Ночь над прерией - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Когда Джо Кинг услышал, что Фрэнк собирается сообщить нечто важное, он позвал своего праотца Инеа-хе-юкана Гарри Окуте из палатки в хижину. Сели на лежаки вокруг стола. Мужчины закурили. Фрэнк и Джо — дешевые сигареты. Окуте — не такой уж дешевый табак в своей искусно вырезанной трубке. Квини тихо сидела на кончике лежака. Первые минуты царило молчание.

Фрэнк размышлял, как бы ему начать. Он смотрел на худые руки Джо, и не верилось ему, что они обладают большой силой. Он смотрел на всех троих. Хозяин дома был в голубых джинсах, клетчатой рубашке и сапогах с отворотами, которые у ковбоев были обычной одеждой, а Квини была в просторном платье, которое уже почти не скрывало, что она ждала ребенка. Старый индеец был в кожаной одежде. Его волосы спадали до плеч.

— Ну, что же ты хотел, Фрэнк? — наконец спросил Джо.

— У меня есть к тебе просьба, Стоунхорн. — Морнинг Стар предпринял обходный маневр. — Послушай. В хозяйстве нашей резервации не хватает работы для молодежи, которая заканчивает школу. Ты знаешь это. Но большинство юношей и девушек не хотят искать работу вне резервации. Они знают трущобы Нью-Сити и не хотят лишиться той защиты своих прав, которая им обеспечена в резервации. Это нездоровое положение. Хозяйству в этом году еще так и не помогли. Значит, члену совета по культуре предстоит работа! И Фрэнк Морнинг Стар спрашивает тебя, Джо. Не возьмешься ли ты снова организовать спортивную группу?

— Семь лет назад.

— Почему же ты не можешь теперь?

— Ты должен это знать, Фрэнк, и ты знаешь. Почему ты это скрываешь?

— Я думаю, ты можешь и теперь организовать спортивную группу, Стоунхорн. Но если у тебя есть свои соображения, так скажи их.

Джо отвечал медленно, цепляя слово за слово:

— Фрэнк, мне тяжело, потому что речи бесполезны… ну хорошо, ты требуешь, тебе надо это. Приговор, который был началом зла, ликвидирован. Вы теперь все знаете, что, когда мне было шестнадцать, я не был вором. Но потому, что вы когда-то все в это поверили, я стал гангстером. Я не принес с собой нескольких сотен долларов, как Майк, в качестве взноса. У меня не было в кармане ни цента, и боссы использовали меня в рискованных ситуациях. У меня не было никакой защиты и никакой опоры. Если бы я издох, это никого бы не опечалило. За семь лет я имел один костюм и одну очень хорошую лошадь, это было все. Но ты знаешь, Фрэнк, что меня дважды подозревали в убийстве, и только из-за недостатка доказательств я был освобожден. Мои прежние судимости — за угрозу белому учителю, за попытку помочь в крупном грабеже, за дерзкое бегство из тюрьмы, за тяжкое телесное повреждение, за сопротивление полиции — все еще не сняты, и я не свободный человек. Я условно осужден и еще десять с половиной месяцев буду под надзором. Ты, Фрэнк, знаешь, что суперинтендент не порекомендует меня в воспитатели молодежи. Это не пойдет, это ерунда. Выброси свой проект из головы, Фрэнк. Я не пойду на это.

— Может быть, через год, Джо. Я еще с этим приду. Но есть у меня еще кое-что другое. Может быть, это тебя больше порадует. В холмах недосчитались двух туристов. Поиски пока не дали результата. Отчаявшийся отец назначил награду. Сорок тысяч долларов. Найти живых или мертвых. Как это, а? Скаут, это традиционная индейская профессия! Ты подходящий человек. Здесь, на твоем ранчо, три лошади, это для тебя не работа. С этим справятся твоя жена и твой прадедушка.

— Фрэнк, то, о чем ты говоришь, требует сотрудничества с полицией. Еще не скажи этим там, в Нью-Сити, что ты хочешь сосватать им Джо Кинга. Хотя я с большим удовольствием занялся бы этим делом, ну, а моя художница никогда не станет мне мешать в этом.

