Ратоборцы - Влада Воронова

Тут ещё блондиночка из кабака. Женским любимцем Славян никогда себя не считал, но если симпатичная девчонка при виде тебя начинает креститься со страху, симптом паршивый. Добился-таки своего Ховен: пусть в Сокола Славян и не превратился, но и человеком быть перестал. Да и людем, раз даже ко всему привычные зомбаки боятся.

Нет, хорошо что и в Датьере, и в Нитриене его считают мёртвым. Так и есть, прежний Славян умер. А Славяну нынешнему в благодатных долинах не место.

— Иван, — осторожно прикоснулась к его руке Кармела, — что с тобой?

— Ничего, — стряхнул он глухую тоску, улыбнулся. — Так, взгрустнулось что-то.

— Я не хочу, чтобы ты ходил в море. Я боюсь.

— Ерунда. Ничего со мной не случится. Иди ко мне. — Он поднял Кармелу из-за стола, поцеловал губы, шею, ложбинку меж обольстительных грудей, опять губы. — У нас всё будет хорошо.

Кармела поверила.

— Ну всё, иди на пристань, — сказала она. — Если опоздаешь, зануда Вальтер до обеда бурдеть будет.

Иван ещё раз поцеловал её на прощание и ушёл.

Кармела улыбнулась ему вслед. Когда рыбаки принесли выброшенного на побережье межсторонней бурей человека, в свой дом она взяла его без всяких надежд и дальних мыслей — человеку надо где-то лечиться, а у Кармелы есть пустая комната. Человек должен был оклематься и уйти. Но вот поди ж ты, остался. Не испугался ни зомбаков, ни бедной деревни. И сама Кармела ему чем-то приглянулась, хотя в деревне есть женщины и покрасивее, и помоложе — Кармеле вечные сорок, и хотя выглядит она очень даже ничего, седины нет, кожа гладкая, упругая, глаза с огоньком, сорок есть сорок. Но молоденькому мальчику она нравится по-настоящему, зомбаки телепаты слабые, даже с хелефайями не сравнятся, не говоря уже о вампирах, но чтобы разобраться в человеческих чувствах, Кармелиных умений хватит. «С тобой спокойно», — говорит он.

Да, милый, покой я смогу тебе дать, — но как мало по сравнению с бурей в твоей душе! Потому тебя и влечёт море: такое же бездонное и бурлящее, как и ты сам, с глубокими провалами во тьму и смертоносными рифами. Только зря ты надеешься найти у него ответ, помощь в своих бедах, лекарство от своей боли — море всего-навсего большая вода, ни ума, ни сердца. Если бы ты хоть что-нибудь мне рассказал! Но Иван молчит. И будет молчать, оберегать — его женщины не должна коснуться никакая тень. Не понимает, дурачок, как глубоко ранит невозможность помочь тому, кого любишь.

Баркасы чинить, как и плавать, Иван не умел, но учился быстро и охотно. Вальтер — сильно загорелый голубоглазый блондин тридцатидвухлетнего вида — смотрел, как аккуратно он красит внутреннюю стену рубки.

Вальтер обмакнул кисть, стал красить вторую стену.

— Ты не против, если на лов с нами пойдёт Алиса? — спросил Ивана.

— Нет.

— Но вроде бы у вас женщина на корабле — к несчастью, — сказал Вальтер.

— Ерунда какая. Я не суеверен. А ты?

— Я зомбак. У нас другие поверья.

— Тем более.

Вальтер немного помолчал и спросил:

— Ты не боишься жить среди умертвий?

— Боялся бы — давно сбежал.

— А почему остался?

— Надо ведь где-то жить, — ответил Иван. — Когда нет дома, домом можно назвать любую точку трёхстороннего мира. Ваша деревня не хуже и не лучше любой другой. А деревенская жизнь мне всегда нравилась.

Зомбак глянул на него настороженно:

— Мы довольно сильно отличаемся от твоих соплеменников. И всё-таки ты здесь, а не в человечьей деревне.

— С человечьей точки зрения, — усмехнулся Иван, — все волшебные расы со странностями. Почему зомбаки должны быть исключением? Но помогли мне вы, а не человеки, хотя межсторонняя буря выбросила ближе к их деревне, а не к вашей. Вы даже русский всей деревней выучили, пока я в бреду муть всякую нёс. Такую тактичность и вежливость я и вообразить-то не мог. Я в долгу у деревни.

— Вздор, — отмахнулся зомбак. — Помогать пострадавшим от бури в рыбацкой деревне обязаны все, иначе море нашлёт на нас беду. Можешь назвать это глупым суеверием, но море лучше не гневить.

Иван глянул в бескрайнюю синь моря и неба.

— Не вздор. Море действительно позволит овладеть собой только тем, кто помогает уцелевшим в буре. И тем, кто не забывает о долге благодарности.

— Из тебя отличный рыбак получится, — сказал Вальтер и, потрясённый внезапным осознанием, едва не выронил кисть: — Как ты назвал нас, человек?!

— Зомбаками, — чуть удивлённо ответил Иван.

— Нет, до того! Ты назвал нас «волшебной расой».

— Ой, — искренне огорчился человек. — Извини, пожалуйста. Я совсем не хотел тебя обидеть.

У зомбака перехватило дыхание.

— Обидеть? Человек, нас все называют лишь трупаками.

— А нас — обезьянышами. Нормальные люди таких слов не произносят, а тем, кто так говорит, бьют морду.

Зомбак отшвырнул кисть, схватил человека за футболку, притянул к себе:

— Ты действительно считаешь нас волшебной расой?

— Ну да, — недоумённо ответил Иван. — А кем ещё?

— Почему?

— Вопросик…

— Отвечай! — встряхнул его Вальтер.

— Ну… — принялся подыскивать формулировки человек, — м-м… У вас у всех волшебнические способности на четвёртом-пятом уровне из девяти возможных. Это минимум, а бывает и выше. Есть собственный язык, который не относится ни к одной из человечьих языковых групп. Гвирдиос, как и все языки волшебных рас, уникален, сам по себе…

— Но ты его откуда знаешь? — перебил Вальтер.

— Были знакомые зомбаки, выучил, — просто, как о само собой разумеющемся, ответил Иван. — Может, отпустишь? — попытался высвободиться.

Но Вальтер ухватил ещё крепче.

— Продолжай! Почему ещё ты считаешь зомбаков волшебной расой?

— Долгожительство. Высокая регенерация, даже больше вампирской. Сила, скорость реакции втрое выше человеческих… Да что я тебе объясняю, учу рыбу плавать? — рассердился человек. — Сам не знаешь, почему ты волшебная раса? — Он высвободился боевым Соколиным вывертом. Подобрал кисть, опять начал красить стену. Обернулся к Вальтеру и добавил: — А самое главное — все волшебные расы малость свихнутые.

— Волшебные расы живут в долинах.

— Вот за что вас, зомбаков, уважаю — хватает смелости не прятаться за чарокамным кругом.

Невероятные слова отдались в ушах колокольным звоном. А человек опять красит стену, пропади она совсем. Вальтер осторожно подошёл к нему, пригляделся. Да нет, вроде обычный человек, не призрак и не галлюцинация. И на безумца не похож.

Он схватил Ивана за плечо, резко повернул к себе, так, что тот едва не упал.