Посол Великого владыки. Сокрытое царство. Часть 1. Том 1 - Андрей Александрович Кочетков

– И как же капоштийцы определяют точку поворота? По звездам? Воистину, это святотатство – почитать ночных слуг Ясновеликого светила и высокомерно отрицать его самого!

– Так-то оно так… Только вот, клянусь здоровьем детей, эти звезды весьма неплохо помогают своим почитателям в их торговых делишках! Нам же они ничего не расскажут, как ни проси. Я слышал, энель Санери за ужином объявит о том, что мы возвращаемся в Иллирис, да-а-а!

Уни был несказанно благодарен судьбе, что хоть и немым болваном, но все же присутствовал при этом неспешном разговоре. Теперь, уподобившись голодной лисе в курятнике знаний, он пытался найти в книгах про Капошти то неосязаемое, что может спасти миссию, – и его мечту.

Пока что получалось неважно. Удалось обнаружить только карты Дашторниса (толку от них мало), жизнеописания каких-то капоштийских купцов (много чудес и ужасов для отвращения конкурентов, но знаний – меньше мизинца) и даже сборник стихов «Волны и звездная пена». Манибортиш был окутан пеленой тайны, о нем нигде не говорили, словно его никогда и не существовало.

«Хорошие дела! – Уни осел на пол, бессильно уткнувшись затылком в стенку шкафа. – Глупо, конечно, ожидать, что капоштийцы опубликуют свои лоции и периплы. Говорят, что даже среди них лишь единицам ведомы все маршруты, высеченные на стене зала Звездного синклита в Харалпуне. Но ведь так, чтобы совсем ничего – ни единой зацепки…»

Уни ощутил внутреннюю пустоту и какое-то душевное бессилие. «Ну почему, почему опять все против меня! Только жить начал по-человечески – и вот тебе, все то же самое!»

Он осторожно потрогал кончиками пальцев синяк на горле.

«Что бы там ни говорила эта знатная цапля, он определенно хотел вывести меня из игры. И Богемо тут как тут… Думал, сдохну, в пузырь превращусь из крови и гноя. Все пересилил, все сдюжил – так нет, теперь капоштийцы предали. А может, нет? Может, зря я на хороших людей наговариваю?»

Уни вспомнил широкую, дружелюбную улыбку Фигрундиша. Мог ли такой человек быть изменником? Теперь он сам не знал, чему верить. Из глубин памяти всплыл Дигений Форзи с его зловещим предупреждением. Неужели он действительно прав и все это изначально было обречено на провал? Сколько раз Уни выдавал желаемое за действительное – и потом действительность жестоко вправляла ему мозги? Неужели и сейчас это именно такой случай? «Ах, Манибортиш-Манибортиш, как много ты вдруг стал значить в моей судьбе…»

Как заведенный Уни еще несколько раз повторил название капоштийской фактории. Внезапно его тонкий рот непроизвольно раскрылся, а глаза выдали недоумение, плавно переходящее в радость.

– Не может быть! – прошептал он. Это просто… так просто… – в растерянности он покачал головой и принялся украшать пергамент буквами смешного угловатого алфавита, сравнивать слова между собой и тут же зачеркивать написанное.

– Не то, не то, – листал Уни «Песнь звездным семьям». – Ну должно же это где-то быть!

Он вновь плюхнулся на пол и обнял колени. А хорошая была идея. Красивая. Вот так всегда!

Дверь тихонько раскрылась, и в помещение просочился Хардо. Его спокойные, слегка прищуренные глаза в этот раз были покрыты красной паутинкой лопнувших сосудиков.

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – с ходу пояснил он.

Уни благодарно, но печально кивнул. Хардо уловил тонкость момента и, сделав шаг, поднял с пола первый попавшийся свиток.

– Поэзия капоштийцев. А карт своих они случайно не оставили?

Уни уронил взгляд в пол и убито помотал головой.

– Предали они нас. Предали и сбежали. Моя вина – в том числе, – Хардо аккуратно положил свиток на место и тяжело вздохнул. – На все пойдут, чтобы барыш сохранить. И доказать ничего нельзя – чисто сработали!

Уни проникновенно и сочувственно посмотрел Хардо прямо в глаза. Он ощущал в этом сильном, немногословном человеке такую же глубокую безысходность, как и в себе самом. Взяв чистый пергамент, он написал на нем несколько слов.

Прочтя, Хардо усмехнулся:

– Молодец, борешься. Помог бы тебе, да не умею. Но все равно рассчитывай на меня, если что.

Уни всей душой сопереживал Хардо, которому приходилось отдуваться за все неприятности, поставившие посольство на край пропасти. И потому после его ухода он с удвоенной силой принялся за работу. Но тут произошло чудо, словно появление охранника что-то неуловимо изменило в привычном ходе мыслей. Уни в очередной раз пережил ощущение, близкое к экстазу творческого озарения. Он выхватил с полки капоштийские баллады и, судорожно просмотрев свиток, припечатал пальцем искомый фрагмент. Маленький переводчик ощутил себя чародеем, знающим тайное заклинание, способное в одночасье изменить судьбы мира. Вскочив с места, он бросился к двери, но раздраженно топнул ногой у самого порога. Проклиная в который раз мерзавца Стифрано, спаситель имперской дипломатии вернулся к столу и взял в раздутые пальцы палочку для письма. Придется попотеть, но оно того стоит!

Никогда в жизни Уни не решал столь ответственную задачу в столь неподходящих для этого условиях. Не только руки, все тело его предательски дрожало, сопротивляясь попыткам изобразить нечто вроде дворцовой каллиграфии. Аргументы сгрудились в кучу, злобно пихались друг с другом и с ходу отметали саму возможность установления среди них хотя бы элементарного порядка. Но самая главная трудность, как всегда, подкралась со спины. Когда до завершения спасительного трактата оставалось совсем чуть-чуть, дверь неслышно впустила до боли знакомый мускусный запах заморских благовоний, а скрипучий голос Зимия Гроки с нескрываемой радостью вопросил:

– Вбираем мудрости плоды, чтоб заглушить к познанью голод? Не стоит так себя изнурять, энель Вирандо. Тем более что уже совсем скоро мы сменим курс на противоположный, и знания эти вам еще долго не понадобятся, ха-ха! Врач ведь вам вроде отдыхать велел. Опять своевольничаете?

Уни с каменным лицом взял чистый пергамент и что-то там написал. Потом резким движением руки протянул это Гроки.

– А вот дерзить не надо, молодой человек! – насмешливо осклабился тот. – Я вам тут могу столько всего наговорить – руки отсохнут ответы строчить. Хотя, – Гроки задумчиво покрутил пальцами в воздухе, – что еще вам остается, в вашем-то убогом положении? Но у меня есть для вас маленький совет, как придать вашим доводам бо́льшую ценность!

Подняв глаза к звездному потолку, посольский секретарь прошелся вдоль стола, а потом скосил взгляд в сторону пергамента Вирандо. Тот прикрыл свое творение, как мать ребенка.

– Придайте своим проклятиям в мой адрес форму официального документа. Ну, к примеру: «Обвинительный акт в отношении Зимия Гроки». Факты, выводы, предложения. Число, подпись. Да, и обязательно копию для императорского архива, хе-хе-хе!

Секретарю Санери, похоже, еще многое хотелось сказать,