— Джо!

— Я знаю, Квини, что ты хочешь сказать. Оставим это. С меня довольно, если будет продана твоя картина.

— Сорок тысяч долларов! — продолжал соблазнять Фрэнк. Более важную причину он не называл.

Джо, кажется, из-за сомнений, одолевавших его, еще ничего не подозревал. Сразу деньги за шестнадцать лет работы на фабрике рыболовных принадлежностей, прикинул он. Хватит, пожалуй, на основание «Дикого Запада».

— Позволь мне, по крайней мере, Джо, замолвить за тебя в Нью-Сити словечко. Это счастливый случай, а у тебя есть способности, чтобы им воспользоваться, и ты еще подумай о том, что это на пользу всему нашему племени, если хотя бы в одно место и в одном случае в резервацию поступят какие-то деньги. Мы не должны упускать ни единого цента, которым сами можем распорядиться и который нам не надо выпрашивать у суперинтендента. Ты понимаешь? Так решайся же. Я сообщу о тебе. Прошу тебя, Джо!

— Оставь это, Фрэнк, вообще — что значит «недосчитались этих людей»? Может быть, они похищены вымогателем? Не подозревают ли тут убийство или они просто глупы и заблудились? В обращении отца сказано: «живыми или мертвыми», не кажется ли тебе, что слишком поспешная формулировка?

— Пожалуй, ты прав.

— Кто же отец?

— Адвокат. Весьма уважаемый и поэтому, конечно, великолепно зарабатывающий адвокат в Сан-Франциско.

— У тебя поразительно хорошая информация, Фрэнк. Откуда ты все это узнал?

— Самым простым путем, у Крези Игла. Судья Элджин обратился к суперинтенденту. Они ищут скаута.

— Так о ком идет речь?

— О девятнадцатилетнем парне и его восемнадцатилетней сестре. Джероме и Каролине Берген. Согласно сообщению, это довольно способные молодые люди. Они уже бакалавры. Но вопреки воле отца не хотят идти сразу в колледж для подготовки в университет, а хотят сперва годика два понаслаждаться свободой. Их сумасбродство до сих пор не переходило обычных границ. Джером — сильный, развитой для своего возраста парень, спортивен, играет в футбол. Оба курящие, в компании не прочь выпить виски, немало поездили на автомобиле и, случалось, платили штрафы за превышение скорости. Они с азартом играли на автомобильных гонках, заключали пари по поводу каких-нибудь исключительных прогнозов личного и политического характера. При этом они проявляли известное чутье и не теряли особенно много денег. Девушка была подружкой хорошо зарабатывающего бухгалтера-ревизора, а у ее брата была приятельница чуть постарше его, но все же еще очень молодая вдова двадцати четырех лет. Эти отношения не мешали дружбе, которая связывала брата и сестру с детства. Они часто предпринимали поездки в Лос-Анджелес и Мехико, на Аляску и в Йеллоустоунский парк, наконец, в наши ничем не примечательные Холмы. В их обычае было посылать родителям через день видовую открытку. Но вот уже тридцать дней, как никакой почты не поступало. Последняя послана из мотеля Фаульауге. Точно установлено, что брат с сестрой оставили этот мотель на автомобиле в день, когда они написали последнюю открытку. Они отыскали в горном лесном массиве место для палатки, уже почти совершенно заброшенное. На контрольном посту у въезда в природоохранный заповедник, в котором находилось место для палатки, вспомнили, что брат с сестрой в тот же день, когда покинули мотель, миновали их контрольный пункт. Когда — их принялись искать, то обнаружили на лужайке автомобиль и палатку почти со всем инвентарем, за исключением заплечного мешка и провианта. Молодые люди до полудня участвовали в осмотре большой пещеры-лабиринта, а после полудня были приглашены одной супружеской парой на Дарк-Ейе — горное озеро. Там они распрощались. Эта пара объявилась — инженер из Канады с супругой. С тех пор о молодых людях ничего не известно.