федоровича, пришлось нарисовать несколько эскизов под чай с твердыми коричневыми пряниками. Более того, я не видел препятствий для того, чтобы разработать в НИИ «Интел» демонстрационный образец и опробовать его в данном магазине. К тому же намеки директора на благодарность в безгаранично‑реальных пределах были вполне прозрачными.

Дмитрий вообще оказался нормальным парнем, которого мать, какая‑то очень крупная величина в торговой инспекции, силком запихнула на «теплое» место после химфака МГУ. Больше всего новоявленный директор ненавидел продавщиц и заметно комплексовал по поводу своей работы в магазине. Зато у меня никаких предубеждений к торговле не было, когда‑то даже самому приходилось вставать за прилавок. В общем, расстались мы практически друзьями.

На следующий день оформили договор. Тут все было по‑честному: безналичные деньги между юридическими лицами сами по себе, натуральные блага отдельно. При этом безнальные суммы практически не имели значения, все строилось на ловкости бухгалтерии, которая их обосновывала, исходя из предполагаемых затрат. Точно так же было предложено заплатить через кассу пятьсот тридцать два рубля за прекрасный кожаный плащ а‑ля Ален Делон, который мне продали в качестве скромного аванса. По местным понятиям все произошло совершенно честно. Не сказать даже, чтобы плащ было намного дешевле висящих в зале вещей, скорее заметно дороже. Просто в общей продаже одежды подобного уровня не было даже близко.

Разработать рамки для радиочастотной антикражевой системы, имея доступ к фондам МЭПа, не такое уж и сложное дело, особенно, если хотя бы примерно знать результат. Тем более, я где‑то читал, что диапазон должен быть между средними и короткими волнами, и прекрасно помнил, как выглядит самоклеящаяся «спиралька» метки. Даже был уверен, что найду хотя бы один экземпляр среди своих вещей. В две тысячи десятом году их клеили буквально везде, маскируя под метку штрихкода. Хорошенько порывшись в барахле из багажника RAVчика, действительно нашел великолепно сохранившийся образчик сорок на сорок миллиметров внутри чехла знака аварийной остановки. Потом еще один на коробке из‑под компашек, только уже размером тридцать на пятьдесят.

Рассчитывать на одноразовость в шестьдесят шестом году не приходилось, наоборот, требовалась некоторая основательность. Это упрощало дело, вместо бумаги носителем стала тонкая пленка, которую склеили с обычной медной фольгой. Вытравить лишнее, как на печатной плате, было делом техники, как и добавить лепесток конденсатора. Подклеить на плотную бумагу или ткань тоже труда не составило. Для особо дорогих вещей Дмитрий озадачился поиском специального клея, чтобы не отдирать руками, но легко удалить, скажем, паром или какой‑либо химией.

Для создания схемы пришлось плотно поработать со специалистами‑локаторщиками. Причем флотскими, с которыми у Шокина имелись хорошие связи еще с довоенных времен. В итоге все получилось просто, но совсем не так, как предполагали делать сначала. Рамка вышла не простым излучателем, а ГКЧ, генератором качающейся частоты, работающим в диапазоне восьми мегагерц[447].

Это было существенно ниже частоты резонанса метки, однако в спектре излучения оказалось достаточно высших гармоник, которые как раз и попадали в нужный разброс значений. Приемник получился совсем простым – усилитель, селектор частоты (по меткам) и детектор. Один минус: в дело пошли стержневые радиолампы, так как с качественными высокочастотными транзисторами дела в СССР обстояли, мягко говоря, неважно. Зато лампы выпускались замечательные, компактные и более‑менее надежные. Даже грелись едва‑едва, совсем как полупроводники[448].

Уже второй образец оказался вполне рабочим, а к началу лета версию 3.2. успешно принял в эксплуатацию Дмитрий.

Отдельно стоял вопрос регистрации. Вспоминал сложности с Wi‑Fi в две тысячи десятом году и с опасением думал о жесткой организации частотного диапазона в СССР. Однако восемь мегагерц были вполне свободны. Более того, когда я обратился с запросом в Государственную инспекцию электросвязи (ГИЭ) Министерства связи СССР, указав мощность рамки в 10 мВт, мне легко выдали пространное письмо, из которого, говоря упрощенно, следовало, что подобное средство связи не может существовать, соответственно, свободно к использованию без ограничений. В общем‑то неудивительно: любительские радиостанции стартовали от 5 Вт, и на них допускались побочные помехи до 50 мВт.

…Больше всего был удивлен главк. Непосредственно от «721‑го» никто не ждал особой народно‑хозяйственной отдачи. А тут готовая документация прибора для серийного производства с инструкций по эксплуатации и действующим образцом, да еще проведенным пилотным внедрением. Что само по себе почти невероятно. Даже эффект был доказан: только за первый месяц «на горячем» поймали парочку воровок, совершенно не имевших навыков в борьбе с электронными методами контроля.